Флэшмен и Морской волк - Роберт Брайтвелл
Я не был уверен в ценности алжирской команды и корабля по сравнению с нашими, но, конечно, с фрегатом в придачу премьер-министр должен был счесть это предложение приемлемым.
— Вы и впрямь дипломат, посол Флэшмен. Я обдумаю ваше предложение. А теперь ваша миссия завершена, и я предлагаю вам вернуться на свой корабль и отбыть.
Мы, кланяясь, вышли из зала и поблагодарили Кэтхарта, который остался во дворце по другим делам. Поскольку мы покинули двор в дружеских отношениях, стражники с их огромными топорами и мечами шли позади нас с уважением, а не окружали, как прежде. Путь указывал толстый, крикливо одетый придворный камергер, и с ним впереди и дворцовой стражей сзади толпа держалась на почтительном расстоянии, когда мы вышли на улицы. Мы возвращались тем же путем, и, приближаясь к больнице, я посмотрел на окно, но женщины там не было. Однако, завернув за угол, мы обнаружили Пьера Оклера, свернувшегося калачиком в пыли и скулящего от боли, в то время как двое стражников, которые его наказывали, сидели неподалеку в тени.
Мы с Кокрейном не разговаривали с тех пор, как покинули дворец. Мы оба кипели от гнева, но не хотели говорить в присутствии камергера, который мог говорить по-английски и доложить своим хозяевам. Не знаю, как Кокрейн, но я во время встречи с премьер-министром чувствовал себя побежденным и преданным, и теперь мой гнев взыграл, и я искал, на ком его сорвать. Прежде чем я понял, что делаю, я рявкнул на стражников в тени:
— Поднимите его и ведите с нами.
Стражники, увидев дворцового камергера и дворцовую стражу позади нас, решили, что мы действуем от имени двора, и повиновались; один из них вскинул Оклера себе на плечо.
Толстый камергер замахал перед собой руками.
— Вам не дозволено это, — пронзительно взвизгнул он.
Кокрейн потянулся к своей шпаге и вытащил ее на несколько дюймов.
— Ты сделаешь в точности, как он говорит, или я отрублю тебе яйца, если они у тебя еще есть, — проговорил он тихо, но с безошибочной агрессией.
Один из дворцовых стражников, почуяв неладное, хоть и не говорил по-английски, шагнул вперед, опустив с плеча свой огромный палаческий меч, и встал между Кокрейном и камергером. Возникла патовая ситуация, и все смотрели на камергера, ожидая его следующего шага. Только теперь мой мозг начал догонять мой гнев, и я осознал, что я затеял и каковы риски в этом городе, где европейская жизнь ценилась так дешево.
Камергер переводил взгляд со сломленного пленника на иностранного «посла» и морского капитана, а затем на стражника, который теперь нависал над нами со своим непоколебимым мечом. Наконец камергер принял решение и, пробормотав что-то стражнику с Оклером на плече, повернулся и пошел дальше по улице. Мы помедлили, и стражник с Оклером двинулся за ним. Наш стражник с мечом отступил, и наша слегка удлинившаяся процессия продолжила путь к докам.
— Флэшмен, — пробормотал Кокрейн, — в следующий раз, когда тебе захочется подобрать какого-нибудь беспризорника, постарайся делать это, когда за моей спиной не стоит какой-нибудь большой волосатый ублюдок с огромным кровавым мечом. — Он ухмыльнулся мне и продолжил: — И все же хорошо, что мы хоть что-то получили от этой поездки, пусть даже и побитого молью лягушатника.
Глава 16
Наша шлюпочная команда отдыхала на веслах на якорной стоянке, вне досягаемости камней, которые могла бросить толпа на набережной. Эта толпа рассеялась, когда мы появились с нашими дворцовыми стражниками, и шлюпка быстро подгребла к ступеням, чтобы забрать нас. Оклера уложили на дно шлюпки, и когда он понял, что уезжает с нами, он зарыдал от облегчения. Как только мы вернулись на «Спиди», мы снялись с якоря и, поймав конец отлива, вышли из залива. Мы хотели уйти подальше, вне досягаемости портовых орудий, прежде чем новости о нашем дополнительном пассажире дойдут до дворца. Крепости молчали, пока мы ускользали, и мы все почувствовали прилив облегчения, выйдя в открытое море. Больше всех радовался Оклер, которого оставили, когда остальную часть французской миссии освободили ранее в том же году. Гатри привязал к его ногам доски в качестве шин и тщательно их перебинтовал, чтобы они зажили ровно и без повреждений.
В тот вечер, когда солнце садилось на западе, на горизонте на юге показался парус; похоже, алжирцы послали за нами корабль. Но это было лишь небольшое судно, не представлявшее угрозы, и мы убрали паруса, чтобы оно могло нас догнать. На следующее утро ветер постепенно стих, пока мы не стали двигаться не быстрее улитки по песку. Алжирец тоже остановился в полумиле от нас и спустил шлюпку, чтобы добраться до нас. Делать было нечего, мы спустили шлюпку и встретились с ними на полпути. Их послание было от премьер-министра, который писал, что отправит сообщение адмиралу Киту в предложенном нами ключе. Он предположил, что нам, возможно, лучше не торопиться с возвращением в Порт-Маон, чтобы события могли идти своим чередом.
Это нас устраивало, мы тоже не спешили возвращаться. Более того, за ужином в тот вечер Кокрейн объявил, что планирует вообще уйти с флота.
— Какой смысл оставаться? — воскликнул он. — Я мог бы захватить флагман адмирала на лодке прачки, и они все равно не оказали бы мне никакого признания. Да, они, вероятно, еще усерднее пытались бы меня убить. Говорят, скоро будет мир, и как только его подпишут, я ухожу с флота. Я намерен пойти в Палату общин и выкорчевать эту коррупцию в самом ее сердце.
— Вы уверены, что у вас подходящий темперамент для политика? — тактично спросил Арчи с улыбкой, игравшей в уголках его рта.
— Ты имеешь в виду, не пустозвон ли я, который тратит свое время на обогащение за счет государственной казны? Конечно, нет. Я собираюсь баллотироваться как радикал и клянусь искоренить все пороки в правительстве, и в особенности на флоте и в доках.
— Но вас никогда не изберут, — сказал я. — Вам нужна протекция кого-то, кто владеет местом в парламенте, или много денег, чтобы купить одно из «гнилых местечек». Никто у власти не поможет вам получить место, так как все они заинтересованы в сохранении статус-кво.
— Перестань беспокоиться, у меня есть план. — Кокрейн ухмыльнулся. — Итак, мой недостаток в том, что у меня нет денег, а избиратели в «гнилых
