История гаданий и предсказаний - Марина Валентиновна Голубева
Эпоха Возрождения прославилась не только новшествами в различных областях знания, в том числе оккультного, но и возвратом и развитием древних видов мантики и предсказательных учений. Многие из них связывали с тайными знаниями, и занятие ими представляло немалую опасность в эпоху разгула инквизиции. Тем не менее это только добавляло интереса к мистическим практикам.
Глава 2. Некромантия и спиритизм
Желание узнать свое будущее с помощью гаданий и предсказаний всегда сопровождалось мистическим страхом перед неведомыми силами. Но самым жутким видом прорицания была некромантия[151] — общение с мертвыми для того, чтобы получить от них тайные знания, в том числе и о будущем. Некромантия является, пожалуй, древнейшей формой мантики, но она до сих пор будоражит воображение людей и вызывает у них смесь ужаса и любопытства.
Истоки некромантии
В основе некромантии лежит тот же первобытный анимизм — вера в духовные сверхъестественные сущности, которые могут не только обитать в телах людей и животных, но и существуют вполне самостоятельно. После смерти человека его тело разрушается, а душа продолжает жить, только она уже принадлежит иному миру, поэтому обретает сверхъестественные способности, в том числе и знания о будущем. И если эти души предков суметь призвать и правильно спросить, то они могут поведать много интересного и даже помочь потомкам, защитить их от зла, так как обладают магической силой, недоступной живым. Иногда эту силу приписывали не всем, а только тем, кто и при жизни отличался от простых смертных: колдунам, шаманам, вождям, мудрецам. Такие представления были характерны для всех народов архаичных социумов.
Таким образом, первые обряды некромантии проводились еще в первобытном обществе, когда начал формироваться культ предков. Древнейший анимизм с его верой в разных духов, в том числе и духов предков, не предполагал еще представлений о загробном мире. Все сверхъестественные сущности обитали в общем с людьми пространстве, а естественный и сверхъестественный миры еще не разделились в сознании людей. Поэтому общение с духами требовало сравнительно несложных ритуалов: шаман просто должен был приманить души предков и уговорить их помочь. Для этого хватало танцев с бубном и пения заклинаний.
Часть папируса древнеегипетской «Книги мертвых»
Ок. 1050 г. до н. э. The Metropolitan Museum of Art
Однако с развитием общества и религиозного сознания появляются идеи о загробном мире, куда уходят души после смерти, причем мир этот во всех древних культурах мрачный и безрадостный. Это и Шеол у ветхозаветных евреев, и Гадес у древних греков эпохи Гомера, и шумерский Кур, вавилонский Арали, мир Оркуса на заре существования древнеримской цивилизации, Аменти у древних египтян и т. д. Там души умерших — бледные тени когда-то живых людей — скитались без радости и надежды снова увидеть солнечный свет. В связи с чем возникает два вопроса. Первый: как эти слабые, стенающие сущности могли быть всеведущими? Второй: как их из того, недоступного для живых, мира можно вызвать?
На первый вопрос представители древних цивилизаций отвечали по-разному. Древние евреи считали, что высшие знания доступны только душам великих людей, таких как правители и сильные маги. Представители других народов (в том числе славяне-язычники) считали, что души умерших могли общаться с богами напрямую и от них получали знания о будущем. А древние греки, как, впрочем, и большинство народов, вообще не задумывались о причинах всезнания душ. Оно как бы входило в комплект способностей любого сверхъестественного существа.
Однако и в древности многие думающие люди отрицали способность мертвых что-либо знать о делах живых. Так, Екклесиаст говорит: «Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния, потому что и память о них предана забвению, и любовь, и ненависть их, и ревность их исчезли, и нет им более части во веки ни в чем, что делается под солнцем» (Еккл., 9: 5–7).
Среди рационально мыслящих эллинов были и те, кто откровенно иронизировал над всезнанием мертвых. Так, Овидий в своих «Метаморфозах» пишет о рынке в подземном мире, где мертвые собираются для обмена новостями и сплетнями[152].
На второй вопрос разные народы в разные эпохи тоже отвечали по-разному. Ритуалы призыва мертвых зависели и от представлений о загробном мире, и от распространенных приемов магии. Пожалуй, самый древний пример некромантии можно найти в двенадцатой песне «Поэмы о Гильгамеше», где герой оплакивает своего мертвого друга Эабани (Энкиду). Гильгамеш молит богов о том, чтобы они помогли вызвать дух друга из подземного мира. Но боги отказывают ему в просьбе, так как мертвым нет пути в мир живых. И только бог мудрости Эа соглашается ему помочь и обращается к самому повелителю мертвых Нергалу: «Сильный Нергал, открой отверстие ада, к брату да выйдет тень Эабани!» И Гильгамеш расспрашивает дух своего друга о судьбе мертвых, о посмертном существовании, о чем никто из живых знать не может[153].
Уже в эти древние времена некромантия считалась занятием, неугодным богам, а те, кто ее практиковал, рисковали расстаться с жизнью, так как вызов мертвых карался смертной казнью. Так, по закону Моисея, тех, кто общался с духами, в том числе мертвых, следовало побивать камнями (Лев., 20: 27). Правда, время от времени некромантов, которых было много среди халдейских магов, провозглашали полезными, что сделал, например, царь Манассия (ок. 697–642 гг. до н. э.). Но потом их снова объявляли преступниками и начинали преследовать.
Однако гонения на некромантов не уменьшали интереса к общению с духами мертвых. В Ветхом Завете есть интересная история царя Саула — жестокого, но слабого правителя, который, изгнав всех некромантов из своего царства, сам же решил обратиться к ним за помощью. Долгое время Саул был под влиянием верховного жреца Самуила и выполнял его приказы, но потом решил стать самостоятельным, отказался от помощи жреца, и в царстве начались проблемы. А когда появилась
