Ты (не) выйдешь за меня (СИ) - Лефлер Арина

Так и есть.

Выразительный взгляд на дочку и поджатые губы.

Петр Васильевич — кремень. Глянул на Люсю, на меня, хмыкнул и поставил шлепки на полку.

Разогнувшись, смотрит на жену, а обращается ко мне:

— Михаил, ты снова не ужинал? — кивает утвердительно. — Ты снова не ужинал! — командирский кивок Люсе в сторону кухни.

Люся взрывается. В глазах дикий огонь.

— Кто мой мама⁈ — обращается к отцу. — Тьфу, я хотела сказать кто моя папа! — понимает, что снова сказала что-то не то, гневно топает ногой, словно норовистая кобылка. — Ну вы поняли!

Не могу сдержать улыбку, так смешно в эту минуту. Улыбаемся все, кроме Люси. А прилетает мне.

— А ты чего смеешься? — накидывается на меня она. Чувствую. что сейчас пойдут в ход кулачки. Пытаюсь сделать серьезное лицо.

— Я не смеюсь, я плачу, — и в подтверждение из моих глаз сыпятся слезы.

Физиология у меня такая, плакать во время смеха.

— Что? — На лице вижу непонимание.

— Я из-за некоторых между прочим, лишен похода в театр. Меня даже в детстве так не наказывали за плохое поведение, — говорю я, состроив траурное лицо. А сам почти хрюкаю.

И ведь не вру же, ни разу.

— Так, милые бранятся, только тешатся, — заявляет Петр Васильевич. — Мы на даче у Черновых поднакушались, а ты, свиристелка, не пыхти, а дуй на кухню и мужика корми, — про кухню и мужика почти рявкает, и я его зауважал еще сильнее.

Люсенька моя хоть и сверкает глазищами, а юркает в кухню ящеркой.

Мы переглядываемся с Петром Васильевичем.

— Ну что, пойдем ремонт смотреть или… — кивает он вслед дочери.

— Или… — иду следом за любимой.

Вот как знал, лучше бы пошел смотреть тёщин ремонт. Так и не увидел.

Экзекуция продолжается.

«Бу-бу-бу-бу-бу», — пока разогревается картофельный соус и режутся помидоры. Хлеб режу я.

Я не выдерживаю.

— Лапа, ты зря на меня так, ей, богу. Как ты могла подумать? А меня ты спросила? Ты все решила за меня, и не ругайся над продуктами, отравить меня хочешь? — пытаюсь отшутиться.

— Хочу!

— Тогда я лучше голодным побуду, и вообще, пошел я домой. — Поднимаюсь со стула. — А за то, что не подошла ко мне в кафе, накажу. Завтра едем отдыхать.

Люся недовольно зыркает на меня.

— В Сочи?

— Знал бы прикуп, жил бы в Сочи, — балагурю, — нет, ты наказана, место отдыха буду выбирать сам и время пребывания тоже.

— Ты невыносим!

— Не надо меня выносить, я не мешок с мусором, я чоловiк, — я хмыкаю, Люся фыркает.

Ну и ладно.

Никто меня не любит! Я гордо покидаю кухню.

— Нина Павловна? Позвольте посмотреть ваш ремонт? А то за две недели так времени и не нашлось, — вижу тещу и тестя, сидящих на диване. Петр Васильевич нажимает на кнопку пульта, включает телевизор. Напоминает сцену из известного фильма, только на экране идут новости.

Глава 53

Понимаю, что я принял стратегически неверное решение, но и не хочу, чтобы они чувствовали себя неловко, подслушивая наши с Люсей разговоры.

Нина Павловна медленно поднимается с дивана.

— Что его смотреть, ремонт как ремонт, обойчики поклеили, комнатку освежили.

Идем в комнату.

Ну что сказать, чтобы не обидеть?

— Хорошо поклеили. В стыки попали. — С умным видом смотрю на стены.

И не вру ни капельки.

Все так и есть.

За спиной сопит Петр Васильевич.

— Так а чего попадать? Рисунка ж нет никакого, лепи себе да лепи, — говорит он как всегда в своей манере.

— Попасть в стык, это тебе не рисунок совместить, не сравнивай, — тут же парирует Нина Павловна.

— Да я не сравниваю.

— Вот и не сравнивай.

— Так не сравниваю.

Люсина мама сегодня явно не в настроении. И непонятно, кто в этом виноват, блестящие хмелем глаза Петра Васильевича или Люсины от слез.

Будущий тесть мудрый человек, быстро срисовывает это дело и быстренько ретируется из комнаты.

