Матч-пойнт - Настя Ненастьева
Леонид Борисович разбил девушек по парам. В течение десяти минут они должны были играть друг с другом, после чего разбирать ошибки. Затем менялись с другими, и так по кругу. Теннисистки не особо горели желанием проделывать работу над ошибками, все считали себя достаточно умелыми, а вот Кате наоборот нравился этот этап тренировки, и она дотошно расспрашивала девчонок, чем некоторых совершенно выводила из себя.
– А что это за удар такой был интересный? Когда мяч вращался. Ну Лиза, ну расскажи! – прицепилась Катя к низенькой и плотно сложенной девчонке, которая еле дышала после очередного розыгрыша.
Та лишь отмахнулась, мол, не до тебя, дай дух перевести.
– Это резаный удар. Или слайс[9].
Никита словно появился из ниоткуда. Он подошел ближе, помахал ракеткой Оле – кажется, они сдружились – и обаятельно улыбнулся Кате. Вот только от этой улыбки стало неприятно.
– Как правило, слайсы любят использовать теннисисты, которые не особо хорошо и эффективно атакуют.
Он натолкнулся на недовольный взгляд Катиной соперницы и поднял руки в капитуляции.
– Без обид, но это так. – Никита перевел взгляд на Катю. – Резаные удары позволяют замедлять ритм розыгрыша, чтобы подготовиться получше к своей атаке. А еще сбивают противника с толку разными вращениями. Они бывают разные: топ-спин[10], бэк-спин[11]…
– Понятно, – прервала его Катя. – Ты не против, если мы с Лизой продолжим?
Соперница посмотрела на Никиту глазами, полными мольбы: забери уже куда-нибудь эту липучку, достала совсем со своими вопросами. И Гортензиев принял ее предложение.
– Не против. Но, кажется, Лиза подустала. – Он указал в ее сторону, теннисистка послушно закивала и, не дожидаясь ответа Кошкиной, направилась в сторону трибун, где лежали полотенца. – Так что я вместо нее могу рассказать тебе о резаных ударах и показать на примере.
– Спасибо, не нужно, я же сказала тебе, что теперь тренируюсь с Леонидом Борисовичем, – как можно вежливее сказала Катя.
А у самой в груди все клокотало, и куча бранных слов рвалась наружу.
– Я помню, но он ведь сейчас уделяет внимание другим девочкам, – не сдавался Никита.
Он вынул мяч из кармана шорт и стал ловко набивать его ракеткой.
– Сначала правильный подход. Поворачиваешься к сетке правым боком, а вес тела перемещаешь на левую. – Он встал в позу. – Линия плеч должна быть перпендикулярна сетке. Это важно.
Кате безумно хотелось понять этот прием, применить на практике, научиться новому. Но слушать Никиту казалось невыносимым занятием. С каждым его словом в голове возникал образ Пети, который Гортензиев так старательно хотел загадить. И ей казалось, что, слушая, как вежливо распинается Никита, она предает Аверина.
– А потом – замах. Правую руку нужно немного согнуть. Затем…
– Я левша, – коротко буркнула Катя. – Впрочем, не удивлена, что ты не запомнил.
Никита запнулся, виновато опустил ракетку, после чего аккуратно взял девушку за локоть, отводя в сторону, к трибунам.
– Катя, это из-за вчерашнего, да? Из-за того недопоцелуя?
– Нет.
– Тогда из-за Аверина. – Он выразительно закатил глаза и скривил губы. – Я же рассказал тебе, что он…
– Что он человек, которому известно слово «приличие»? В отличие от тебя, Никита.
– О чем ты?
– Ой, да брось. Мне известно все: и что помогал ты мне из собственных побуждений, и что хотел ревность вызвать у Аверина, чтобы сбить его с толку. И даже о том, что Кабанова на наше место встречи натравил именно ты, я тоже в курсе.
– Что?
Его симпатичное лицо дернулось, а серые глаза округлились, выражая шок.
«Явно наигранный», – отметила в уме Катя.
– Это же чушь, Кать. Кто тебе такое сказал? Петя? И ты поверила?
– А если не Петя, то что? – Катя вздохнула. – Ну почему тебе просто не признать свою вину и нам спокойно разойтись. Все люди иногда могут поступать глупо и по-свински, но ты что-то явно злоупотребляешь этой привилегией.
– Я не понимаю, ты не слышала, что я говорил?
– Слышала, но если соглашусь с тобой, то мы оба будем неправы.
