Путеводитель по Средневековью: Мир глазами ученых, шпионов, купцов и паломников - Энтони Бейл
Бертрандон стал очевидцем занятного представления – демонстрации приемов джигитовки под музыку, турнира без насилия, свадебной церемонии, в которой никто не пострадал. В этой пародии на турнир смертоносное оружие заменили непрочными шестами. Жених в присутствии императора «доказал свою силу». Такого рода свадебное торжество мужчины Константинополя воспринимали, похоже, как своего рода репетицию битвы, которую они полагали неизбежной.
Не совсем ясно, сколько именно времени провел в Константинополе Бертрандон, но немало. Бертрандон покинул город 23 января 1433 года и позднее встретился с османским султаном Мурадом II (1404–1451) в его столице Адрианополе (Эдирне). Бертрандон рассказывает об этой встрече с изумлением и любопытством (упоминая, например, о трехстах женщинах и тридцати мальчиках, ожидающих, что султан проявит к ним сексуальный интерес). Мурад, по Бертрандону, мог выпить огромное количество вина (не менее «шести или семи кварт»). Бертрандон доложил бургундскому герцогу, что, по его мнению, турок с их плохим вооружением будет легко разбить, однако успел убедиться в обратном: в 1453 году Мехмед II Завоеватель, преемник Мурада, взял Константинополь. Очень скоро город стал цветущей столицей обширного мусульманского государства, которое кардинально изменило расстановку сил в Восточном Средиземноморье и правила доступа в этот регион. Город, виденный Бертрандоном, преобразился. Поскольку византийские памятники города были переделаны или уничтожены, его рассказ о Константинополе относится к уже исчезнувшему миру.
НЕКОТОРЫЕ ДОРОЖНЫЕ РАСХОДЫ В ЕГИПТЕ И СВЯТОЙ ЗЕМЛЕ (1392)
Путешественники в Святую землю должны были платить за все оказываемые услуги. Цены устанавливали мамлюки и монахи-францисканцы, и цены эти были высоки. Вот стоимость некоторых услуг и посещения достопримечательностей в Святой земле:
Страже в порту Александрии при отбытии: дукат с человека.
Драгоману [переводчику] за сопровождение в Каир: 6 дукатов с группы.
За каждого верблюда, доставившего съестные припасы на галеру на Ниле (за день пути): полдуката.
За проезд в Каир на галере по Нилу: 12 дукатов с группы плюс расходы на пропитание драгоману.
За разрешение султана на путешествие: полдуката с человека.
Разрешение хозяина Аравийской пустыни на проезд: 5 гроссо с человека.
Предводителю погонщиков верблюдов, чтобы он выполнял свои обязанности с должным тщанием: 3 дуката с группы.
Наем погонщиков до монастыря Святой Екатерины у горы Синай: 6 гроссо с человека.
Носильщикам за переноску багажа на расстояние 2 мили (из Газы и в Газу): 3 дуката с группы.
Дань султану в Газе: полдуката с человека.
Из Газы в Иерусалим: 16 гроссо за милю пути.
За поездку к реке Иордан: 3 гроссо с человека.
Глава 7
Через святую землю в Вавилон
Яффа. – Акра. – Газа. – Сейд-Найя. – Вифлеем. – Синайский полуостров. – Матария. – Каир. – Гиза
В Средние века самым восточным пунктом назначения путешественников в Средиземном море была Святая земля, terra sancta, – не столько страна, сколько ландшафт памяти и чувств, вызываемых библейскими преданиями. К Святой земле относили территорию, простиравшуюся от современного Египта до Сирии и Иордании, от ливанских земель, связываемых с коленом Неффалимовым, до земель колена Иудина (в пустыне Негев), и включали в нее Синайский полуостров, Иерусалим и средиземноморское побережье от Сидона до Газы и дальше. Эти места считали святыми представители многих религий, нередко деливших и оспаривавших друг у друга одни и те же объекты. Крестоносцы, как правило, называли эту область Outremer – заморские страны. После провала Крестовых походов название Filastin (Палестина) стало относиться к одной из мамлюкских административных единиц Святой земли, в 1260–1517 годах управляемой в основном из Дамаска. Позднее европейцы часто называли всю эту область Сирией. В зависимости от рода занятий путника и его мотивов Святая земля сулила победу, доход или спасение души.
