Мороз.К.О. - мэр Елкино - Лина Коваль
Да и Альберт уж больно грустный стал.
Мы с ним весь вечер «Криминальную Россию» смотрели и искали сережку, чтобы у меня была вполне легальная причина разыскивать Скальпель хоть по всей стране. Землю рыть буду, но найду.
Пусть коза мне в лицо скажет, что все это ерунда была и я ей не нужен, потому что она мне пиздец как нужна.
Я это еще в сарае понял.
Даже раньше — в доме престарелых.
А может, когда она ведро мне на башку надела? Приворожила?.. Хрен знает.
Бриллиант с виноградину — это ли не повод встретиться? Надо ведь вернуть, чтоб все по-человечески было.
Серьгу, кстати, мы с Альбертом нашли. В диван закатилась.
— Ну и что вы предлагаете мне сделать «мимо кассы»? — поморщившись, спрашивает Бойцов, отодвигая чашку из-под кофе на середину стола.
— Нам бы адрес ее узнать или хотя бы фамилию, — начинает Огнев.
— Я предполагаю, что она в Москве, — продолжаю. — У Ники есть тетка. Она здесь, в городе. Меня она отшила.
— Так конечно. Такого красивого-то, — усмехается Тимур.
Сжав зубы, продолжаю:
— Давай к ней съездим, тебе она скажет. Только ты с ней поласковее.
— Я женатый человек с ипотекой!..
— Да я не об этом, — смеюсь впервые за несколько дней.
Маразм крепчает с каждым днем.
Моя семья считает, что я попал в секту.
Анька, как только меня увидела, сразу громко рыдать давай и бородатого аллергика своего домой отправила. Еще дети ей жути нагнали. К вечеру случилось страшное — о моем моральном падении узнала мать.
Затем Паулина звонила и скорбным голосом спрашивала, как у меня дела.
За-е-ба-ли!..
— Просто не груби ей. Я тебя прошу, — помотав головой от надоедливых мыслей, вздыхаю.
— Разберемся!..
Мы выходим из шашлычки и грузимся в служебный патрульный автомобиль Бойцова.
— Сейчас, пять сек!.. — говорит он, подъехав к двухэтажному дому в частном секторе.
Через десять минут выбегает с сыном на руках, пристегивает его к сиденью справа от меня. Я прищуриваюсь и натягиваю темные очки, чтобы не напугать ребенка. А он пугаться и не собирается. Пухлый, рослый бутуз. Лыбится и, застеснявшись, к окошку отворачивается.
— В садик заедем, а потом к вашей тетке сразу. Не холодно тебе, Иван?
— Неть, па-па!.. — звонко выдает.
На вид парню года три.
— Мамка сильно на меня ругалась, когда на учебу поехала? — Тимур продолжает.
— Сина-сина, па-па…
— Нам пиздец, Ваня!..
— Пизь-десь, — еще звонче выдает.
— Иван Тимурыч! — басит Бойцов. — Это вычеркни. Отставить. Нельзя так говорить.
— Пизь-десь, папа!..
Мы с Огневым, опустив головы, тихо ржем. У детского сада сидим молча, каждый в своих мыслях. Антоха дремлет после смены.
— Классный сын у тебя, — говорю Тимуру, когда он запрыгивает в тачку.
— Классный, — подтверждает. — Ты это, найдешь свою потеряшку и тоже заводи. Что я, один мучиться должен? Антоха вон, сразу вдвое план перевыполнил.
— Да куда там? — грустно улыбаюсь, вспоминая свою Мандаринку. — У нее медакадемия! Врачом мечтает стать… До семьи, говорит, еще не доросла.
— Самостоятельная, значит. Еще одна фенистилка.
— Кто? — усмехаюсь. — Феминистка?
— Вроде того.
У дома тети Феши даю Бойцову последние наставления, а потом, как на иголках, ерзаю на сиденье.
Тимур возвращается так быстро, что я разочарованно морщусь.
— Не вышло?..
— Почему не вышло? Вот!
Показывает зажатый в красном удостоверении лист бумаги. Потянувшись к нему, активно благодарю: — Спасибо, от души!..
Выхватив, читаю фамилию и точный адрес в Подмосковье.
Ох-ре-неть! Так не бывает…
Коновалова Ника Венцеславовна. По матери Солнцева.
Дочь Вени Коновала. Того самого олигарха и бывшего вора в законе, который меня в Елкино и определил.
— Ладно, парни. Я в Москву, — еле сдерживаюсь от злости.
— Да погоди ты. Тебе одному с этой вороватой родней не справиться, — озадаченно продолжает Бойцов. — Я тебе телефон Отца дам, — тянется к мобильному.
— Отец? Твой?
— Не в том смысле. Это фамилия. Влад Отец — мой старый товарищ-собровец, сейчас на пенсии, но мужик он правильный и тебе обязательно поможет…
Глава 32. Ника-Ника-Костяника
Константин
— М-да… Засада, однако, — хмурится Влад.
«Действительно», — думаю я, глядя на этого высокого шкафа с антресолями на руках. Слабаком себя не считаю, двоих – троих раскидать смогу, но этот явно таких, как я, ест на полдник и запивает кефиром.
Бывший спецназовец Владислав Отец встретил меня на железнодорожном вокзале, хмуро пожал руку и проигнорировал мое разукрашенное лицо. Сразу начал выспрашивать подробности про жизнь и бытие своего друга Бойцова, а затем, поняв, что я в этой теме безнадежно плаваю, переключился на вопросы о моей Нике.
— Это ведь не похищение, Константин? — вежливо спрашивает, управляя своим «Патриотом». — Просто чтоб я понимал, куда меня Тимур Иванович вписал.
— Нет. Если Ника не захочет уйти со мной, я настаивать не буду.
Правда, не буду.
Но о таком варианте даже думать не хочу.
У меня в заложниках ее чемодан. Там трусов на целое женское общежитие и кремов то же. А девочки обычно таким не разбрасываются. И у кого попало столько сокровищ не оставляют.
— Любовь, значит, — кивает Отец, поглядывая на навигатор.
Мы направляемся в Большие Вяземы. Именно там, по словам Никиной тетки, находится загородная резиденция Вени Коновала.
— Может, и любовь, — пожимаю плечами, рассматривая утреннюю Москву за окном.
— Так есть она, получается? Любовь-то?..
Хитро прищурившись, Влад тормозит на перекрестке и тут же грустно смеется.
— Мне вот уж сорок стукнуло, а я все думаю… Есть она или нет. Как со справедливостью... Что одну, что вторую не ищу.
— Просто ни разу не припекало, — ворчу себе под нос и царапаю пальцами заросший подбородок.
Влад тут же веселеет и, хмыкнув, плавно трогается с места.
— Припекало, — вздыхает с ностальгией. — Только не тот орган, который надо, видимо. И женат был, дочке вон пятнадцать уже. Взрослая такая, коза. «Пап, денег дай», «пап, хочу айфон», «пап, все в Турции отдыхают, а мать меня в Абхазию тащит, денег дай». И так по кругу.
Улыбнувшись, потираю бровь.
