Путеводитель по Средневековью: Мир глазами ученых, шпионов, купцов и паломников - Энтони Бейл
Подобно другим портам, Акра сама по себе стала при крестоносцах популярным у гостей местом. Многие в Европе считали, что жители Акры купаются в роскоши. Пешей прогулке, которая начинается у сухопутных ворот, посвящено средневековое стихотворение «Милости Акры» (Les pardouns de Acres). Автор настаивает, чтобы путешественники посетили этот город ради ублажения души: кроме прочего, им обещали 1500 дней отпущения грехов за одно лишь приближение к окраине, 1135 дней – за посещение крупнейшего его храма, собора Святого Креста, и по 40 дней за каждый визит к несчастным, страдающим от болезней в госпитале Святого Иоанна Крестителя.
В 1288 году глава ордена иоаннитов уже понимал, что вольготная жизнь в Акре заканчивается. Иоанниты перенесли штаб-квартиру на Кипр, в Лимасол. В 1291 году Акру захватили мамлюки. Изуродованный осадой город лежал в руинах. Победители практически не изъявляли интереса к портам и, как правило, оставляли прибрежные города крестоносцев в небрежении – нарочно, чтобы воспрепятствовать попыткам взять реванш. Посетивший Акру в 1335 году Якопо из Вероны нашел город «расколотым на куски, низвергнутым, ставшим прибежищем только для змей и дикого зверья». Другие гости подметили, что мамлюки привели в негодность якорную стоянку: расставили на мелководье валуны, чтобы помешать высадке.
Мамлюки производили и продавали высоко ценившиеся на Западе товары: пряности, шелка, драгоценные камни, стекло, квасцы (их использовали в красильном деле) и так далее. Мамлюкская культура вызывала у многих восхищение, даже зависть. В то же время большинство гостей с Запада испытывали в лучшем случае неприязнь к мамлюкам. Многих возмущало то, что в библейских землях всем заправляют мусульмане.
Немецкий пилигрим Иоанн Полонер посетил Святую землю в 1422 году – через 130 лет после захвата Акры. В Яффе Полонер «не увидел ни одного живого человека». Он писал, что «многие города на морском побережье султан разрушил, услышав, что Акру покорили короли Франции и Англии [то есть «франки», крестоносцы]». Город Кесария (Цезарея), прибавил Полонер, был совершенно уничтожен. Близ Ашкелона, южнее Яффы, Полонеру показывали развалины крепости, построенной крестоносцами в середине XII века для «обуздания дерзости» ашкелонцев. Теперь же Ашкелон подчинили себе местные «сарацины». Севернее, в Сидоне (сеньория крестоносцев в 1110–1260 годах), по словам Полонера, «развалины до сего дня свидетельствуют о былом величии». В Сарепте (совр. Сарафанд, в Ливане) оставалось всего несколько домов, но, «судя по его руинам, прежде это был славный город». Батрун (сеньория крестоносцев в 1104–1289 гг.) – «некогда богатый город, теперь полностью разрушенный». В общем, Полонер испытал примерно то же, что многие люди, приезжавшие в Святую землю после эпохи крестоносцев: стройки (или, напротив, руины) указывали на провал Крестовых походов и торжество ислама – хотя неофициальные алтари и часовни по-прежнему свидетельствовали о том, что эта страна до краев наполнена святостью. Все побережье выглядело недвусмысленным сигналом: насилие прекратилось здесь лишь на время.
Для гостей Святой земли самым обычным делом было двигаться на юг вместо севера. Из Яффы и Ашкелона дорога (Джон Мандевиль около 1356 г. утверждал, что она «исключительно приятна, по ней перемещаются много людей, и пролегает она вблизи берега моря») вела в порт Газы – главное поселение на большой дороге, соединяющей Дамаск, Иерусалим и Каир.
Газа не имела крепостных стен, зато в центре города стояла великолепная (построенная поселенцами-крестоносцами после 1150-х гг.) церковь [Святого Порфирия] – между мусульманским и христианским кварталами, вероятно на месте древнего филистимского храма, переоборудованного в византийскую церковь, позднее – в мечеть. Крестоносцы пустили в дело сполии – элементы различных древних сооружений, в том числе церквей и синагог. Их церковь представляла собой изящную аркадную постройку, с нефом, словно парящим в воздухе над кажущимися невесомыми сводами. Мраморный портал украшен резьбой в виде листьев, а западный фасад – окно-роза. Крестовые своды, контрфорсы, колонны и полуколонны этой церкви смотрелись бы уместно и в Париже, и в Провансе. Всего через сорок лет, в 1187 году, крестоносцев изгнал из Газы Салах ад-Дин (ум. 1193), основатель государства Айюбидов и объединитель мусульман, воевавший против крестоносцев. Церковь стала (и остается) мечетью – Большой.
