Бывший муж. Я хочу нас вернуть - Анастасия Дмитриевна Петрова
Она мотает головой и лишь горше плачет.
— Я поверила ей… пап. И она… я всё рассказывала, — вскидывает глаза. — Вообще всё. Про нас с Дашкой, про тебя, про ваши отношения с мамой, про её фонд…
Откровенно, я в ауте от того, что слышу, но дочери не показываю. Однако многое встаёт на свои места. Потому что получается, Алёна, мать её, была в нашей жизни задолго до того, как мы с Юлей развелись.
Глава 49
Юля
Я машу рукой Ане, едва переступив порог кафе. Она сидит у окна, чуть склонив голову, задумчиво следит за потоком людей за стеклом. Ложечка в её пальцах лениво чертит круги в молочной пенке, движения медленные, почти гипнотичные. Как только наши взгляды встречаются, уголки её губ тянутся вверх, и она оживлённо машет в ответ.
Пробираюсь между столиками, цепляясь плечом за чью-то куртку, ловлю пару раздражённых взглядов от людей, которым мешаю пройти. Снимаю плащ, аккуратно вешаю его на крючок и только тогда обнимаю Аню, ощущая знакомый аромат её парфюма — сладкий, чуть с ноткой цитруса.
— Я не знала, что тебе брать, — она слегка придвигает меню, ногти тихо царапают лакированную поверхность стола. — Здесь очень вкусный баскский чизкейк.
Я бегло просматриваю страницы, но взгляд цепляется за «мультивитаминный чай». Сейчас мне важнее витамины, чем десерты, так что выбор очевиден. Заказываю чай, вежливо отказываюсь от сладкого. Аня же без тени сомнений берёт эклер с манго и маракуйей, и по блеску её глаз видно, что это маленькая радость, которую она себе не запрещает.
Разговор течёт легко: общие знакомые, сплетни, пара шуток… хотя если честно, мне особо нечего рассказать. И всё же, как это всегда бывает, прелюдия постепенно сворачивает в сторону главной темы — к одной особе.
— Юля, — Аня протягивает ко мне свою тонкую руку, накрывая мою ладонь тёплой и почти невесомой, — Правда, прости нас за тот случай с фондом. Мы были ослеплены Аленой… Нам очень жаль.
Я мягко улыбаюсь, чуть киваю. Обиды уже нет. Разочарование, да, было, и оно оказалось куда глубже, чем я готова была признать, но сейчас это просто выцветшее пятно в памяти. После того случая я разучилась очаровываться людьми, и это оказалось даже полезно.
— Знаешь, — Аня подаётся чуть вперёд, голос её понижается, словно она делится тайной, — Саша приезжал в фонд. Примерно через год после вашего развода. Я удивилась, потому что раньше он никогда такого не делал, пока ты работала с нами. Я думала — к своей… ну, ты поняла. А оказалось, нет. Выбрал день, когда её не было рядом.
Я слушаю, стараясь не моргнуть.
— Он сделал приличное отчисление на твой счёт. Помнишь, тот, что ты открывала для деток с ограниченными возможностями? Мы не меняли документы, так что формально он до сих пор за тобой. Так вот… с того дня он каждые три месяца переводит туда деньги. Суммы серьёзные. Благодаря этому удалось помочь многим детям.
Слова Ани будто падают в меня медленно, как камешки в глубокий колодец. Я молчу, перевариваю услышанное. В памяти всплывают наши вечные ссоры из-за фонда: Саша злился, что я трачу силы и время на «чужих людей», а я упрямо продолжала, потому что чувствовала себя живой именно там. Мне нравилось быть не только женой, мамой и хозяйкой, но и человеком, который делает хоть что-то полезное.
Теперь наша дочка болеет… и я впервые думаю: а что, если бы денег не было? Пришлось бы просить, собирать, ждать своей очереди на помощь.
— Юлька, он любит тебя, — Аня произносит это так тихо, будто боится, что слова могут сорваться и упасть слишком тяжело. — Часто спрашивал о тебе. Я говорила, что мы больше не общаемся, но он всё равно… время от времени интересовался, не звонила ли ты. Видимо, не смог отпустить.
Она делает глоток чая, опускает взгляд, а потом, будто решившись, добавляет:
— Я однажды спросила его… ну честно, Юль, залезла не в своё дело. Просто любопытство съедало изнутри. Спросила, зачем он изменил тебе с Аленой. Он сказал, что не изменял. Вот.
— Он мне то же самое говорил, — поджимаю губы, чувствуя, как в груди начинает неприятно пульсировать. — Но ведь жил он с ней, спал он с ней… И неважно уже, когда это началось. Он был на её стороне, когда мы ещё были в браке. Я не знаю, как оправдать его в своей голове. Понимаешь, Ань?
— Не понимаю, — качает она головой, и в её глазах на секунду мелькает зависть. — Ты сильная, характер у тебя есть. Взяла, с ребёнком уехала в другой город, карьеру там построила. А я… терплю измены мужа и боюсь уходить.
Аня резко опускает голову, волосы падают ей на лицо, и мне кажется, что вот-вот по щеке скатится первая слеза.
— Знаешь, как больно видеть его с другой? Он ведь уже даже не скрывает. Сначала трахался со своей секретаршей, потом, видимо, надоела — нашёл студентку. А потом переспал с моей подругой. Господи, Юль, по сравнению с моим твой Саша святой.
— Анют, зачем ты терпишь? — спрашиваю я тихо, хотя внутри всё сжимается от злости на её мужа.
Мне хочется её обнять, прижать, дать хоть каплю уверенности. Я пытаюсь понять, что держит её в этом аду. Но ответа, который можно было бы оправдать, нет.
— Потому что люблю его, даже такого урода! — она смотрит прямо на меня, и глаза у неё блестят. — И куда я без него, Юлька? Как ты — начинать всё с нуля? Отказаться от этой жизни? Я так не могу… Бывает, раз в месяц он приходит, мы спим… Потом он дарит крупный подарок. И я всё забываю. Дура, да?
Да! Господи, да!
Но я не скажу ей этого. Не буду учить жить женщину, которая прекрасно всё понимает, но не готова сделать шаг.
И тут же примеряю её слова на себя. Я ведь не ловила Сашу с поличным. Не видела его в постели с Аленой, не видела даже, как он прикасается к ней. Но мне хватило того, что он встал на её сторону, защищал другую женщину, а не меня. И это было предательство.
— Ты прямо как адвокат Сашин… обеляешь его,
