Мороз.К.О. - мэр Елкино - Лина Коваль
— Какие рубли, Ника? Ты где, по-твоему, находишься?
— В Вязьме…
— Ты на территории Венцеслава Коновалова. Какие рубли, дочь? Евро, конечно.
Я скучающе вздыхаю.
— Отпусти меня к тете Феше, — умоляю.
Папа бьет по столу кулаком.
— И слышать ничего не хочу. Ты снова сбежишь в это Елкино.
— Как минимум мне нужно забрать там свою машину.
— Твое корыто, которое ты взяла на сдачу?.. Пусть оставят ее себе вместо городской клумбы. Купим новую.
— Я хочу свою!..
Папа трудно вздыхает и убирает телефон в карман пиджака.
— Я сейчас уеду ненадолго, а ты давай это… Проследи тут за всем, чтобы Гордеевы приехали и все было в лучшем виде.
— Папа, — взвизгиваю и топаю ногой что есть силы. — Ну, хватит. Серьезно. Пошутили и хватит. Не смешно.
— А никто и не смеется. Сева, твою мать, — орет он в трубку. — Тебя родили поржать, а ты не подохло, где тебя черти носят?.. У меня сходка… — посмотрев на меня осекается, — деловая встреча в час нарисовалась, я долго буду ждать?..
— Папа…
— Две минуты!
Поднявшись с места, он еще раз смотрит на меня и машет рукой.
— Хватит портить мне день, Ника. Давай, забудь о глупостях и закажи себе что-нибудь в ювелирном. Можешь потратить годовой бюджет Елкино, — смеется с собственной шутки. — Но, без профицита! — строго договаривает. — Хотя, откуда у них, в деревне-то… — смеется, застегивая пиджак. — Ладно, поехал.
Я провожаю отца взглядом и от злости толкаю рядом стоящий стул, который заваливается набок.
Хлопаю дверью и вприпрыжку поднимаюсь по мраморной лестнице. Возле комнаты меня кто-то обнимает сзади и накрывает ладонью уже готовый закричать рот.
Не успев испугаться, со всей дури луплю захватчика локтями и пятками.
— Блядь, Ника, — хрипит он мне на ухо, уж сильно знакомо. — Ты не Скальпель, ты Дикий Молоток.
Мое тело обмякает, а на глаза наворачиваются слезы. Секунду они еще льются от обиды, а потом — от радости.
Приехал!.. Пробрался!..
Развернувшись, ахаю от неожиданности, потому что мой мэр оказывается в противогазной маске, но это совершенно точно он. Помимо голоса, у чудовища Костины сильные руки, и от него знакомо пахнет моим счастьем.
Я вдыхаю его полной грудью и улыбаюсь как дура.
Стягиваю маску и разглядываю красное лицо. На меня смотрят ледяные, чуть насмешливые глаза. Все замечаю: торчащие в разные стороны светлые волосы, опухший, как картошка, нос, залепленный пластырем, и пурпурные фингалы, знаменующие нижние веки.
Боже, какой он у меня красивый!..
Самый красивый!..
Справа слышатся шаги, поэтому Костя бесшумно смывается за колонну у лестницы, а я, спрятав маску за спиной, дожидаюсь, пока в коридоре появится… Кабан.
— Ника Венцеславовна, у вас все в порядке? — спрашивает озадаченно, озирается и смотрит мне за спину.
— А не видно? — рявкаю. — Я… прогуливаюсь и проверяю все до прихода Гордеевых, как папа попросил.
— А вы газовщика не видели?
— Кого? — картинно удивляюсь.
— Газовщик, такой в маске и с надписью на спине. В дом зашел и пропал куда-то.
— Вы точно с утра ничего не употребляли, Кабан Юрьевич? — усмехаюсь, поглядывая на Костю.
Мэр, прислонившись к колонне, смотрит прямо на меня.
— Ну, пропал же. Может, он где-то здесь, странно это все. Лучше проверю…
Охранник делает несколько шагов в сторону колонны, и я как-то внутренне собираюсь.
— А ты ничего не перепутал? Я, по-твоему, обманываю?
— Я так не сказал, — осаживается.
— За базар и спросить ведь могут, — наседаю. — Распишут ножиком за слова необоснованные, что тогда делать будешь?..
Замечаю, как брови Константина Олеговича иронично плывут наверх, и чуть пожимаю плечами.
Подумаешь, блатная наука.
— Ника Венцеславовна, ну, где вы все это берете?.. — почесывает затылок Кабан и ретируется. — Право, даже неудобно. Пойду на первом этаже посмотрю…
— Иди-иди.
Рывок. Еще один.
Жмусь спиной к колонне.
Задерживаю дыхание и уже в следующую минуту наминаю мужские плечи.
— Почему так долго? — спрашиваю с обидкой.
— У меня навигатор сломался.
— Блин…
Костя мрачновато улыбается, быстро целует в губы и отпускает, но мне этого катастрофически мало. Притянув мэра за воротник спецовки, привстаю на носочки и жарко целую. Глаза сами собой прикрываются от удовольствия, потому что это вкусно… Дрожу, когда огромные ладони сгребают мои ягодицы в один комок.
— Ммм, — удерживая маску на пальцах, обнимаю крепкую шею.
— По жопе получишь, поняла? — рычит Мороз.
— Ай, — пищу.
За то, что сразу про отца не сказала?
Получу.
И пусть.
— Е-мое, Ника, давай потом, — хрипит он, отдирая мои губы от себя, и закидывает вопросами: — У тебя паспорт где? И куртка? И сапоги, — мажет горячим взглядом по моим ногам, едва прикрытым платьем. — Только не шлю… в смысле, не те. Удобные чтобы были.
— Пойдем скорее. Папа ненадолго уехал, — веду его за собой в комнату, где, пока Костя с интересом осматривает антиквариат, закидываю в рюкзак вещи первой необходимости: паспорт, блеск для губ и чистые трусы.
Набрасываю на плечи короткий пуховик и достаю из шкафа ботинки на грубой платформе.
— Включи в ванной воду и захлопни дверь, чтобы выиграть время. Пусть думают, что ты купаешься.
Послушно все выполняю.
— Иди за мной, — бурчит Костя.
Мы быстро спускаемся по лестнице и прячемся за стенкой, так как в холл возвращается Кабан. Он звонит охранникам и продолжает разыскивать пропавшего газовщика.
Костя стоит впереди, поэтому я прижимаюсь к широкой спине и утыкаюсь лбом прямо в шершавый «ГОРГАЗ».
Улыбаюсь, как набитая дура.
А потом, схватив теплую руку своего Морозко, зажмуриваюсь от солнца и бегу.
Бегу…
Бегу…
…
Замечаю желтую газель с открытой дверью.
Остается всего несколько шагов.
Глоток зимнего, свежего воздуха.
Все!!!
И… долгожданная, выстраданная СВОБОДА!..
Глава 34. Бесполезные трусы.
— Красивое платье, — здоровый, бородатый мужик хвалит мои неуместные в салоне газели «рыбьи» пайетки и тут же хмурится.
На вид лет сорок. Старый, короче. Костя на его фоне аки мальчик.
— М-м… У вас тоже, — вежливо отвечаю, запахивая куртку поплотнее.
Газель продолжает свое движение по родным Вяземам. Я, кажется, начинаю наконец-то дышать. Вот только от страха в горле все пересохло.
Откашливаюсь, но безуспешно.
Мужик хмурится, создавая у себя между бровей глубокий залом,
