Мятежники Звёздного острова - Дмитрий Овсянников
— Вас трудно понять, сеньор! — с неудовольствием сказал дону Карлосу де Агилар. — Прежде вы говорили мне, что война — не рыцарский турнир и нас не пощадят в случае поражения. Теперь вы сами проявляете великодушие, присущее рыцарям! Кого мы отпускаем? Для чего?
— Я отпускаю глашатаев нашей победы, — ответил идальго.
Глава 8 Командор и бардэсса
— Эй, кто здесь? Подходи, если ты с добром! Будь гостем! Карамба, да это же Санчо Калверра!
— Мир вашему дому, амигос! — Высоченный детина соскочил с седла и подтянул ботфорты. Голенища и подшитые кожей штаны всадника лоснились от конского пота, им же провоняла пестрая накидка на широких плечах, и едва ли не шире плеч казались поля кожаной шляпы. За поясом человека торчал огромный нож, оправленный в серебро, с луки седла свешивался свернутый аркан. Приладив к морде коня торбу с овсом, человек приблизился к костру.
— Куда путь держишь? — спросил длиннобородый старик в такой же полосатой накидке. Он сидел за большим плоским камнем, заменявшим пастухам стол, — вокруг уже расселись десятеро. Для пущего удобства камень по краям накрыли широкими досками.
— Как всегда, почтенный Ортега, — осклабился Санчо. — Туда, где веселее.
— Веселья нынче повсюду, на всякий вкус. — Старик кивнул сидевшему рядом юноше, тот протянул гостю оплетенную бутыль. — А повсюду не поспеть даже тебе.
— Вот я и выбрал себе по вкусу. Собрал, чем богат, — Санчо мотнул головой в сторону своего коня, — да двинулся к Эль Мадеро. Что там творится — грех пропускать!
— Мне бы, старому, самому догадаться, — хлопнул в ладоши старик. — Или ты чего особенного услышал?
— Всего не переслушать даже тебе! — Гость отхлебнул, вытер косматые черные усы. — А только видел я сам, как маршировала к городу королевская пехота с обозом да кавалерией. А три дня тому улепетывало по тракту то, что от нее осталось!
Ортега улыбнулся в бороду. Санчо продолжал:
— А выходит то, что обломал государь рога об наших с вами земляков. Как есть обломал.
— Я этого уже лет двадцать жду, — закивал старик. — С той еще поры, как заявился этот бандит с Материка да генуэзцев своих приволок. Стало быть, и на него управа выросла.
— Говорят, во главе горожан идальго стоят, а это уже не бык нассал. Военным-то командором — слыхали? — рыцарь поставлен, что на Материке с Ихо-де-Леоном под одним знаменем сражался.
— Ясно, слыхали. Как его, сынок?
— Де Альварадо, — подсказал другой льянеро, молчаливый, с черной бородищей во всю грудь.
— Он из погорельцев войско сколотил мало не за неделю, — с жаром заговорил Ортега так, будто рассказывал новость. — Настоящее, со знаменами и охвицерами, честь по чести. Имеется у них и конница, и огнестрел, — дело сурьезное! Вот и рассудили мы на досуге, что к сеньору де Альварадо на службу явимся. Всей честной кумпанией.
— А стада ваши?
— А то как же? С собой берем.
— А хозяин что?
— А ничто! Не обрадуется он, ясно дело.
— Ну и хрен на него. Снявши голову, по волосам не плачут.
— Он-то в столице обретается. Быков видит на боях по праздникам да чаще в виде жаркого. Похлебка из бычьих хвостов называется супом льянеро. Знаешь почему?
— Потому что остального быка жрут господа и прочая ушлая сволочь!
— То-то. Хозяину с быков червонцы, пастухам — коровьи лепехи. А ведь с быками-то мы носимся. Сдается мне, амигос, что мы быкам большие хозяева, нежели кто-то еще. Вот и гоним стада в то поле, которое нужным почтем, — в сторону Эль Мадеро. Войску не лишним будет.
— И быки, и всадники! — горячо поддержал старика юноша. — В хинету вступим, дело верное! — Он выхватил свой нож, кривой и острый, и с силой вогнал в доску между кожаными стаканами и кусками солонины.
— Сколько тебе говорить, Педро. — Нахмурившись, старик протянул клешневатую руку и выдернул клинок двумя пальцами, точно соломинку. — Нож в стол не втыкают, стол — божья ладонь! Держи. — Он сунул нож обратно в руку пристыженному юноше. — Береги для дела.
— Стало быть, по пути нам с вами, — строго произнес Калверра. — Это к лучшему. Кто знает, что дальше? За Сьерра-де-Эстатуа говорят, что орлы полетели.
— На то им и крылья, — вздохнул Ортега. — Нам бы такие же. Но чего нет, того нет.
— Да не просто. Летят с Грандо Монтаны. На восход, во множестве. Не возвращаются.
Сидевшие вокруг стола разом замолчали. Было слышно, как шумит ветер да всхрапывают кони.
— Отец, — полушепотом спросил кто-то. — Ты старше всех, самый умный из нас. Что будет?
Старик закрыл глаза и сжал седую бороду в кулаке.
— Не знаю, — сказал он. — Я же не Господь Бог. Благо и мы свою дорогу выбрали. Уже не свернем.
* * *
Услышав о разгроме столичного войска людьми вольного города, к повстанцам начали стекаться жители окрестностей Эль Мадеро и других селений Южного удела. Приходили отряды наскоро вооруженных крестьян, всадников-льянерос за пару дней набралось больше сотни, иные из них даже пригнали свои стада. Теперь у повстанцев было вдоволь скота и собственная кавалерия в придачу. Дон Карлос решил обучить отряд рейтар — благо трофейные кони и доспехи были под рукой.
Каждому менестрелю известно, насколько велик и страшен ратный труд. Лишь немногие из них знают, что не меньшего труда стоит приготовиться к скорой битве. О том, как тяжек труд после битвы, менестрели предпочитают не вспоминать.
Целые сутки горожане провели на поле боя у подножия Торо Браво: собирали оружие и доспехи, хоронили убитых, относили раненых в лазарет, устроенный в лагере. Всадники во главе с де Агиларом отправились преследовать королевских солдат, успевших бежать с поля битвы. Вскоре граф вернулся с трофеями — рассеянные по дороге беглецы сдавались без боя, охотно вручая победителям доспехи и оружие в обмен на жизнь и свободу.
Повстанцам досталась знатная добыча — в обозе столичной терции оказалось вдоволь вина и еды, были деньги для выплаты жалования солдатам, корм для лошадей и прочие припасы, нужные в военном походе. Вторая терция горожан получила вооружение столичного войска.
— Вот ведь как! — Довольный Гомес в который раз оглядел вереницу повозок, тянущихся к городу. — Перебивались мы с
