Путеводитель по Средневековью: Мир глазами ученых, шпионов, купцов и паломников - Энтони Бейл
Допустимо ли путешественнику грубо вести себя с теми, кого ему довелось встретить в пути? Тревелоги изобилуют недоброжелательными оценками других людей.
В Модоне многие средневековые путешественники проявляли европейско-христианскую пристрастность, те самые надменность, ксенофобию и снобизм, которые позже станут отличительным признаком западных туристов. Да, путешественнику позволительно не любить то или иное место, но какое право он имеет разочаровываться в людях, осмелившихся здесь жить? Судя по высокомерным замечаниям европейских путешественников в адрес евреев и цыган Модона, эти бедолаги выступали своего рода актерами массовки, которых не упоминали в сценарии дорожного спектакля, и лишь внезапно упавший элемент театрального оформления открыл их взорам публики.
В июле 1506 года, когда направлявшийся в Иерусалим сэр Ричард Гилфорд плыл мимо Пелопоннеса, Модон уже не был христианским. В 1500 году его захватили турки. Средневековые укрепления уцелели, но сам город был полностью разрушен и теперь являл собою жуткий пустырь, обнесенный красивыми зубчатыми стенами. Галея Гилфорда не зашла в Модон, опасаясь «турок». Гилфорд знал, что в городе можно найти превосходные вина, но судно продолжило путь на Крит, в еще удерживаемый венецианцами Ираклион (Кандию). Гилфорд недолго вздыхал об упущенных возможностях, его внимание быстро переключилось на соседний остров Чериго, или Китира, – одно из мест, где якобы появилась на свет Венера. Турки захватывали один за другим византийские церкви, монастыри, оживленные венецианские порты.
В меняющемся на глазах военно-политическом ландшафте выделялась одна христианская твердыня: Родос. На острове хозяйничали не венецианцы, а рыцари-иоанниты (госпитальеры), обеспечивавшие суверенитет и представляющие собой организованную военно-политическую силу. Члены ордена, люди истово верующие, видели свою роль в содействии пилигримам, направляющимся в Иерусалим, а название «иоанниты» произошло от названия госпиталя Святого Иоанна Крестителя (Муристан) в Иерусалиме. Иоаннитов в 1291 году вытеснили из Святой земли воинственные мамлюки-мусульмане, покорившие в XIII веке большую часть земель Ближнего и Среднего Востока и фактически подведшие черту под эпохой Крестовых походов в Палестину. Иоанниты организовали внушительную базу сначала на Кипре, а после укрепились на Родосе – еще надежнее. Сделав остров центром своей маленькой империи, рыцари построили сеть фортов, башен и цитаделей. Их империя включала в себя остров Кастелоризо и крепость на материке, в Галикарнасе (совр. Бодрум).
В городе Родосе иоанниты возвели впечатляющие оборонительные сооружения и величественный дворец великих магистров. Почти все магистры были по происхождению французами, иногда – итальянцами или арагонцами. Иоанниты сражались с берберийскими пиратами, а в 1444 году отразили нападение мамлюков. После 1453 года, когда османы взяли Константинополь, турецкие налеты на острова в Эгейском море все чаще увенчивались успехом, и в 1480 году Родос подвергся долгой осаде, что вызвало сильнейшее беспокойство христианской Европы. Турки захватили остров в 1523 году.
После неудачи крестоносцев в Святой земле Родос стал, пожалуй, главным фронтиром Европы, где селились западноевропейские дворяне и заправляли всем так, будто это обычное бургундское поместье – но поблизости от турецкого берега.
Путешественникам отводилась исключительно важная роль в экономике Родоса и поддержании режима иоаннитов. В ордене все регионы Европы были представлены наднациональными группами – лангами (langue). Каждый ланг имел на Родосе собственный оберж (auberge), постоялый двор: арагонский, овернский, кастильский и португальский, английский, французский, итальянский и немецкий. Всякий оберж напоминал роскошный отель с медицинским центром для иоаннитов-экспатриантов и их гостей.
В середине XV века иоанниты построили в городе Родосе грандиозную лечебницу для менее знатных посетителей. К услугам занемогших путешественников (недостатка в них не было никогда) имелись вместительные больничные палаты с естественным освещением и 30–40 кроватями с балдахинами. За арками были устроены небольшие альковы. Здесь могли проводиться хирургические операции, пациенты могли поправляться (а впрочем, и умирать тоже) в каком-никаком уединении. Ежедневно служили мессу. Много рыцарей-иоаннитов со всей Европы окончили жизнь здесь, на Родосе, вдали от родины. Их гробницы украшают гербы и девизы, напоминающие об их происхождении.
