Инвестиго, затерянные в песках - Илья Рэд
— Мой, ты мой человека! — прорычал на странном наречии полуросток и вмазал Крижену по колену, чтобы маг не смог убежать.
Послышался неприятный хруст. Перелом с костями наружу. В это время у художника потемнело в глазах от боли, и он покрыл себя огненным эф-слоем. Да таким плотным, что поджёг и голюдя.
— Я не погибать, это мой человека! — заорал зеленокожий, попятился к парапету и свалился с лестницы на первый этаж.
Потом каким-то чудом во всей творившейся там бойне сумел встать и побежал к окну. Видимо, чтобы спастись и потушить себя в безопасности, но его проткнули мечом, и горящий налётчик упал на колени. Борясь за свою жизнь, он вцепился за занавеску, чтобы встать, но вскоре испустил дух. Таким образом, пожар пополз по ратуше.
— Собака, агх, — прокряхтел Крижен и зажмурился, потом заставил себя побороть боль и встал.
Прихрамывая, он пошёл дальше. По пути встретилось штук пять голюдей-одиночек. Он убил всех шквальным огнём пуль. Извращаться и экономить ману сейчас не имело смысла. Самому бы выжить.
Он принюхался и ощутил запах гари. Очевидно, что внизу никто, кроме него, не мог потушить это безобразие, но и магу ковылять долго — не успеет.
«Пора валить», — подумал он про себя.
Возможно, было неправильно хитростью заставить чивинов потратить всю ману, но сокрушаться времени не осталось. Что сделано, то сделано. Крылатые ублюдки теперь не могут летать и в ближнем бою бесполезны. Первые кандидаты на выбывание.
«Смотри, как бы тебя толпой не замесили», — сказал он себе.
Именно это и должно было случиться, увидь они травму нового лидера. Кончат, не задумываясь, как это сделали с Ульрихом. Зачем им такой сильный соперник?
Поэтому Крижен не оставил без внимания каждую комнату, мимо которой он проходил. Чуток пламени и внутри уже полыхает.
Никакой жалости к отбросам. Его ждала Ника, и он победит в этой дурацкой игре во что бы то ни стало. Проковыляв к одному из балкончиков на краю здания, он посмотрел вниз. Голюди в основном толпились под козырьком, чтобы их не достала его магия.
Он не стал на них нападать и, подпрыгивая на одной ноге, швырнул себя пневмодвижением прочь из эпицентра сражения. Приземление было болезненным, но он успел сделать важную вещь — наложил шину на поломанную ногу, покрыв её слоем камня.
«Я как порченый пират, вот же срань».
Развернувшись, он увидел порядка пятидесяти голюдей возле главного входа. Они подручными средствами, найденными в других домах, таранили дверь. Крижен наставил на них палец.
— Пуф, — сказал он вслух, и столб огня полетел прямо в спину этим недоумкам.
Стиснув зубы, он подкоптил зеленокожих до состояния угольной корочки, а те, кто засёк мага и попытался сопротивляться, были застрелены. Сделал он это не из благих побуждений, а чтобы сократить численность врага. Если все, кто в ратуше, помрут, то внимание переключится на него.
Толкнув плечом дверь пустого домика, маг ввалился внутрь и подпёр её стулом. Сам сел в углу, чтобы не видно было с улицы, и в первую очередь напился воды. Здесь он немного отдохнёт. Второй этап по правилам длился час. Они уже достаточно долго оборонялись. Скоро подадут сигнал.
Лицо у Крижена покраснело от напряжения, он еле сдерживался, чтобы не закричать от боли. Отломив деревяшку от ближайшего стула, он засунул её в рот и рычал себе под нос. Эти минуты были самыми сложными. Вероятно, последние минуты в его жизни. Он уже чувствовал, как кровь заполняет поры каменной шины, как тëплые струи ползут вниз к щиколотке.
Кто бы мог подумать, такая мелочь и достала…
Как понять, заслужил ли ты жалкую смерть или достоин чего-то большего? Ему вообще повезло, что первый удар прошёл по касательной и больше пришёлся на правое плечо, которое тоже начало побаливать. Затылок намок от крови.
«Хватит распускать нюни, ублюдок. Ненавижу тебя. Ненавижу… Ты слабак. Ты тогда просто стоял и смотрел… и сейчас бросаешь её. Ты жалок. Ты мразь. Мне насрать, что тебе больно, ты заслужил. А теперь вставай, мать твою. Убирай на хрен эту каменную волыну. Что больно? А каково ей было? А ты рисовал… Жги. Жги, я сказал…»
Обливаясь соплями и слюнями, он прижигал открытую рану, чтобы остановить кровотечение. Его трясло, но из руки огонь выходил до тех пор, пока не появилась корка.
— Прости меня… Прости меня, прошу… — завыл он себе в рукав и шмыгнул носом.
— Да ладно тебе так сокрушаться, прощаю, — ответил голос из окна, Крижен мгновенно дёрнулся и выпустил туда очередь камней. — Тише-тише, дурак, это я. Я это. Смотри, старина Эд рядом. Ты, конечно, извини, но ты псих, — он снова показался в окне и, сморщившись, посмотрел на колено мага.
— Откуда… Ты жив?
— И тебе привет. Да как видишь. Ха-ха! Прикинь, подобрал эту корягу и всё — братва приняла за своего, — сказал он, потрясая дубиной. — О, слышишь?
— Что там?
— Сигнал. Кажется, мы справились, идём. Давай помогу.
— Эд.
— Что?
— Вали отсюда.
— Это почему же?
— Ты идиот? Мы с тобой не в одной лодке, или ты думаешь, я весь такой проникнусь и не замочу тебя? Сделай одолжение, иди сдохни от чьих-то других рук. На мне и без тебя куча дерьма висит. Сам справлюсь.
Из ладони Крижена выросла каменная трость, которой он поднял своё тело. Ногу снова иммобилизовал.
— Тебе понадобиться кто-то, кто прикроет. Будет твоими глазами.
— Зачем ты мне помогаешь? Ты кто вообще? Ни один знакомый мне голюдь не пережил бы эту мясорубку.
— Выходит, я особенный, — пожал плечами Эд, но, не увидев восторга во взгляде своего спутника, сказал. — Хорошо, давай сделаем так. Мы вдвоём пойдём до конца, а потом разберёмся друг с другом. Ты хромой, я бездарный: думаю, схватка будет честной и пусть победит сильнейший. Ну что, по рукам?
Крижен сплюнул.
— Руки не жму.
— В смысле вообще или конкретно мне?
— Зеленожопым.
— Во дела.
— Договорились, — кивнул ему Крижен. — Вдвоём до конца, а теперь топаем на площадь.
Созывающий горн прокатывался по улицам. Голюди, что ещё недавно нападали на них, удручённо проходили мимо и шли куда-то за пределы города, сбившись в кучу. Маг сдержал желание пальнуть по ним в последний раз и вместе с Эдом добрался, наконец, до точки
