Холодное пламя - Мари Милас

Я делаю медленный аккуратный шаг вперед. Мне страшно двигаться резко, потому что кажется, что мы ходим по минному полю.

– Что ты имеешь в виду? Что значит «очередной спектакль»?

– Боже, прошло столько лет. Неужели эта женщина никак не может успокоиться? На этот раз ей не удастся разрушить мою жизнь.

Из всего этого я слышу лишь «разрушить мою жизнь».

Мама говорила мне эту фразу каждый долбаный раз, словно перекладывала на меня вину за то, что я вообще появилась на свет.

Сколько жизней я разрушила на самом деле?

Мои дорожающие руки, обхватывают плечи. Я почти избавилась от этой привычки за последние месяцы. Мне казалось, что во Флэйминге я была в безопасности, но сейчас мне опять страшно. Я ощущаю себя грязной, холодной и ненужной.

 Ричард разворачивается и уходит, бросая через плечо:

– Если ты не уйдешь отсюда через пять минут, то я вызову полицию. – Затем он останавливается и вновь смеется. – Черт, а вы с Гретой все продумали. Ты втерлась в доверие к семьям-основателям. Шериф лучший друг твоего любовника. Весь чертов город обожает тебя. Гладко. Неважно, все равно уходи, я звоню своему адвокату.

Гнев и обида обвивает грудь, как ядовитый плющ.

Я хватаю бутылку воды, пью из нее, облизывая горлышко. Проглотив непролитые слезы, догоняю Ричарда, преграждая ему путь.

– Сделай тест ДНК, придурок.

С этими словами я бросаю в него бутылку и ухожу, как меня и просили. Кровь стучит в ушах, а пространство вокруг размывается. Это похоже на густой туман, сквозь который пытаешься разглядеть хоть что-то, чтобы не потерять управление при ближайшем повороте. Я забегаю в раздевалку, переодеваюсь и лихорадочно сгребаю вещи в сумку. Проносясь мимо ошеломленной Лолы, кричащей мне вслед, выбегаю на улицу.

Дождь льет стеной, и я даю волю слезам. Позволяю им смешаться и стать невидимыми для чужих глаз. Моя грудная клетка так сильно вздымается, что болят ребра.

Марк.

Мне нужен Марк. Мне нужен мой мистер Июль, который заземлит меня одним лишь взглядом. Я посмотрю на него и успокоюсь.

Когда ноги стучат по мокрому потрескавшемуся асфальту, а свежий воздух с ароматом озона проникает в легкие, мое зрение слегка проясняется. Я ускоряюсь и бегу изо всех сил, потому что мне нужно почувствовать не только твердую землю под ногами, но и объятия, которые всегда развеивают неуверенность, дарят покой, являются для меня крышей, непробиваемыми стенами. Домом. 

Я не хочу уезжать из дома. 

Я хочу в нем остаться. Даже если мечта, за которой я сюда приехала, так и останется мечтой.

Когда приближаюсь к улице, ведущей на центральную площадь, дождь почти заканчивается. Люди начинают выходить из магазинов и пекарен с выцветшими вывесками, которые мне так полюбились.

И тут происходит то, что поначалу кажется мне каким-то сном. Сном, в котором я попадаю в ураган шепота и сплетен маленького городка.

«Этого и стоило ожидать.»

«Рано или поздно она бы вернулась. Все возвращаются.»

«Конечно, Марк не забыл ее. Такая любовь живет годами.»

«Она развелась?»

«Да, она стала еще лучше, чем прежде. Настоящая красавица.»

«Лили была лишь отвлечением, только дурак не понял бы это.»

«Все в этом мире заменимо.»

«Но только не Дейзи.» 

И я останавливаюсь.

Хотя можно подумать, что проваливаюсь и достигаю обжигающего ядра земли.

Начинает казаться, будто мир вокруг меня крутится. Будто я стою посреди школьного коридора, как в каком-то старом ромкоме про старшеклассников, где все показывают пальцем и смеются.

Но нет, все намного проще.

Я стою на центральной площади, напротив пожарной части. Широкая спина Марка, которую мне удастся узнать даже вслепую, выставлена на всеобщее обозрение города. Как и маленькие руки блондинки, обвивающие его талию.

Дейзи откидывает голову и заливисто смеется. Я не слышу звука, лишь жуткий шум в ушах. Когда дождь вновь усиливается, большая рука Марка обхватывает плечи Дейзи. Они скрываются за металлическими воротами пожарной части, а я стараюсь устоять на ногах.

Сердце изо всех сил кричит мне бежать за ними. Оно так яростно бьется и горит, что я прикладываю руку к груди.

Мое сердце всегда было сумасшедшим. Прыгало в объятия Марка Саммерса, наивно полагая, что он, как снег в Июле. Что он, как холодное пламя. Нужно было слушать мозг, который пытался предупредить об ожоге.

– Лили!

Я оборачиваюсь на знакомый голос. Джемма смотрит на меня грустными глазами. Эта женщина никогда не бывает грустной. Злой, стервозной, обиженной на жизнь, но не грустной.

– Не слушай их. – Она обводит рукой площадь. – Всех их. Они всегда говорили и будут говорить. Слушай свое сердце.

Прямо сейчас сердце говорит мне бежать. И впервые мозг с ним соглашается. Ведь это то, что я делала всю жизнь. Убегала отовсюду, где мне не место.

И сейчас, стоя посреди города, который еще пятнадцать минут назад ощущался домом, я чувствую себя чужой.

Как и в первый день здесь.

– У тебя есть машина?

Джемма крепко сжимает мою руку, качает головой, но произносит:

– Да, но я прошу…

– Увези меня отсюда.

– Нет!

– Разве ты не смотрела на меня, как на грязь под ногами, Джемма?! – кричу я.

Ярость плещется в ее глазах

– Нет. У меня проблемы с моим сучьим характером, но я никогда на тебя так не смотрела, потому что он, – она вздергивает подбородок, указывая на пожарную часть, – был счастлив с тобой.

– Был, – горько усмехаюсь я. По щекам катятся слезы, вновь смешиваясь с холодной дождевой водой.

Джемма нежно вытирает их своими ладонями, словно я могу разбиться от любого прикосновения.

– Не уезжай, черт возьми.

– Мне нужен воздух. А здесь я сейчас задыхаюсь. Ты отвезешь меня?

Джемма смотрит на меня своими темными как ночь глазами. Ее тушь и подводка потекли, но она все равно выглядит безумно красивой. Я же ощущаю себя побитой дворняжкой.

– Да, – хрипло отвечает она.

Джемма подвозит меня до дома, где я сгребаю все необходимые вещи в свой розовый чемодан, а затем мы направляемся в Миссулу. Мне приходится закрыть глаза, чтобы не видеть полюбившиеся улицы, синие верхушки гор и раскинувшееся ранчо «Дыхание».

Джемма не беспокоит меня разговорами и не утешает, когда я задыхаюсь от слез. Она просто время от времени сжимает мою руку. Позже, я обязательно скажу ей, что у нее прекрасное сердце, которое она должна чаще показывать миру.

Из-за боли в груди мне становится трудно дышать. Кажется, что невидимые руки Флэйминга и