Книга «Путешествия сэра Джона Мандевиля», самый популярный в Европе путеводитель, стала одним из главных источников познаний о Святой земле. Ее перевели на множество языков и много лет прибегали к ней в путешествиях. И это несмотря на то (или благодаря тому), что автор описал не собственные приключения, а составил энциклопедию чужих рассказов, дайджест сочинений, «исторических» и «географических», других авторов. Книга Мандевиля начинается лиричным и одновременно страстным гимном Святой земле, Земле обетованной. Страна эта, по его словам, «подобна прекраснейшей даме; она владычица над всеми другими землями, благословлена и освящена многоценной кровью Господа нашего Иисуса Христа». Сравнение с дамой уместно: как и даме в средневековом куртуазном романе, Святой земле оказывали непропорционально много внимания, любили ее издали, вопреки обстоятельствам, и обладали ею в мыслях, но, как правило, не в действительности.
Именно здесь, по Мандевилю, Иисус предпочел «облечься в плоть и кровь» и ступать «Своими благословенными ногами», творя чудеса, проповедуя и наставляя, а в финале претерпев «за нас столько поношений и насмешек». Поэтому «всякий, кто может, добрый христианин» должен «укрепить себя ради завоевания» этой страны, «превосходящей все прочие – благочестивейшей, достойнейшей страны в мире», выделенной из всех своим положением в центре мира.
Похвалы Мандевиля Святой земле показывают, что в средневековой Европе путешествие считалось средством достижения высшей цели человеческой жизни. Отправиться в Святую землю означало снискать добродетельность, блаженство, радость, утешение и удовольствие. По крайней мере, в теории.
Оказавшись в море, путешественники большую часть пути проводили в удручающей бездеятельности, лишенные свободы выбора и превращенные в пассивных наблюдателей. Паломники (со всей Европы), не умеющие объясниться друг с другом, полагались на жестикуляцию, условный латинский и lingua franca – смесь венецианского, генуэзского, каталонского и провансальского наречий, применявшуюся в основном в торговых и финансовых операциях. Хотя мы полагаем, что путешествие помогает увидеть нам мир свежим взглядом, очень значительная часть его состоит из разного рода недоразумений.
Миновав Кипр, пассажиры нетерпеливо вглядывались в горизонт, ожидая появления Святой земли. В море горизонт движется вместе с кораблем, наводя на мысли о бесконечности. Понятие горизонта появилось в языках Западной Европы в XII–XIII веках. Это слово происходит от греческого ὁρίζων – «ограничивающий». Как считалось, горизонт – скорее грань, чем линия – обозначает рубеж между земной перспективой путешественника и небесным сводом над ним. При этом в ограниченности географического знания и человеческого зрения, как правило, видели особенный смысл и угрозу. И если путешествие подразумевало расширение кругозора, лучше было рассматривать его как опасное путешествие на край света, а не как обещание безграничных возможностей.
В конце концов (и довольно неожиданно) на горизонте начинали проступать неровные вертикальные очертания башен и стен Святой земли: Яффы, Акры, Ашкелона, Газы и иных славных мест, смутно памятных по Библии. Первый увидевший землю издавал крик, и моряки с пассажирами входили в молитвенный экстаз. С плачем и вздохами они распевали, как правило, Te Deum laudamus («Тебе, Бога, хвалим») – гимн общей радости и духовного утверждения.
В море возможности сойти на берег ожидало множество людей, томившихся от желания поскорее припасть к Святой земле. Яффу Мандевиль считает «старейшим в мире городом»: как считалось, он возник еще до Всемирного потопа. В этот порт («Яфа», «Иоппия») пригнали «в плотах по морю» из Ливана большие кедры для строительства храма в Иерусалиме (2 Пар. 2:16), и здесь Иона, «уплатив за провоз», взошел на корабль, чтобы впоследствии
