Флэшмен и Морской волк - Роберт Брайтвелл
Не помню, чтобы кто-то говорил во время этого перехода. Сказать было, в общем-то, нечего, и, думаю, каждый из нас был погружен в свои мысли. Нам предстояло быть военнопленными до тех пор, пока нас не обменяют или пока не закончится война. Когда мы в последний раз были в Порт-Маоне, ходили разговоры о скором мире, так что, возможно, наше пленение не будет долгим. Кокрейн, без сомнения, думал о потере своего первого корабля и о военном суде, который автоматически последует за его освобождением. Я же, с другой стороны, думал о Джарвисе и благодарил счастливую звезду за то, что шквал щепок, убивший его, прошел мимо меня. Внезапно у меня в памяти всплыл разговор отца о битве при Марбурге; он был прав, на суше и на море война — это кровавое, случайное дело.
Оказавшись на борту французского военного корабля, с нами обращались с уважением. Кокрейн официально сдал свою шпагу капитану. Это был высокий, худой француз по имени Кристи Пальер, который, в знак признания нашего храброго сопротивления, отказался ее принять. От нас потребовали дать честное слово не вмешиваться в управление кораблем и не пытаться бежать — не то чтобы у нас была такая возможность, — а затем нам предоставили свободу передвижения по кораблю и койки в офицерских каютах. Тонущее почтовое судно также было захвачено третьим французским военным кораблем, и на его борт была отправлена не слишком обрадованная призовая команда. Пальер сказал нам, что ему были даны особые инструкции высматривать «Спиди», но он был удивлен, что такой маленький корабль доставил испанцам столько проблем. В тот первый вечер в плену Кокрейн подсчитал, что за тринадцать месяцев своего командования «Спиди» он захватил или отбил более пятидесяти судов, сто двадцать две пушки и взял в плен пятьсот тридцать четыре человека. Неплохо, учитывая, что его предшественник, казалось, не мог поймать и насморка, не то что корабль.
Британский флот месяцами блокировал французов в их портах, и нам говорили, что из-за недостатка морской практики их корабли будут менее эффективны, так как их моряки имели меньше опыта в море. Эти корабли недавно проскользнули мимо Гибралтара из своих атлантических портов, но на мой неопытный взгляд казались очень умело укомплектованными. Кокрейн тоже был впечатлен; он указал, что французские паруса были скроены иначе, чем британские. У них была большая площадь плоского полотна, открытого ветру, по сравнению с пузатыми парусами британцев. Он сказал мне, что это означало, что французы могли идти круче к ветру и быстрее. Французы явно не теряли времени в порту, а работали над усовершенствованием своих кораблей.
После короткого похода вдоль испанского побережья, длившегося всего два дня, мы прибыли в Альхесирас, порт на испанском побережье, расположенный через большой залив от британского Гибралтара. Нас повели с кораблей к цитадели, возвышавшейся над заливом. Испанцы ликовали, что преследованиям их побережья со стороны «Спиди» пришел конец, и наши испанские стражники не раз подгоняли команду ударами прикладов. Команду отвели в подземелья, а нас, офицеров, и меня разместили в большой комнате в одной из башен. Хотя французы и испанцы были союзниками, мы все чувствовали себя более комфортно в плену под французским триколором, чем под красно-золотым флагом Испании. У испанцев было много счетов к «Спиди». Пальер, французский капитан, заверил Кокрейна, что отдал приказ считать нас пленными французов и что он будет следить за нашим благополучием, но это продлится лишь до тех пор, пока он в порту, а это, похоже, будет недолго.
Основным британским флотом в регионе был флот под командованием адмирала Сомареса, который блокировал испанский флот в Кадисе. Французы обошли их, чтобы пройти через Гибралтарский пролив в Средиземное море. Теперь перед британским флотом стояла дилемма: они не могли позволить группе мощных французских военных кораблей безнаказанно нападать на суда у их главного порта Гибралтар, но если Сомарес двинется, чтобы атаковать их, он освободит испанский флот в Кадисе. Проблема для британцев была ясна из нашей тюремной камеры, из окна которой открывался вид на залив. Порт Гибралтар был отчетливо виден всего в шести милях. Три французских военных корабля были достаточно мощными, чтобы захватить любое судно. Гибралтар был фактически закрыт до тех пор, пока французы не будут уничтожены или изгнаны.
Мы с Кокрейном и Арчи провели нашу первую ночь в плену, обсуждая, что предпримут британцы. Ждать нам пришлось недолго. «Спиди» был захвачен третьего июля 1801 года, мы прибыли в Альхесирас пятого июля, а шестого британцы атаковали. Кокрейн был приглашен Пальером на завтрак на «Дезе» в то утро, оставив нас с Арчи грызть черствый хлеб на завтрак и гадать, чего мы лишаемся. Внезапно мы услышали звук труб, бьющих тревогу, и бегущих и кричащих людей вокруг крепости, и мы бросились к окну, чтобы посмотреть, что происходит. Это был единственный раз, когда я наблюдал за битвой из тюрьмы, что означало, что я мог наслаждаться зрелищем, не чувствуя никакой обязанности в нем участвовать. Битва также сулила нам свободу, ибо если британцы совершат набег на порт, мы непременно будем освобождены либо в результате обмена пленными, либо британскими моряками, захватившими цитадель. Когда британский флот обогнул мыс, мы надеялись, что в тот же день будем наслаждаться чаем и кексами с губернатором О'Харой.
Британский флот превосходил французский, состоя из десяти мощных военных кораблей. Их целью было захватить французские корабли и увести их в Гибралтар в качестве призов, но адмирал Линуа, командовавший французами, был столь же решительно настроен не допустить, чтобы его корабли перетащили через залив, если он сможет этому помешать. С помощью шлюпок, якорей и лебедок французы начали подтягивать свои корабли ближе к берегу, чтобы они могли действовать совместно с береговыми батареями и защищать якорную стоянку. Мы наблюдали из нашего окна, как французы подтягиваются, пока британский флот собирался для атаки. К нашему восторгу, французам удалось посадить все три своих корабля на мель кормой к врагу. Они хотели бы развернуть их так, чтобы их бортовые залпы могли прикрывать атаку, но теперь могли стрелять только из кормовых погонных орудий. Поскольку они не могли сражаться с кораблей, французский адмирал отправил на шлюпках своих канониров на берег, чтобы занять испанские артиллерийские батареи.
При западном ветре и сильных течениях в заливе британцам было
