Есенин - Василий Берг
– Революция… это ворон… ворон, которого мы выпускаем из своей головы… на разведку… Будущее больше…
В автобиографии 1922 года он написал: “В Р. К. П. я никогда не состоял, потому что чувствую себя гораздо левее”.
“Левее” значило для него – дальше, позже, за большевиками, над большевиками. Чем “левее” – тем лучше…»
Владислав Ходасевич, сын обедневшего поляка и принявшей католичество еврейки, был по рождению и воспитанию далек от крестьянской темы, иначе говоря – его взгляды изначально не совпадали со взглядами нашего героя. В то время когда Сергей Есенин делал первые шаги на литературном поприще, Ходасевич уже снискал определенную известность как поэт, переводчик, критик и фельетонист, то есть «во временном потоке» они тоже не совпадали. Февральскую революцию Ходасевич встретил с большим энтузиазмом, которого не проявил по отношению к революции Октябрьской. Тем не менее (жить на что-то ведь нужно) он поступил на службу в репертуарную секцию театрального отдела Народного комиссариата просвещения, а также заведовал московским отделением издательства «Всемирная литература», основанного Максимом Горьким. В 1920 году Ходасевич издал третий сборник своих стихов «Путем зерна», но вскоре после этого решил, что «при большевиках литературная деятельность невозможна» и в июне 1922 года уехал в Берлин, откуда впоследствии перебрался в Париж. К молодой советской литературе, частью которой было творчество Сергея Есенина, Ходасевич относился иронично-неприязненно, а советских писателей огульно критиковал за бездарность: «Советская литература в настоящее время являет собою зрелище, убогое в высшей степени. Книги в СССР пишутся и печатаются в довольно большом количестве (хотя, кажется, в меньшем, чем несколько лет тому назад). Существует критика – впрочем, имеющая растерянный вид, потому что она выращена в правилах того дубового социологизма, который ныне объявлен “вульгарным” и воспрещен, а новых правил ей не преподано. Однако истинной жизни в советской литературе нет, по-настоящему и всерьез наблюдать в ней нечего, следить не за чем. И это не потому (или не только потому), что не появляются в Советском Союзе ценные, значительные книги, а потому, что дошло уже до таких условий, при которых они там появиться не могут…»
Согласитесь, что если такой человек, как Владислав Ходасевич, по собственному почину выступает в защиту Сергея Есенина (к тому времени уже ушедшего из жизни), то это чего-то да стоит и вряд ли можно упрекать Ходасевича в неискренности, верно? Опять же, быть левее левых – это вполне по-есенински, вполне в характере нашего героя. Таким образом, есенинское «грехопадение в левое крыло» на самом деле представляло собой продолжение движения влево, никакого предательства старых идеалов Есенин не совершал и никакого двурушничества в его действиях не сквозило…
И те, кому было надо, это прекрасно понимали.
Сергей Есенин и Николай Клюев. 1917
Литературный сборник «Скифы». 1917
Мариенгоф и Есенин. 1919
Глава одиннадцатая. «Сшибаю камнем месяц…»
Долга, крута дорога,
Несчетны склоны гор;
Но даже с тайной Бога
Веду я тайно спор.
Сшибаю камнем месяц
И на немую дрожь
Бросаю, в небо свесясь,
Из голенища нож…
«О Русь, взмахни крылами…»
«Клюев – первый народный поэт» – звучало со всех трибун. Иногда к этой характеристике добавляли слово «глубинный».
В августе 1917 года в издательстве «Революционный социализм», вышел литературный сборник «Скифы», в котором была опубликована есенинская поэма «Марфа Посадница».
Ты шуми, певунный Волохов, шуми,
Разбуди Садко с Буслаем на-торгаш!
Выше, выше, вихорь, тучи подыми!
Ой ты, Новгород, родимый наш!
Как по быльнице тропинка пролегла;
А пойдемте стольный Киев звать!
Ой ли вы, с Кремля колокола,
А пора небось и честь вам знать!..
История боярыни Марфы Борецкой, выступавшей за независимость Новгорода от Москвы, использована Есениным как пример борьбы народа против угнетения. Впрочем, дело не в этом, а в том, что альманах «Скифы» ознаменовал рождение идеологии «скифства», согласно которой Февральская революция рассматривалась в качестве мессианского антибуржуазного народного движения. В народности «скифы», верившие во всеобщее духовное единство русичей, видели главную движущую силу развития общества, изъеденного ржавчиной буржуазного индивидуализма. «Да, на Руси крутит огненный вихрь, – писал главный идеолог “скифства” Иванов-Разумник. – В вихре сор, в вихре пыль, в вихре смрад. Вихрь несет весенние семена. Вихрь на Запад летит. Старый Запад закрутит, завьет наш скифский вихрь. Перевернется весь мир». Историю революции Иванов-Разумник поэтично называл «борьбой бескрылых с крылатыми».
В начале следующего года вышел второй сборник, в котором был напечатан есенинский «Товарищ». «Мильоны – вас. Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы. Попробуйте, сразитесь с нами! – провозгласил Александр Блок. – Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы, с раскосыми и жадными очами!»…
Наряду с Ивановым-Разумником среди идеологов «скифства» был поэт Андрей Белый, редактировавший второй альманах. Оба «вождя» считали Николая Клюева «первым народным поэтом». «Сердце Клюева соединяет пастушескую правду с магической мудростью, Запад с Востоком, соединяет воистину воздыханья четырех сторон Света… – пишет Андрей Белый. – И если народный поэт говорит от лица ему вскрывшейся Правды Народной, то прекрасен Народ, приподнявший огромную правду о Солнце над миром – в час грома…» (эти хвалебные слова так и
