(Не)Мой (Не)Моя - Оливия Лейк

— Как Москва? — поинтересовался у Артура.

— Без осадков, — улыбнулся, потянув носом воздух. Да, пахло кровью.

Руслан стоял возле железной бочки, на которой лежали инструменты: молоток, пила, несколько ножей для разделки мяса. Никаких пистолетов, только холодное оружие. Меню сегодня абсолютно мясное.

Мы втроем совершенно равнодушно наблюдали за чужими страданиями, отражавшимися в глухих стонах или сдавленных криках. Меня это не трогало, но и удовольствия от крови я не получал. Я не любил всего этого, но иногда невозможно без грубой силы.

Я подошел к Загоеву, взял в руки молоток и ножовку.

— Мир, может, мне? — тихо предложил Рус. Я взглядом показал, что больше не боялся запачкаться.

— Ну, здравствуй, крыса, — подошел к главному в этой троице. — Оскорбительная кличка, не находишь?

— Мы все поняли, — он выплюнул сгусток крови вместе с зубами. — Дайте нам уехать. Будем по бизнесу решать. Мужики, — обвел всех взглядом, — мы же не звери.

— Не звери, — согласился я. — Водители наших фур тоже люди: с женами и детьми, а вы их убили. Плохо, очень плохо.

Я взвесил в руке молоток и ударил по пальцам. Один, два, три — методично и безжалостно, пока все пять не превратились в кровавое месиво. Ни одной кости, кисть потеряна. Мы со Святом оба прошли суровую школу жизни на улице — так нужно было, но мне это никогда не доставляло кровавой радости.

— Я бил по левой руке, — произнес, когда крики стихли, превратившись в скулеж, — она никогда не сможет больше тебе служить. Отгрызи ее, и тогда я сохраню тебе жизнь. Плоть за плоть. Кровь за кровь.

Я поднялся, ожидая решения. Это очень сложный выбор, а человек устроен так, что практически никто не способен причинить себе боль умышленно. Но мы сегодня звери, а лисица могла отгрызть себе лапу, чтобы спастись из капкана.

— Я не могу! — крыса захныкал. — Не могу зубами. Дай мне пилу!

Артур подошел ко мне ближе и брезгливо сплюнул, осматривая трех мужчин.

— Слабаки, — презрительно скривился. Я повернулся, и мой кулак точно попал ему под челюсть. Самойлов упал и потерял сознание. У меня есть с ним личный резон потолковать, да и свидетели нам не нужны.

— Заканчивайте с ними, — снял кожаные перчатки, давая отмашку. Когда Артур очнулся, никого на складе не было. Все прибрали.

— У тебя рука тяжелая, — проговорил, ощупывая челюсть. — И голова болит.

— Прости, что соломку не подстелил, — взял стул и сел напротив. — Артурио, мы же оба поняли, что с Петербургом нужно продолжать считаться? Или… — ножовка все еще была у меня руках. Молоток для него, это… слишком по-человечески, практически благо.

— Только не член! — рассмеялся Артур. — Я понял, Мирослав, — стал серьезным. — Думаю, — осмотрелся: следы крови сейчас смывали из шланга, — мы все поняли.

— Еще одно: моя бывшая жена под запретом.

Яна сейчас в некотором смысле в уязвимом положении: не моя жена, которая была под непреложной защитой. Артур в курсе, что Яна много значила для меня, и мог попытаться использовать ее в своих целях. Самойлов в принципе опасный спутник, не должен он быть возле нормальной женщины. Он же псих, рациональный, расчетливый, но все-таки социопат. Я дорожил Яной всегда. Дорожил детьми. Моя семья максимально не вовлечена в бизнес семьи Нагорных. Потом, да. Ромка вырастет, и ему придется пройти нелегкий путь, но я постараюсь сделать так, чтобы будущее стало спокойным, а его руки никогда не окрасятся чужой кровью. Но пока опасность могла подстерегать Яну. Я обязан ее уберечь. Артур мог только погубить ее.

— Какая именно? — Самойлов пытался выкобеливаться. Я резанул его по плечу, рассекая до крови, несмотря на одежду. — Да блядь! — выругался. — Что вы, Нагорные, такие резкие!

— Мы поняли друг друга? — сделал неглубокий порез, кровь заалела на ладони, и я протянул ему ее. Артур протянул свою. Я нанес ему такой же. Мы пожали руки. Если кто-то из нас нарушит договоренности о партнерстве, его можно будет загнать до смерти. Без обид.

Я достал телефон и подсветил экран. Черт, сколько пропущенных! Дочка звонила. Яна звонила! СМС тоже было. Очень красноречивое…

Мудрёна : Где тебя носит?! Как ты мог оставить Рому! Сволочь ты безответственная!

Яна никогда не опускалась до оскорблений. Что-то случилось. Что-то серьезное, черт!

Глава 27

Яна

— Ты так и не сказал, куда мы едем?

Суббота, ночь, пустая дорога за город. Артем никогда не пил алкоголь, по крайней мере при мне, и всегда был за рулем лично. Я ведь тоже потихоньку пыталась распознать его: Каминский доверял только себе. Это тоже маркер, но чего? Мысли были, но слишком мало деталей у этого пазла, сложно собрать точный рисунок.

— Варианты есть? — спросил, не отрывая взгляда от дороги. Хорошо, потеплело, но за городом дождь накрапывал, и дорога капризничала.

— Хм… — задумалась. Артем мне снова прислал платье. Черное, гладкое, шелковое. Длина в пол, рукава широкие, декольте глубоким клином, но не пошлое. Очень изящное, королевское даже, только разрез на ноге намекал на игривость. У меня был роскошный гардероб, положение обязывало, но Артем почему-то сам выбирал наряды для некоторых выходов, но не для всех. Например, в оперу образ мой, а сейчас Каминский даже волосы попросил собрать.

— Я так понимаю, в этом заведении дресс-код?

Артем кивнул. Я чуть улыбнулась. Не хотелось бы, чтобы мужчина навязывал мне свои вкусы, тем более, не мой мужчина. Мы вступили в интимные отношения, но близостью их не назвать. Она нам не нужна. Мы так решили. Он решил. Я приняла правила игры. Но Артем мне нравился. Даже сейчас моя ладонь дрожала от желания накрыть его и ехать, держась за руки. Мне хотелось тактильности, кошечкой на его руках лежать. Да, вот так. Это мне совсем не свойственно, но я вся вибрировала рядом с ним. Это влюбленность? Страсть? Что? Сложно ответить, и сложно будет это прекратить. Я уже это предчувствовала, но… Подумаю об этом «завтра», даже если будет очень больно.

— Судя по моему наряду, это что-то лакшери. Вечеринка для королей жизни?

— Достаточно близко. Мы, кстати, тоже, — я только заметила, что подъезжаем к таинственно освещенному особняку.

Артем остановился, но не близко. Ко мне повернулся и проинструктировал:

— Это «весенний сбор урожая», — голос ровный. — Ты здесь просто наблюдатель. Ты в этом участвовать не будешь.

— А ты?

Я не знала, что там за урожай, но звучало очень двусмысленно. И пугающе. Надеюсь, они тут не девственниц в жертву приносили…

— Я тоже. Я слишком