Матч-пойнт - Настя Ненастьева
Катя опустила плечи и прикрыла глаза, словно сдаваясь.
«Деньги», – пронеслось в голове, и она резко отпрянула от Пети, безуспешно попыталась высвободиться из его крепких объятий.
– Деньги! Гортензиев предложил тебе их. Взамен ты должен был отстать от меня! – Она помедлила и тихо добавила: – По крайней мере, он так утверждал.
– Тварь он, вот кто, – резко сказал Петя, и в его глазах сверкнули искры. – Это правда. Он предложил мне деньги. И я их взял.
Сказка снова начала рушиться на глазах.
– Взял?..
Катя почувствовала, как подбородок начал дрожать, и поспешила запрокинуть голову вверх, чтобы, не дай бог, хоть одна слезинка не решила сейчас скатиться на щеку.
Петя обхватил ее лицо руками и прижался лбом ко лбу.
– Это не то, о чем ты подумала. Никита не догадывался, что я играю по своим правилам, думал, что у него все схвачено, – шептал он успокаивающе. – И решил, что если предложит мне деньги, то потом сможет этим козырнуть при разговоре с тобой. А потом – твоя ненависть ко мне, я разбит, а Гортензиев счастлив. Я вообще не понимаю, как этот идиот мог подумать, что я клюну на такое. Это же так бредово! Но я подыграл.
– Но ты взял, взял деньги!
Петя отпустил Катино лицо и схватил с земли свою объемную черную сумку. Резким движением расстегнул молнию и вынул оттуда ракетку. Она была очень красивой: черная, с золотистыми тоненькими полосками, вьющимися, как змейка, белой ручкой и ярко-желтыми струнами.
Петя протянул ее непонимающей Кате:
– На эти деньги я купил тебе подарок. Ну, а чего добру пропадать, раз он сам добровольно их пихал в руки? Пусть уж на пользу пойдут. Ты же видела, какой ушатанный инвентарь у Борисовича. А у каждого теннисиста должна быть своя, особенная ракетка.
Катя молча смотрела то на Петю, то на ракетку и в конце концов приняла подарок.
– Нравится?
– Она… Красивая. Спасибо. – Катя провела пальцами по натянутым струнам, коснулась рукоятки. – Ой, а что тут написано?
Присмотревшись, увидела, что на белом золотистыми красивыми буквами выгравировано – Аэлита.
– Ты запомнил такую мелочь? – приятно удивилась Катя.
– Это вовсе не мелочь, – совершенно серьезно ответил Петя. – Это ты. Космическая девушка. Непокорная, с характером, но вместе с тем хрупкая и нежная.
– Хочешь сказать, что это была любовь с первого взгляда? – попыталась как можно более беспечно спросить Катя, но при этом напряглась.
– С первого чебурека! А не слишком ли много откровений на сегодня, Кошкина? – лукаво посмотрел на нее Петя и рассмеялся. – Ладно-ладно, шучу. Пойдем, домой тебя провожу. Не хватало еще, чтобы твой дед кого-нибудь подстрелил, пока тебя искать будет.
Петя взял ее за руку и осторожно спросил:
– Ты же простила меня?
– За что?
– Хм… Да за все. У вас, у женщин, всегда найдутся причины, о которых мы можем даже не догадываться.
Катя лишь улыбнулась. На душе стало спокойнее. Она верила ему. И даже несостоявшийся поцелуй не мог убить это странное теплое спокойствие внутри. Ведь все откровения, сказанные сегодня на пляже, давали надежду. На «их» пляже. Ее и Пети.
Глава 12
Об интересных совпадениях
Спустя час Катя была уже дома. Вместе с Петей они пешком прогулялись до частного сектора, в котором она жила, и распрощались у калитки.
Петя, конечно, не упустил момента снова пошутить про деда и его любовь к Родине. Но в этот раз Семен Николаевич не бродил настороженно по двору. Хотя Катя обратила внимание на то, что свет в окне гостиной, окна которой выходили как раз на калитку, подозрительно внезапно погас, как только они подошли к дому. Сто процентов дед не упустил возможность в темноте – так ведь лучше видно – понаблюдать за ними.
Странно, но после сегодняшних откровений, времени, проведенного вместе, они так и не определились со статусом отношений, не договорились о следующей встрече, не обсудили, как же вести себя дальше, особенно в университете, где кругом любопытные уши и глаза.