Никита замолчал и по привычке откинул голову назад, отбрасывая челку. На лбу пролегли три вертикальные морщинки. Катя сложила руки на груди и воинственно уставилась на него. Отпираться было бессмысленно.
– Слушай, если честно, мне нет дела до вашего соперничества, кто заберет кубок или наберет больше всего очков. Вот честное слово. Но я не оформляла подписку на твои проблемы. Отмени ее.
Никита напрягся, покосился на нее, скривился и вздохнул: извиняться он явно не привык и, судя по всему, не знал, как это правильно делается.
– Прости за случай с Кабановым. Я не желал и не желаю тебе ничего плохого. За все это время я убедился, что ты хорошая девчонка. И боевая. Короче… – Он взъерошил волосы, отчего челка снова упала на лоб. – Ничего личного, Кать.
– Все в этом мире начинается с личного, – сказала Катя, вспомнив слова Пети. – Но надеюсь, что больше мы с тобой не пересечемся, Гортензиев.
Тот кивнул, принимая ее новое правило. Видно было, что он все еще колебался, чувствуя себя виноватым, и не знал, куда себя деть. То ли уйти из зала, то ли сделать вид, что ничего не произошло, и пойти заниматься. Из неловкого положения Никиту спасла Орлова.
– Никита! Подойди сюда. – Она помахала ракеткой. – Слышал, кто собирается в теннисную академию в Испанию переезжать? О…
От облегчения плечи парня слегка опустились.
– Никита, – позвала его Катя. – И спасибо за уроки. Несмотря на все, что случилось, я тебе благодарна.
Тот как-то жалко улыбнулся и пожал плечами, а Катя почувствовала себя невероятно гордой. Что это? Взросление?
Катя хмыкнула, вздернула подбородок повыше, положила черно-золотистую ракетку на плечо и, не оглядываясь, вышла из спортзала.
…Все-таки у Янки поразительное чутье. Уж непонятно, то ли она от природы такая эмпатичная и видит насквозь других людей, то ли ее любимые гороскопы и правда не врут, и Рыбы обладают какой-то уникальной интуицией. Так или иначе, Чижикова буквально с ходу догадалась, что вчерашний вечер подруга провела не в одиночестве, как хотела, а с Авериным.
– У тебя на лице написано: мне нравится Петя, а я – ему, – отметила Яна, рассматривая меню в студенческой столовой. – Ты вся прямо сияешь. О, смотри, сегодня в меню беляши есть!
– А что, так заметно? – насторожилась Катя, будто кошка у мышиной норы.
Не хотелось привлекать к себе лишнее внимание и ловить завистливые взгляды других девчат. Она вздохнула. А ведь придется, без этого никак, если речь идет о самом красивом, самом богатом, самом спортивном, самом… Словом, об Аверине. И во всем-то он соответствовал превосходной форме.
– Больше, чем ты думаешь, – заявила Яна и обратилась к краснощекой поварихе-продавщице – создательнице хорошего настроения и домашнего уюта в столовой: – Два беляша, пожалуйста. Тебе тоже? – Она обернулась к Кате.
– Нет. Я возьму только салат.
– Вот!
– Что вот?
– О чем я и говорю. – Яна торжествовала. – Влюбленные люди перенимают привычки человека, который им нравится. Когда ты ела на завтрак огурцы с капустой? А я тебе скажу: никогда. А тут – правильное питание!
– Я же к соревнованиям готовлюсь, нужно соблюдать диету, режим и все такое… Да и вообще, не родилось еще то питание, которое будет за меня решать, правильное оно или нет.
Оправдание вышло кривым и совсем неправдоподобным.
– Да рассказывай мне тут про режим, ага! – рассмеялась Яна. – И без того всегда стройная, как кипарис. Тебе никогда не было дела до того, что ты ешь. А тут – диета. Просто ты влюблена, вот и хочешь выглядеть лучше.
– Ладно, пусть так, – мягко согласилась Катя, вспоминая вчерашнее внезапное самолюбование у зеркала.
В просторной светлой столовой было немноголюдно, зато пахло как… Зажаркой для борща и котлетами. И, как назло, – мало посетителей. Многочисленные «форточки» между занятиями рушили заработок общепита и заставляли грустить пышную добродушную повариху.
Девушки заняли столик у окна и принялись уплетать еду. Яна с удовольствием, Катя – завистливо косясь на подругу. За поздним завтраком Катя рассказала Яне обо всем, что случилось вчера. В этот
