Порочный рыцарь - Милена Янг

Стало так спокойно на душе. Наконец он чувствовал себя дома. Он не один. Они есть друг у друга. Есть же?..

— Прости, мам… — он уткнулся ей в шею, пряча мокрое от слез лицо. — Я… у меня не получилось тебя спасти…

Она лишь грустно покачала головой и взъерошила его кудри.

А потом мама разлюбила Марка. Медленно, с каждым днем она отстранялась от него все дальше и дальше.

Сначала она стала давать ему оплеухи. Но чертов ребенок не переставал глядеть на нее с той же доверчивостью и бескорыстной любовью. Даже побои не заставляли его разлюбить мать. А она так хотела этого. Хотела, чтобы он возненавидел. Мучался. Ей была отвратительна любовь сына.

Она потеряла Лиама — любимого мужчину, Бог знает, что с ним сделал Ричард. Потеряла их общего желанного ребенка, который умер, даже не родившись на свет. Потеряла надежду. Потеряла будущее. А все почему? Только по вине мальчишки, который наябедничал отцу!

У нее больше никого не осталось.

А этот…этот Марк был зачат Ричардом, которого она ненавидела до скрежета зубов. Как и Сара. Но девочка была еще слишком маленькой для того, чтобы что-то понимать. Другое дело сын. Со временем Лея стала видеть в нем только копию отца.

Муж-садист, страдающий пограничным расстройством личности, наверняка передал свои поганые гены сыну. Она заведомо ненавидела Марка просто за то, чьим ребенком он приходился.

Не ее. Он — не ее ребенок. Ей не нужен никто, связанный с этим ублюдком-Ричардом.

И однажды Лея поняла — чтобы ранить мальчика, ей нужно ранить себя. Ведь этот ребенок любил ее больше всего на свете. Вот что по-настоящему причиняло каждый раз Марку боль. И Лея этим охотно пользовалась.

Мальчику понадобилось время, чтобы осознать: отныне он ничто для мамы. Теперь он инструмент отца. Мать, всегда бывшая для Марка опорой и поддержкой, ушла навсегда. Теперь это была женщина с таким же лицом, именем, голосом, но с каменным сердцем. Его жизнь обернулась цепью кошмаров.

— Ты не смог мне помочь, Марк. Возможно, ты просто не любишь свою маму, — однажды разочарованно сказала она. И ее тон, холодный и отчужденный, заставил его маленькое сердце сжаться. Она снова манипулировала им.

— Я буду стараться… Клянусь… — зарыдал ребенок, но мать уже холодно отпихнула его от себя.

— Ты плохой ребенок. Ты не заслуживаешь… — ядовито прошипела она, приложив руку к животу, где покоился мертвый плод. — Он бы заслужил. Если бы родился. А ты… Лучше бы ты умер, Марк, вместо него. Уходи.

Все было просто. Муж винил ее, а она винила Марка. Цепная реакция.

— Мама! Пожалуйста, мамочка… — Мальчик отчаянно схватил ее за руку, но та отвесила ему пощечину.

— Убирайся вон. И не подходи ко мне! — Лея вскинула перед собой руки. — Ты такой же, как он, — бессвязно пробормотала она, делая шаг назад.

Заплаканный Марк умоляюще протянул к ней руки.

— Прошу…

— Нет. С сегодняшнего дня ты мертв. Ты не спас маму. Убирайся с глаз моих.

«Ад — дом твой. Смирись и прими это. Тебе не сбежать от этого мира. Стань его частью, Марк», — твердил жестокий голос в голове.

А перед глазами — самое страшное воспоминание.

Старый заброшенный подвал. Сыро и темно И он. Семилетний мальчик, парализованный от ужаса.

Холодный кончик острия ножа вошел глубоко, распарывая кожу первого пальца. Крик в агонии. Багровая струя, хлынувшая из раны. Второй. Следующий. Десятый. Отрезанные фаланги. У Леи почти пропал голос.

Она теряла сознание в третий раз.

— Умоляю, не нужно… — удалось ей прошептать.

— Поздно, — мужчина оскалился, выплескивая ярость, — думаешь, я прощу тебе измену? Думаешь… я умею прощать? Нет. Ты знала, на что идешь.

— Да! Я знала! И не жалею о том, как поступила с тобой! — вдруг зло выкрикнула она, превозмогая дикий приступ боли. На самом деле она уже ничего не чувствовала. — Давай же, убей! Убей меня!

— Отец, пожалуйста, отпусти маму… — взмолился сорванным голосом Марк, предпринимая жалкие попытки вырваться.

Тщетно. Прикованный к стене железными оковами, он вынужден был наблюдать за кровавой картиной. Его сердце разрывалось от боли. Нет, пожалуйста, пускай все это окажется миражом! Пускай… пускай вся его жизнь окажется сном. Он закрыл бы глаза, а когда открыл, то увидел бы маму, что читала ему на ночь и гладила по голове. И папу, который обнимал бы ее.

Но его глаза давно открыты.

— Ты такой же, как и он, проклятый, — выплюнула она с дикой ненавистью. — Во всем… виноват… только ты…

Желудок болезненно скрутило, а голова закружилась. Марка стошнило. Щелчок оков. Он на свободе. Отвратительный запах железа в воздухе. Ступни ног липли к мерзкой жидкости, что залила весь паркет. Безжизненные глаза были распахнуты в ненависти. Его вырвало снова.

А потом он, кажется, отключился. Это ведь сон, да?.. Хотя бы это пускай окажется сном…

Когда маленький Марк открыл глаза, то обнаружил себя уже дома, в постели.

Сара спала в своей кровати, у окна. Мальчик поморщился, встал с постели и направился в кабинет отца.

— Пап? — неуверенно позвал мальчик, но слово прозвучало странно, застряв у него в горле.

Мужчина сидел за своим рабочим местом, его пальцы бегали по клавиатуре ноутбука. Заметив мальчика, он поднял голову.

— Что случилось?

Марк ничего не понимал. Почему отец ведет себя так, словно ничего не случилось? Где сейчас мама? А не привиделось ли ему все? Может это был всего лишь страшный сон?

— Где…

— Где кто? — спокойно переспросил мужчина, но от этого Марку стало не по себе.

— Мама… — все же сумел он выговорить. Но последняя надежда умерла от дикого взгляда напротив.

— Мы же вычеркнули ее из наших жизней. С этого дня чтобы я не слышал это слово, — отец встал с места и подошел тяжелым шагом к Марку.

Мальчик застыл на месте, парализованный, как кролик перед удавом. Хотя больше всего ему хотелось убежать.

«Мы… почему он сказал мы?!», — только и мелькало у него в мыслях.

— Ее больше нет. Во всех смыслах.

Перед глазами Марка потемнело от страха.

— Ты ее…

«Убил? Он убил мою маму?»

— Тебе никто не поверит, — отец криво улыбнулся. — А если и поверят, то Сара будет жить недолго, сынок. Поэтому даже не думай открывать свой рот и портить мое имя нелепыми сплетнями. Ты понял меня, Марк?

— Я не расскажу…

Он попятился к двери, охваченный ужасом. Мужчина.

— Пока ты слушаешься папу, ничего плохого не случится. Никто тебя не тронет, я обещаю.

Марк сморгнул слезы. Он не мог поверить, что все случившееся