И самое главное: что же будет с их пари? Оно все еще в силе? Как же хотелось о нем забыть… Но и проигрывать Катя не желала. Зря, что ли, столько сил и времени угрохала на занятия теннисом? Ну уж нет, она обязана если не выиграть соревнования, то хотя бы отобраться на них. Ну а проигрыш Пети в споре… Что-нибудь наверняка придумают.
Катя тихонько закрыла за собой дверь и пробралась на цыпочках в свою комнату. Там сбросила с ног кеды, которые из белых стали серыми от песка и пыли. Взгляд упал на зеркало на шкафу, и Катя невольно залюбовалась собой в его отражении, чего ранее не случалось. Пригладила волосы, провела рукой по помятой после сидения на лодке юбке платья, несколько раз покрутилась, оценивая вид сзади. А потом вдруг совершенно неожиданно полезла под кровать и вынула оттуда коробку.
Придерживаясь мнения, что каблуки изобрел какой-то мазохист, ненавидевший женщин, Катя крайне редко их надевала. Точнее, всего три раза в жизни.
Первый – в раннем детстве, когда примерила туфли мамы. Второй – в восьмом классе, когда упросила родителей купить сапоги на высокой шпильке, ведь все крутые девчонки в школе их носили. Никакие доводы, что она не сможет нормально ходить в них, не действовали, и мама решила обыграть: вот походит дочь день в них и сама перехочет. Так и вышло. Выйдя в суровую северную зиму на каблуках, Катя сразу узнала, что такое фигурное катание и растяжение. Ну, и в последний раз она решилась надеть туфли на выпускной. Они-то и лежали в коробке, поджидая удобного случая.
Катя сунула ноги в бежевые лодочки и снова повертелась у зеркала. А может, стоит их обуть завтра? Она в них даже, оказывается, хорошо выглядит. Или же это все пресловутый гормон счастья, который вырабатывается при состоянии влюбленности?
Течение мыслей и минутку самолюбования прервал короткий стук в дверь. Это был дед. Увидев внучку «при параде», он удивился.
– На свидание собралась, Катерина? Уходила из дому в другой одежде, а тут вон как вырядилась!
В суматохе вечера она совсем забыла, что сменку оставила в общежитии у Яны, где они наводили марафет.
– Я только что пришла, и, между прочим, дед, ты прекрасно это знаешь, – прищурилась она. – Я видела, что ты не спал. Просто рушишь всемирный кодекс стариков: ложиться спать рано и вставать с первыми петухами.
– Какой же тут сон, когда за вами, молодежью, глаз да глаз нужен, – хохотнул дед, пойманный с поличным. – Только отвернешься – уже платья, туфли, свидания.
Щеки Кати зарделись от смущения. Еще какой-то месяц назад она бы спорила с дедом на чем свет стоит, а теперь от его слов было приятно на душе.
– Ладно, не буду мешать. – Дед понял, что ставит ее в неловкое положение. – Там на плите картошка и сосиски.
– Ты приготовил сам? – ахнула Катя. – Но с чего вдруг?
Семен Николаевич как-то странно и немного грустно посмотрел на нее, но, усмехнувшись в усы, сказал:
– Потому что повзрослела внучка. Кажется, придется все же научиться осваивать жизнь в одиночку.
И поковылял к себе в комнату. А окрыленная Катя еще с час не могла потом уснуть, в памяти прокручивая сегодняшний вечер и все, что произошло на «их» пляже.
…Назавтра подняться с постели, на удивление, было несложно. Насколько раньше не любила Катя вставать по утрам, настолько легко она подлетела с кровати и побежала собираться сегодня. Да и с чего бы залеживаться, если совсем скоро она снова увидит в университете Петю! А значит, нужно поторопиться.
Пары начинались в одиннадцать, а до этого времени ее ждала общая тренировка с Леонидом Борисовичем. Почти все девчонки-теннисистки уже свыклись с ее присутствием в зале, а похвала тренера, которая случалась все чаще и чаще, настраивала на боевой лад. Казалось, что даже Оля Орлова больше не смотрела на нее, как на дилетанта.
Словно гусеница, превращающаяся в прекрасную бабочку, Катя становилась почти настоящей теннисисткой. Почти – потому что профессионалом за такой короткий срок ни в жизни не стать, она и сама это понимала. Но то, что уже за месяц могла играть с кем-то
