Кабинет психотерапевта - Сесиль Лётц
Но при нашей встрече Майке очень злится:
— Меня так расстраивает, что мои родители тоже стали бороться со сменой климата! Они никогда раньше этим не интересовались! — Она замолкает, успокаивается, маятник ее внутреннего конфликта качается от желания сепарироваться к чувству вины. — Я не понимаю, почему меня это так расстраивает. На самом деле здорово, если они узнают о климатических проблемах.
Полагаю, Майке воспринимает вроде бы дружеское предложение своих родителей как попытку через участие в климатическом движении вернуть ее в семью. Для девушки, очевидно, было большим облегчением знать, что у нее есть что-то свое, никак не связанное с семьей. Я делюсь этими мыслями с Майке:
— И вы так злитесь, поскольку вам кажется, что ваши границы нарушены.
Раньше в подобной ситуации Майке замкнулась бы в себе, на все согласилась, как будто она обязана принимать все, что говорят другие. Сейчас она пытается самоутвердиться и впервые осознаёт эту динамику. Но это не значит, что она уже освободилась от оков вины.
— Именно так я себя и чувствую: мне нельзя иметь ничего своего. Но, как вы и говорите, мне опять становится жаль родителей. На самом деле они просто не хотят терять связь со мной, желают быть частью моей жизни. И теперь я думаю, какая же я неблагодарная дочь.
У меня складывается аналогичное впечатление: чем больше Майке дистанцируется от родителей, тем больше они чувствуют себя отвергнутыми. Они словно зависят от ежедневных звонков девушки, как будто это единственный способ избежать чувства покинутости и одиночества. Родители добиваются внимания дочери, и это вынуждает ее сохранять дистанцию путем грубого отказа. Но это повлечет за собой чувство вины, поэтому она предпочитает избегать таких мер, оправдывается, пропадает. Это, в свою очередь, тревожит родителей, и они еще больше настаивают на контакте.
Какое-то время Майке еще жалуется на родителей. По крайней мере, ей удается сказать им, что она больше не хочет участвовать в их разборках. И они, кажется, понимают: «Просто скажи, что с тебя достаточно, — и мы перестанем с тобой об этом говорить». Родители сами начинают воспитывать в себе чуткость, чтобы не выходить за рамки, не возлагать на нее ответственность за восстановление ее границ, а следовательно, они тоже стараются преодолеть чувство вины.
В рождественские каникулы Майке приезжает домой всего на несколько дней. Совместное празднование утомляет ее: она все время остается уставшей и напряженной. По крайней мере, спустя долгое время она хорошо поговорила с братом.
Начинается новый год, и наш первый год терапии скоро подойдет к концу. Майке добилась значительного прогресса. О депрессивных симптомах она сообщает гораздо реже, хотя конфликт с родителями все еще тяготит ее. Как будто у нее «навсегда связаны руки». Я часто расспрашиваю ее о жизни родителей. Но она всегда тут же уходит в глухую оборону, говоря, что ей «не хочется иметь дело с проблемами родителей». Как будто моя просьба означает, что они теперь займут место Майке на сеансе. А ведь психотерапия — то, что Майке делает исключительно для себя. Скорее всего, девушка мало что знает о своих родителях.
Они оба росли в 1970-е, и, вероятно, у них было непростое детство. Мать происходит из семьи учителей, что с самого начала повлияло на ее жизненный путь.
— Но я не лучше, тоже учусь на учителя.
О семье отца она знает еще меньше: только то, что он вырос в протестантском пасторском доме. Дед уже умер, он был пастором. Отец воспитывался «в строгости», но подробностей она не знает.
— Разве тебя не интересует история твоих родителей? — спрашиваю я. — Это и твоя история тоже.
— Нет, не интересует, — резко и немного вызывающе говорит Майке. — Ну, вообще-то мне интересно. Но дома с родителями никогда не было возможности поговорить о таких вещах. Всегда странная атмосфера.
Такая возможность появится у Майке весной. Случилось нечто необычное, чего не происходило с тех пор, как Майке уехала из дома: ее родители пожелали навестить девушку. Они никогда раньше ее не посещали. Для меня это было примечательно. Первый визит родителей к взрослым детям — немаловажный момент. Не ребенок возвращается домой, в детскую комнату, если хотите, а родители приходят в его новый дом. Сама поездка, пожалуй, знак примирения, признание того факта, что центр жизни взрослого ребенка теперь располагается не в их доме, а где-то еще. В месте, о котором родители ничего не знают, где они всего лишь гости и должны соблюдать правила этого места. Возможно, попытки Майке отделиться тоже что-то спровоцировали в душах родителей; нынешний визит — не совпадение, а что-то вроде способа узнать независимую Майке. Накануне приезда родителей девушка вялая, чувствует себя измученной, рассматривает намерение родителей скорее как новую атаку на ее границы и боится «ужасно утомительных выходных».
Но все прошло иначе, чем ожидалось. Майке сообщает, что настоящий разговор состоялся впервые за долгое время.
— Не так, что вы просто беседуете о будничном: «Я сделал то-то и то-то» — или о том, что сделали другие. А когда люди обмениваются мнениями. Это было здорово.
Особенно ей понравились долгие прогулки с матерью. Было хорошо хоть раз побыть с ней наедине. Отец тем временем мог вздремнуть. Майке показала матери город, та интересовалась, где что, чаще спрашивала, но приятным тоном. «Она просто спросила, ничего сама не навязывая». Мать не настаивала, поэтому Майке самой хотелось рассказать что-нибудь о себе. Впервые она выражала свои сомнения по поводу выбора профессии. Сначала девушка волновалась. Она ожидала от матери увещеваний. Но, к ее удивлению, та реагировала совершенно иначе. Она внимательно слушала, как Майке рассказывала о своих трудностях. Затем вдруг начала говорить о своих студенческих годах и сомнениях, которые у нее были тогда. Она призналась Майке, что ей не хватило смелости пойти другим путем, хотя учеба ей не нравилась. Она боялась разочаровать родителей и даже допустить мысль, что зря тратит свои время и их деньги. Оглядываясь назад, она сожалела, что не осмелилась попробовать что-то другое, даже если в итоге удовлетворена своей работой.
Майке была тронута и воодушевлена рассказом матери о том, как плохо ей было в университете, и о том, как она чувствовала себя виноватой перед родителями.
Майке повторяет слова