Некоторые гости – например, Жильбер де Ланнуа (Гильбер де Ланноа) в 1421 году – впоследствии сообщали о разрушениях Газы, об «обращенных в руины необитаемых домах». Прибывавшие позднее отзывались о Газе как о страшном месте, где мамлюки держали в заточении нежеланных гостей. Феликс Фабри упоминал о венецианских капитанах, которым угрожали застенком, а Арнольд фон Харф провел здесь три недели в оковах. В 1483 году Фабри и его спутники приняли запомнившуюся им надолго горячую ванну в украшенном мрамором хаммаме, под сводами которого «мастер банного дела» тер, мыл и умащал их «в высшей степени любезно и учтиво».
Других беспокоила перспектива встретиться в окрестностях Газы с разбойниками из пустыни и с пиратами у побережья. Приехавший сюда в июле 1481 года Мешулам из Вольтерры, итальянский еврей, рассказывал, что путешественникам приходилось передвигаться в сопровождении конвоя. Направившись в «прекрасный и знаменитый», славившийся своими фруктами Хан-Юнис (чуть южнее Газы), Мешулам не нашел в фондачи – странноприимном доме – других людей: предыдущей ночью 60 человек увезли их отсюда на «четырех рыбачьих лодках, явившихся с Родоса». Все остальные покинули фондачи и перебрались ради безопасности в Газу. Добравшись до города, Мешулам обнаружил, что здесь орудует воровская шайка и из верблюжьей поклажи уже пропали товары. Ему объяснили, что ехать, «пока не составим караван в 4000–5000 человек», небезопасно. Мешулам подсчитал, что в Газе ждали безопасного прохода на север, в Дамаск, 7000 человек с 10 000 верблюдов.
Феликс Фабри обнаружил, что все лавки в городе заперты – после того, как начальник «многих тысяч» мамлюкских воинов, явившихся из Египта, пригрозил разграбить рынки. Фабри решил подождать и, когда рынки Газы вновь открылись, купил себе и спутникам множество вещей для перехода через Синайский полуостров: мешки с хлебом, кувшины с вином, бурдюки с водой; кухонную утварь – с таганом, решеткой и вертелом; три клетки с птицей и «большого белого петуха, который, стоя на клетке», криками указывал время в безлюдной местности; корзины, подвешиваемые на крюках к седлу; мешки с сушеным мясом и солониной, сыром, маслом, уксусом, зерном, луком, миндалем, яйцами, лекарствами, свечами, обувью.
Позже из-за всей этой поклажи у него возник спор с проводником: тот заявил Фабри, будто большая ее часть «избыточна» и, чтобы перевезти такой груз через пустыню, требуется нанять еще три верблюда. Спор, впрочем, разрешился за счет того, что большую часть купленных вещей украли в дороге, пока Фабри и его товарищи спали.
Знания Запада об исламе тогда были отрывочными. Первый перевод Корана на латинский язык выполнил в 1141 году англичанин Роберт Кеттонский, астроном и священник, ставший дьяконом в испанской Памплоне. Роберт перевел несколько исламских книг, что должно было способствовать обращению мусульман в христианство и распространению знания об исламе ради доказательства его несостоятельности. В то же время звучавшие в Европе многочисленные антиисламские инвективы говорят об испытываемой христианским миром тревоге: соперничать с мусульманами становилось все сложнее. Нельзя не отметить, что связи со Святой землей позволяли европейцам больше узнать о средневековом исламе. Но так выходило не всегда.
Конрад Грюнемберг, интересовавшийся исламским богословием, воспользовался своей поездкой на Восток (1486), чтобы расширить свои знания. Вместе с другими паломниками он расспрашивал повстречавшихся ему мусульман о «сущности их веры и общих обыкновениях», а полученные из первых уст сведения отчасти привел в путеводителе. Мусульмане перечислили своих
