За пеленой дождя - Анна Карлссон
— Мне скрывать нечего, тридцать шесть. Было…
— Ой, не могу, — снова засмеялся мальчишка. — Тридцать шесть! Наивная. Да тебе столько лет, что даже озвучивать неприлично. Ничего, скоро все вспомнишь и ужаснешься.
— Разве ты умеешь читать мысли?
— Было бы что читать. Эту кашу, что варится в твоей голове, ты называешь мыслями? Ну и самомнение!
Хотелось влепить наглому мальчишке хороший подзатыльник. Но, во-первых, бить детей непедагогично, а во-вторых, очень беспокоили его заявления по поводу моей прошлой жизни.
— Наконец-то, хоть направила свои скудные мыслишки в нужном направлении, — облегченно вздохнул он. — Значит, дело сдвинулось.
Слова его еще больше меня растревожили.
— Ты внук маминой подруги? Как там ее, Светлана, кажется?
— Опять ты о своем. Ох, и надоела же мне вся эта подготовка. Говорил я, что лучше сказать в лоб и дать возможность самому все вспомнить, чем годами ждать, пока такой вот субъект самостоятельно додумается до того, что с ним произошло. Так нет же, всех надо щадить и тщательно готовить. А о нас хоть кто-то побеспокоился?! Может, после такой вот подготовки мне молоко за вредность полагается.
Услышанное обеспокоило меня еще больше. Слова карапуза мало напоминали детский лепет. До чего я должна додуматься и к чему меня надо готовить?
Вопросов возникло множество. Ответ на них я сумела прочувствовать. Он возник в голове, и я сразу ему поверила.
— Меня больше нет?
— Что значит «нет»? — теперь настала очередь мальчишки волноваться. — Как тебя может не быть, у нас такое невозможно. Ты можешь себя видеть, чувствовать и нести всякую несуразную чушь. Впрочем, как и всегда. Ты есть! Кое-что, конечно, изменилось. Ну, да это несущественно. У вас это называется склеить ласты, или отбросить копыта, или попросту умереть. Но не стоит заострять внимание на таких мелочах.
Он пробовал меня приободрить, но это плохо у него получалось. Очевидно, в своем деле он был новичком.
— Ты тоже, между прочим, не обременена большим опытом, — тут же огрызнулся он в ответ на мои мысли.
Верить в то, что говорил какой-то рыжий хулиган, мозг отказывался. Что за чепуха! Вот она я, сижу на собственной кровати и веду бестолковые беседы, а он плетет мне про какие-то склеенные ласты. Меня не так просто обмануть. Спросить бы у кого, что со мной случилось. Но, как назло, поблизости никого. Я много раз слышала, что с людьми сплошь и рядом случается подобное. Раз — и память отказала. Даже имеется медицинский термин у такого явления. Амнезия называется. Для ее проявления даже не требуется серьезной травмы головы. Возникает она и от стресса. А уж стрессов в моей жизни хватает. Только вот не помню, каких. Помню, что часто расстраивалась, а вот по какому поводу… Вот еще одно подтверждение того, что у меня эта самая амнезия.
— Если, как ты утверждаешь, я того, — не осмелилась я произнести более точное название своего нынешнего предполагаемого состояния. Очень хотелось подловить мальчишку на лжи, — так почему тогда я не улетела по вашему коридору?
— Насмотрелась фильмов, — устало произнес мальчик. При этом глаза его еще больше стали похожи глаза старика. — Для самоубийц другие правила.
— С чего это ты взял, что я самоубийца? И в мыслях не было. Фу-ты, глупость какая!
— Ты думаешь, что самоубийцами считаются лишь те, кто самостоятельно сводит счеты с жизнью? Вовсе нет. Их единицы. Большинство таких, как ты, кто монотонно и ежедневно убивает в себе живое. Влачит свое существование, не получая радости и не одаривая ею других. Это, по-твоему, не убийство себя? Если нет любви, то и жизни нет. Таков закон.
— С чего это ты взял, что у меня нет любви? Я мужа своего люблю, родителей опять же. Подруга у меня хорошая. Работа неплохая, — я пыталась сосредоточиться, чтобы вспомнить о еще чем-то хорошем.
Мальчишка хмыкнул.
— Это ты меня хочешь обмануть или себя? Если даже допустить, что все, что ты сказала, — правда, то почему тогда забыла еще об одном человеке? На мой взгляд, он самый важный в твоей жизни.
Я задумалась. Мне казалось, что больше никто для меня не заслуживает такого сильного чувства, как любовь.
— Бабушку свою очень любила, но она умерла давно. Есть еще одна, но отношения у нас не очень…
— Я имею в виду тебя! Ты забыла упомянуть про себя.
— А что про себя-то? Я же не совсем эгоистка, чтобы про себя говорить. Глупо любить себя. Некрасиво это, неправильно.
Мальчишка закатил глаза, изображая невыносимую тоску.
— Ты почти до сорока лет дожила, а умнее не стала…
Он хотел продолжить свои высказывания по поводу моего развития, но терпеть подобное я уже не могла.
— Брысь отсюда! — завопила я, что есть мочи. Мальчишку как ветром сдуло.
Он испарился так внезапно, что казалось, словно его и не было. Для большей уверенности я потрогала место на кровати, где видела его секунду назад. Никого. Даже не думала, что избавиться от него будет так просто. А если он все же прав, и меня нет? Это надо было как-то проверить.
Я встала с кровати. Голова все еще немного кружилась. Направилась на кухню с мыслью заварить чай. На кухне все стояло на своих местах. Пока заваривался чай, прошлась по квартире — без изменений. Как понять человеку, жив он или нет? Может, я теперь живу в собственной квартире в качестве приведения. Однако в зеркале я отразилась безо всякого труда. Или оно вампиров не отражает?…
— Лучше бы вместо слезливых мелодрам я больше интересовалась фильмами ужасов. Они сейчас были куда более актуальны. Ничего, дождусь Женечку с работы и все у него спрошу.
Где-то внутри появилось неприятное чувство. Очень захотелось узнать, с чем это связано. Как по заказу, в памяти всплыли все или почти все недавние события из моей жизни. Вспомнила я изменщика-мужа, подругу — змею подколодную, равнодушных родителей и все свое окружение. Все как всегда, только почему-то не страдалось. Ох, что-то подсказывало, что со мной произошли немалые изменения. Чтобы получить ответы на свои вопросы, решила позвонить Ирке. Ну и что, что из разряда ближайшей подруги она перешла в разряд заклятого врага. Прояснить ситуацию все же было необходимо.
Телефон лежал на тумбочке в прихожей, как всегда. Я набрала знакомый номер. На том конце взяли трубку, но ответа не последовало. Я повторяла «алле», как
