Порочный рыцарь - Милена Янг

Поддаваясь мимолетному порыву, Марк протянул руку и погладил ее по щеке. Девушка закрыла глаза, нежно потершись щекой о его холодную ладонь.

— Чем сильнее ты будешь ее подавлять, тем хуже все станет. Тебе нужно понять причину… — Марк мягко прошелся кончиками пальцев от скул до подбородка, очерчивая линию ее лица. — Что бы ни скрывалось в тебе, я думаю, ты справишься с этим, — уверенно произнес он. — Я знаю это, Агнес.

Ее имя сорвалось с его уст настолько нежно, что девушка задохнулась от внутреннего прилива тепла.

Резко он развернул ее руку ладошкой верх. Девушка напряглась. Его взгляду предстали четыре глубоких шрама, оставленные в момент сильного эмоционального потрясения. Со стыдом он попыталась отдернуть руку, не разрешая ему видеть эти уродливые следы слабости, но парень сдавил ее запястье, не позволяя пошевелить рукой.

Марк нахмурился и яростно проделал то же самое с другой рукой, с неожиданной, пронзающей болью заметив такие же глубокие шрамы на другой ладони.

Что же ей пришлось пережить, раз она так поступила?..

— Зачем ты сделала это, Агнес? — Марк смотрел на нее без укора и разочарования, к которому она привыкла, а с безграничной печалью и неким чувством вины, будто это он виновник ее невротического расстройства. Вдруг показалось, что она видит отражение своей боли в его глазах.

— Я не знала, что мне делать, — тихо отозвалась Агнес, борясь с желанием расплакаться. Ее голос задрожал.

Он схватил ее запястья, поднес к своим губам и нежно коснулся. Агнес изумленно вздрогнула, ощущая, как тело содрогается от теплых губ Марка.

— Я хотела хоть что-то почувствовать, понять, что я еще жива, — попыталась она хоть как-то оправдать себя.

Агнес помнила до мурашек то опьяняющее ядовитое ощущение собственной власти. Когда внутренний монстр поглощал ее своей силой, подавлял душу, когда цвет ее чистых глаз стал мрачным и темным. Цвет ее кошмаров… Черный.

— Я знаю это чувство. Прилив адреналина, смешанный с ощущением, будто телом овладел дьявол, и какой-то беспомощностью, так? — Марк наклонился к ней.

Девушка затаила дыхание.

— После смерти матери я хранил вещи, которые остались от нее. Знаешь, фотографии, всякие безделушки, ненужные вещицы, которые она мне дарила — словом, все. Может, это выглядит глупо, но так мне казалось, что она рядом.

— Это не может быть глупым, никогда, — едва слышно произнесла Агнес, и Марк с трепетом посмотрел на нее, словно видел в первый раз.

Ее сердце заколотилось в груди от этого нежного долгого взгляда, который он ей подарил.

— Однажды отец пришел домой в ужасном настроении, мы сильно повздорили, — поведал Марк.

Его руки напряглись, а красивое лицо исказилось бешенством. Было жутко трудно рассказывать об этом, но он был готов открыться перед ней. Чтобы помочь облегчить ее боль, показать, что он ее понимает. Чтобы она не повторила это, он был готов снова пропустить болезненные воспоминания сквозь свою раненую душу.

Сделав над собой усилие, Марк продолжил:

— Тогда отец зашел ко мне в комнату и сжег все вещи мамы, которые я хранил. Ты не представляешь, что я чувствовал в тот момент. Я еще никогда и ни к кому не испытывал такой сильной ненависти. Он избивал меня, но, клянусь, удары и кровь, в которой я захлебывался, были ничем по сравнению с той чудовищной болью, которая пронзила меня от осознания того, что теперь от мамы ничего не осталось. Мне казалось, что он украл у меня последнюю память о ней. Я чувствовал себя потерянным, внутри было пусто настолько, что меня просто выворачивало, разрывало на части. Я остался один, совсем, и тогда наконец осознал, что она мертва. Последнее, что напоминало о ней, было уничтожено, и от этого хотелось разорвать себе глотку. Мне хотелось ощутить больше боли, просто утонуть в ней, понимаешь? Хоть как-то приглушить те адские ощущения в сердце… — Парень стиснул зубы, все еще держа ее хрупкие запястья в своих сильных руках.

Агнес слушала его с придыханием и ловила каждое слово.

— Это ужасно, Марк, — прошептала она, когда парень умолк.

Так не должно быть… Никто не должен проходить через подобное.

— Я просто хочу тебе сказать, что ты не странная. Да, я не знаю, что именно ты испытываешь, Агнес, но запомни: ты никогда не сможешь заглушить физической болью душевную. Никогда. Это не спасет. Возможно, ты почувствуешь минутное расслабление, но боль там, — он прижал ее руку к своей груди, — она не пройдет. Поэтому нужно остановиться. Пока не стало поздно. — Марк снова коснулся губами внутренней стороны ладони, осторожно целуя ее шрамы. — В Данверсе ты должна быть сильной. Запомни, ты должна поиметь их, или они поимеют тебя.

Агнес втянула воздух сквозь зубы, ощущая, как дрожат ноги от невероятных эмоций, пронзающих тело. Он был так нежен, и легких прикосновений уже хватало, чтобы потерять рассудок.

Слезы наполнили глаза Агнес. Сейчас она не чувствовала себя одинокой.

Марк поднял голову и заметил скатывающиеся по ее щекам слезы. Он осторожно стер их кончиками пальцев, едва касаясь ее нежной кожи. Агнес закрыла глаза, ей хотелось утонуть в Марке, в его прикосновениях, в его тепле, в нем самом. Она была такой хрупкой и незащищенной, что ему нестерпимо сильно хотелось прижать ее к груди.

— Верь мне.

Он прижался лбом к ее лбу и посмотрел в доверчивые глаза. Черта была переступлена. Границы сломлены. Чувства обнажены. Притворяться стало просто невозможно.

— Я верю тебе, — послышался в тишине невинный шепот, который отозвался в каждой клеточке Марка.

Он наклонился к ней так, что между их лицами осталось лишь пару миллиметров. Ее взгляд перебежал на его пухлые приоткрытые губы, манящие до безумия. По телу разлилось ощущение тягостного желания, а ладони сами потянулись к его волосам, желая притянуть к себе. Почему он так дьявольски красив?

Девушка подалась ближе, мечтая почувствовать вкус его языка. Марк погладил большим пальцем ее нижнюю губу и немедленно отстранился, вызвав у нее раздосадованный вздох. Он решил довести ее до изнеможения? Агнес негодовала от обиды и нетерпения. Почему он так себя ведет?

Или это была игра? Он учил ее контролю и границам? Но она пока не понимала этого.

Желание сводило с ума и Марка, но у него были совсем другие планы, известные лишь ему одному.

— Я хочу отвезти тебя в одно место. — Его голос прозвучал сдержанно, но она ощущала в нем эту соблазнительную хрипотцу. Так это взаимно?

«Значит, Стаймест, ты притворяешься, хотя сам… хочешь меня».

Осознание того, что он в таком состоянии именно из-за нее, затуманивало рассудок Агнес.

— Куда?