Порочный рыцарь - Милена Янг

Что папа правда убил маму.

Что он теперь должен жить с убийцей.

И никому не рассказывать.

Никогда и никому.

Иначе папа убьет Сару…

Убьет его маленькую сестренку.

А потом убьет и его самого.

Точно так же, как сделал это с мамой.

Приступ тошноты немедленно подкатил к горлу, стоило Марку вспомнить запах крови и крики матери в агонии.

Ноги его подкосились. Мальчик поднял голову, сталкиваясь с глазами, полными… ничего. И это «ничего» приводило его в бессильный ужас. Всегда.

— Надеюсь, ты усвоил урок из этой… ситуации, — наконец подал голос мужчина. А потом склонился к сыну, обнажая зубы в уродливой улыбке. — Запомни одну вещь: я не прощаю предательств. Никогда.

Невозможность принять потерю — своего рода безумие. Для него это было единственным способом выжить.

Марк уже ничего не чувствовал. Ни отчаяния, ни боли. Только абсолютную, голую пустоту. И это пугало сильнее всего. Утратить способность ощущать что-либо… Не это ли страшнее всего? Всякий раз, когда он что-то терял, внутри образовывалась очередная дыра. А он погрязал в своих грехах все глубже.

Отвращение к самому себе накрыло и привычно впиталось в грудную клетку, вызывая злость. Такой же, как он. Такой же, как он. Такой же, как он. Вести себя как выродок было легко по ночам. В темноте не нужно было притворяться, она выманивала его демонов наружу. А он словно восставал из мертвых, пусть и в виде мумии.

Так прошли долгие шестнадцать лет его жизни.

Из них худшими были те, что ему пришлось пережить после смерти матери.

Годы, проведенные в клетке с убийцей под одной крышей.

Дни, полные животного страха, ненависти и боли.

Когда Марк ложился спать, то старательно запирал дверь на ключ: вдруг отец решит его убить именно этой ночью?

«Трус, маму свою не смог даже спасти, ничтожество. А теперь пресмыкаешься перед этим чудовищем», — думалось ему длинными зимними ночами.

Ярость копилась в нем, как смертельный яд. Собственная беспомощность злила сильнее.

«Слабый, я такой слабый. Это я виноват, что мама умерла. А убийца спокойно разгуливает на свободе… Кто станет его следующей жертвой?»

А еще у него всегда был дикий страх, что отец может навредить Саре, пока он сам будет в школе или где-нибудь еще.

Поэтому, как только занятия заканчивались, Марк срывался с места. В панике он мчался домой, спотыкаясь и не видя ничего вокруг, если случалось так, что Сару отпускали в этот день с занятий раньше.

А если… если он вернется домой и найдет сестру в том же состоянии, что и мать?!

Как и в детстве, этот вопрос терзал Марка даже годы спустя.

Этот сумасшедший мог нанести подлый удар в любой момент, несмотря на договоренность с Марком о том, что за молчание сохранит дочери жизнь.

И только убедившись, что сестра цела и невредима, Марк мог позволить себе облегченно выдохнуть.

Еще один день они смогли прожить.

Надолго ли им дарована эта мнимая безопасность?

Жизнь как на пороховой бочке.

Постоянная паранойя.

И молчание. Вечное молчание.

Ведь, если ты откроешь свой рот, он убьет тебя. И твою маленькую беззащитную сестру тоже.

Этого Марк не мог допустить. Умрет, но Сару в обиду не даст.

Ради нее он молчал. А кто бы ему поверил?.. У Ричарда Стайместа было достаточно грязных денег, чтобы откупиться от любой крови, а еще дьявольское обаяние с даром убеждения, которые могли затуманить мозги даже самому здравомыслящему человеку.

С Сарой он никогда не делился своими страхами. О маме они тоже не разговаривали. Бывало, будучи еще совсем малышкой, девочка настойчиво интересовалась у любимого старшего брата: куда же подевалась их мама? Почему у остальных детей она есть, а у них нет?

Марк сухо отвечал, что мама заболела и умерла. Потом Сара перестала спрашивать. Будто понимала, что брату неприятно говорить об этом. Она всегда была очень чуткой.

Часто, когда Марк смотрел в ее умные и взрослые не по годам глаза, ему казалось: девочка знает гораздо больше, чем старается показать. Может быть, напускная беззаботность была ее методом борьбы с этой дикостью, что их окружала?..

Вот так, со временем, от того мальчика осталась одна оболочка.

Марк изменился.

День за днем, запертый со своим главным кошмаром наедине, он учился выживать. И быть достаточно сильным и ожесточенным для того, чтобы не сломаться.

«Поделись своей болью с другими. Давай же. Они заслужили ощутить это на своей шкуре», — любило советовать его личное чудовище.

— Ты будешь гордиться мной, папа.

Те клеточки нашего сердца, которые предназначены для радости, за ненадобностью отмирают. И те места, в которых ютится вера, с годами пустеют. Добро, заложенное в нас, поглощается жестокостью.

Каждый миг — это еще один шанс все изменить.

Осталось ли в нем хоть что-то от маленького Марка, который был готов отдать жизнь за своих родных?

«Ты была права. Прости, я тебя подвел. Наверное, я все-таки болен, как он. Наверное, для меня все-таки слишком поздно, мама…»

Он недостоин любить. Недостоин быть любимым. Потому что он плохой человек. Ужасный сын, что не спас мать, разочарование для отца, слабый брат для Сары, раз допустил попытку ее изнасилования, отвратительный парень, ведь не сумел защитить свою Лили…

А еще он определенно унаследовал гены отца с его пограничным расстройством личности, иначе как объяснить то, что он делал с Агнес Уокер, которая спасла жизнь Саре?..

Ему бы «спасибо» ей сказать и отпустить, переключиться на дела «Драконов», на учебу, на свое будущее, черт его дери… Но нет же. Садист расставил сети и продолжает мучать ее, мучать себя.

Он был всегда таким и закончит, как мать пророчила — по стопам Ричарда Стайместа.

Говорят, что такие, как Марк, обычно попадают в ад.

Только почему у него такое чувство, что он живет в нем все эти годы?..

— Держи карандаш ровнее. Нет, не так. Чуть под наклоном, — она улыбнулась его робким попыткам нанести штрихи и сама взяла его маленькую руку в свою, направляя, — вот так, моя радость. Ты такой талантливый у меня. Я горжусь тобой.

— Мама, нарисуй мне мир, в котором я смогу жить.

Печальные родные глаза на миг виновато прикрылись:

— Конечно. Я придумаю нам место, в котором мы сможем жить…

Обещание подарить ей свободу.

Обещание освободит его.

Обещание. Невыполненное обещание.

Она пришла! Она вернулась!

— Ты же знаешь, что я всегда буду рядом, да? — Несмотря ни на что, мама снова с ним, и ему хочется рассмеяться от того, как неожиданно радостно и