Посмотрев в спину скрывшегося в кухне мужа, Нина Павловна смотрит на меня.

— Вы с Людой не ссорились? — спрашивает и смотрит на меня, как родная мать.

— Да нет, ничего страшного, — пожимаю плечами.

— Так да или нет, или ничего страшного?

Твою мать, сплошные учителя и филологи!

Только успевай следить за речью, чтобы ничего лишнего не сказать.

Ну ладно.

— Нет, мы не ссорились. Вот, хотим поехать отдохнуть на недельку, завтра.

Ловлю настороженный взгляд Люсиной мамы.

Не доверяет?

Правильно делает. А то ходят тут всякие, дочек портят. Даже неловко себя чувствую. будто вор забрался в чужой курятник.

Внутренне волнуюсь, хотя, что тут такого? Мы уже взрослые люди, не маленькие, и вообще, пора уже своих детей рожать.

— А куда хотите? Зачем? Можно и у нас отдохнуть, море рядом…

— Можно, — миролюбиво соглашаюсь, — но не нужно. Люся в Сочи хочет, а я еще не решил.

— Ясно. — Нина Павловна поджимает недовольно губы.

И мне ясно. С этой стороны мне помощи можно в будущем не ждать, и песня про тещу явно не о моей будущей.

— Миша, кушать иди! — зовет Люся.

Я киваю Нине Павловне и спешу в кухню.

— Приятного аппетита. — летит вслед от обоих родителей.

— Спасибо, — отвечаю, не оборачиваясь.

— Ты со мной садись, — тихо говорю Люсе, наблюдая на столе только один прибор. — Ты же сегодня наверняка ничего не ела, кроме кофе в кофейне.

Вот зачем сказал?

Опять напомнил. Люся губки поджала, глазки спрятала и отвернулась к пустой мойке. Вид делает, что чем-то занята. Смиренно так обиженку из себя строит, что слишком подозрительно.

Подхожу сзади и обнимаю, целую за ушком и шепчу:

— Люсь, поешь со мной, а? Мне одному неловко, честно.

Машет головой.

— Нет, не хочу.

— А чего не хочешь? Плюнула что ли? — говорю так же тихо, чтобы родители не услышали, как я тут веселюсь.

— Что? Нет, конечно, стрихнину сыпанула малеха один к десяти.

— Спасибо, родная, другого от тебя не ожидал.

— На здоровье, милый. — Крутится в моих руках и поворачивается ко мне лицом. Смотрит доверчиво и примирительно добавляет: — Я пошутила, Миш, садись, правда, аппетит приходит во время еды. На тебя глянула и тоже есть захотела.

Ну то-то же.

Ужинаем молча, иногда поглядывая друг на друга. В соседней комнате телевизор гудит, по звукам вроде страшный канал ронТв смотрят, что-то про инопланетян. Что ни говори, а этим наши родоки похожи: мои тоже любят всякие тайны и загадки смотреть по телеку.

Я пару раз глянул — ну такую чепухлендь народу впаривают. А попробуй, оторви от экранов.

— Проводишь? — подмигиваю, отставляя пустую чашку из-под чая.

Любуюсь пунцовыми Люсиными щеками. Тот подоконник в подъезде теперь долго будет служить напоминанием о наших шалостях.

— Проводишь.

Не спрашиваю. Утверждаю.

Глава 54

Людмила

После ужина мы складываем грязную посуду в мойку. Миша стоит сзади, обнимает меня со спины. Уютное тепло ласкает лопатки и плечи. Мурашки договариваются, где им собираться на педсовет в этот раз.

Миша чмокает меня где-то за ухом и гладит сверху вниз руки. Сплетает на мгновение наши пальцы. Разворачивает меня и целует в губы, обхватив за плечи. Отстранившись, поправляет локон за ухо и снова наклоняется для поцелуя.

— Спасибо, все как всегда вкусно, — шепчет он мне. — Не дала умереть с голоду страждущему.

Слышу в его словах иронию, но не обращаю внимания.

Миша такой Миша.

Целуемся, пока не слышим в соседней комнате папино дипломатичное покашливание. Наверное, получилось громко чмокнуться.

— Поеду уже домой, поздно, завтра на работу, — с сожалением вздыхает Миша, прижимает меня к себе на мгновение и выпускает из объятий.

Мы выходим в коридор.

Миша меняет траекторию движения.

— Я сейчас. — Он идет в комнату к родителям.

Слышу приглушенные голоса, Мишино «спасибо-до свидания».