О непростом положении Родоса можно судить, например, по рассказу проницательного английского путешественника Уильяма Уэя от 1458 года. На Родосе, где по пути в Иерусалим побывал Уэй, ему рассказали, что недавно на остров доставили 250 турок. Их строем провели по городу освобожденные из плена мальчики-христиане. Потом турок подвергли особо изощреннейшим пыткам – настоящий праздник насилия. Некоторых волочили по земле, пропустив веревки в проколотые ноздри, других – со связанными за спиной руками. Восемнадцать турок посадили на кол, вошедший до самой груди. Десятерых раздели, чтобы протащить по доске с железными шипами. Двоих крестили, а после обезглавили. С одного сняли кожу. Другого сбросили с высокой башни и подняли за пенис. Остальных повесили (одних обычным способом, других вверх ногами), причем «их тела поместили по обе стороны города, чтобы те оказались на виду у всех прохожих». Уэй, похоже, не слишком удивлялся. Он замечает, что турецкий султан в это самое время подвергает принудительному переселению 30 000 мужчин, женщин и детей из Мореи в недавно захваченный Константинополь.
Пока галея с паломниками шла с Родоса на Кипр, пассажиры, как правило, коротали время, рассказывая друг другу байки, читая проповеди или распевая песни. Моряки и пассажиры видели в прозрачной глубине камни и стены. Об этом месте, хорошо известном, рассказывали следующее. Недалеко от Родоса под водой лежит древний прибрежный город (Каталия, Саталия, Адалия или Анталья – его название никто точно не знал). Говорили, что это был чудесный город, полный великолепных зданий и счастливых людей, некогда столица большого государства, владевшего соседними землями и морями. Но все пошло прахом из-за глупости одного юноши. Тот полюбил прекрасную женщину так сильно, что, казалось, его сердце воспылало огнем. Но женщина умерла от чумы. Ее прелестное тело положили в мраморную усыпальницу тонкой работы. Сердце юноши было разбито. Он увядал, чахнул, но продолжал любить. Ночами, а иногда и днем он приходил в возбуждение от одной только мысли о покойнице. Однажды ночью он отправился к усыпальнице, проник внутрь и овладел ее телом. После чего начал забывать возлюбленную. Однажды вечером, через девять месяцев, юноша услышал отчетливо звучащий голос, позвавший: «Иди к могиле той женщины, открой и узри сотворенное тобой! А если не пойдешь, сильно о том пожалеешь!»
Юноша пошел к усыпальнице, вспомнил, что делал здесь в прошлый раз, но уже не почувствовал ни малейшей симпатии к бывшей возлюбленной. Он открыл гробницу, и вдруг оттуда высунулась ужасная драконья голова и издала ужасный рык. Затем чудище выползло и поднялось в воздух. А когда дракон улетел в горы, город поглотила огромная волна. Вода унесла людей и затопила здания. Утонул, похоже, и юный грешник. С тех пор – и это тоже последствия его безобразного поступка – море между Родосом и Кипром опасно: здесь необыкновенные глубинные течения и неведомые бездны.
Эта распространенная в Европе история обличала путешественников, чьи мысли – от скуки, похоти или неверия – обращалась к предметам нечестивым. Кроме того, это напоминало им, что суша способна подниматься и опускаться, что целые города могут уходить под воду, а береговая линия подвергаться изменениям. Путешественники могли поразмышлять о Всемирном потопе, устроенном Богом ради очищения погрязшей в грехах земли, или о Содоме и Гоморре, навсегда погибших из-за греховности их жителей.
Кое-кто, вероятно, слышал об ужасных цунами, от которых в 1303 году страдал Крит: гигантские волны смывали людей и дома в Александрии и Акре. Это случилось после мощного землетрясения, ощущавшегося даже в Венеции. В Ираклионе обрушились здания ратуши, арсенала, церквей и замков. Порт со всей гаванью ушел под воду, и неумолимое море унесло сотни людей. Подобные истории еще больше пугали путешественников. Что за непостижимый мир! Что за бездны скрываются под неустанно движущимися волнами!
Некоторые паломники меж тем уже лелеяли нечестивые мысли о следующей остановке – Кипре, месте, где родилась богиня красоты и похоти Афродита. На Кипре, где правил французский род Лузиньянов (в 1489 г. плодородный остров перешел во владение венецианцев), они с облегчением ощущали под ногами твердую землю. Здесь, на множестве рельефов и порталов хорошо укрепленного города,
