Ты (не) выйдешь за меня (СИ) - Лефлер Арина

Хохочу при этом неимоверно, глядя на его хитрую мордасю.

Вот же негодник, обманул!

Миша подскакивает и хватает меня в охапку.

— Я с тобой по-хорошему, — рычит он, подминая меня под себя. — А нужно по-человечески.

Я не успеваю возразить, мой рот заполняет его язык. Дергаться тоже бесполезно. Я в плену. В сладком плену. Миша в обнимку со мной скачет к прикроватной тумбочке, выдвигает верхний ящик и достает блестящий пакетик.

Ну наконец-то Миша вспомнил о защите!

Я уже и забыла, когда он натягивал презерватив. Все время обещает успеть. И пока успевал. Но Таня сказала бы, что такая контрацепция ненадежная. А я бы от себя добавила: хреновая.

Но в такие сладкие моменты, когда Миша прижимает меня к постели и, распластав, как царевну-лягушку, уверенно пристраивается и входит в лоно, двигается, сменяя быстрый горячий темп на медленный тягучий с сильными толчками. Когда я вижу его вечно голодный взгляд даже после того, как мы уставшие от секса рухаемся на постель, я начинаю приписывать себе всякие «прелести»: что я слаба на передок, что я шалава и нимфоманка из того нашумевшего сериала, хоть и не совершила всех подвигов из фильмов для плохих девочек. Но устоять не могу.

— Люсь, Люсечка, — в который раз за последние сутки слышу Мишин ласковый шепот в районе уха, когда он, содрогаясь во мне, кончает. И проваливаюсь в приятную нирвану следом. Это не описать. Мои чувства не описать: я желанная, я в этом уверена. Но надолго ли? Червь сомнения все равно не дает мне покоя. «Аля». Почему он, пряча глаза и нажимая на кнопки, уверил меня, что это по работе? А сам отправил эту «Алю» в черный список.

Отдышавшись и успокоившись, Миша целует меня в нос, слегка мазнув по губам, откатывается на край кровати и садится. Любуюсь его мускулистой спиной, подползаю и начинаю выводить узоры по влажной коже. Утомился мой милый. А запах! Мускус и соль. Так пахнет наш секс. Понимаю, что начинаю привязываться к Мише, и боюсь. А вдруг у нас ничего не получится, и я снова уползу зализывать раны за тридевять земель? Ох, лучше не думать об этом.

— Миш, когда ты меня родителям вернешь? — перекатываюсь и кладу голову на подушку, закутываюсь в тонкий вафельный плед. — Они, наверное, уже извелись в ожидании блудной дочери.

Тянусь за своим телефоном. Так и есть: три пропущенных и куча смсок. «Мама», «Таня» и даже «Папа» отметился: «Домой скоро?»

Как это он не пустил своих ищеек по моим следам?

Кровь приливает к щекам.

Как же стыдно!

Они же все, наверное, знают, что я возвращалась домой с Мишей.

Что они обо мне подумают? И скажут?

Божечки, вот же дура!

Глава 39

Михаил

Не хочу отпускать Люсю. Даже представить себе не могу, что ее не будет рядом. Вот так жил себе жил, привел в дом женщину, и теперь не хочу быть одиноким.

Вот правду же говорят, что к хорошему привыкаешь быстро.

Мы вместе готовим завтрак. В моем холодильнике находим сыр, ветчину и хлеб. Не густо. Я звоню в соседнюю кафешку, чтобы заказать еду, но Люся останавливает меня.

— Миша, не надо я сейчас горячие бутерброды сделаю, кофе лучше сделай нам, — кивает она на кофе-машину.

А я понимаю в этот момент, что нужно делать перепланировку кухонной зоны и куда-то всовывать плиту. В моей берлоге появилась хозяйка. А когда переберется ко мне, то нам на первое время еще места хватит, а вот когда дети пойдут, то нужно будет расширяться, искать другое жилье побольше.

Или проще построить дом в частном секторе? И дешевле и по озеленению получше обстановочка, чем в городской среде.

Закладываю капсулы, подставляю чашки, а сам любуюсь, как моя малышка нарезает ветчину с сыром, кладет на хлеб и ставит круглое блюдо с бутербродами в микроволновку.

На кнопки нажимаем одновременно и поворачиваемся друг к другу. Я замечаю в Люсином взгляде что-то такое непонятное, и оно мне не нравится. Вот эта ее утренняя задумчивость сегодня мне не нравится. Читаю в ее взгляде сомнение.

Нужно скорее делать предложение и тащить мою малышку в загс, пока никто другой не утащил. Вспоминается тот удод с присохшими розочками у школьных ворот.

Я ревную? Да, я ревную!

Вообще, странно, что до сих пор ее замуж не уволокли. И скованная она какая-то, будто обидел кто. Нужно будет найти подход и узнать, что не так. Я же вроде не обижаю, стараюсь быть надежным и единственным.

Уже привычно прижимаю к себе Люсю и целую, начинаю гладить спину и спускаюсь ниже к привлекательной эрогенной зоне. Люся прикипает к моему торсу, обвивает руками, откидывает голову назад и смотрит затуманенным взглядом. Рот полуоткрыт, грудь часто поднимается, упираясь в мою, трется, пуская по моему телу приятное волнение. Люся возбуждена? Да.

Быстро же ты сдалась, лапа моя!

А сам-то? Я тоже возбужден и готов любить Люсю снова. Подхватываю ее под попу и усаживаю на столешницу. Ввинчиваюсь между ног и обхватываю, словно самое дорогое сокровище. Трусь об нее, имитируя толчки, а сам целую глубоко, не в силах оторваться от вкусноты.

Писк кухонной техники возвращает нас с небес. Ослабляю хватку. Люся выскальзывает из моих объятий и сервирует стол. Я ставлю кофе.

Легкие касания друг друга, незаметные прикосновения, да просто нахождение рядом, посылают импульсы в мозг, возбуждают круче, чем секс. Но по хмурому взгляду в телефон, понимаю, что секса уже не будет. Родня уже всполошилась: где моя Люся.

После завтрака и мытья посуды, спускаемся к машине. До подъезда добираемся быстро. Я спешу в фирму. Меня не было три дня, хоть я и подписывал документы на удаленке, но все равно мое присутствие на рабочем месте дисциплинирует трудовые кадры, да и Сашке помощь нужна.

Молча вытаскиваю Люсину сумку из багажника и несу к подъезду.

— Миш, сумка легкая, давай я сама, — выхватывает она у меня сумку.

Это еще что за фокусы?

Мысленно возмущаюсь, но сумку отдаю. Действительно, не тяжелая, но сам факт отказа от помощи нервирует.

— Люсь, я вечером заеду? — кидаю вслед, когда Люся, не оборачиваясь, ныряет в дверь.

— Позвони, как сможешь, — слышу в ответ.

И это все? А поцелуй на прощанье?

Чувствую себя брошенным и покинутым.

Ладно, до вечера. Позвоню обязательно. А у самого на душе как-то неспокойно.

Глава 40

Вечером не звоню, сразу еду к Люсе домой.

А чего стесняться? Я не варвар какой, я с чистыми намерениями, жениться хочу.

Родителей знаю, они меня тоже.

Зачем время терять?

Дверь открывает Петр Васильевич.

— О, Михаил, привет, проходи, — даже не удивляется моему появлению, доброжелательно протягивает руку. Ждет, пока я сниму кроссовки. — Ты на кухню проходи сразу, — командует и топает первым.

Иду следом. Помню планировку квартиры. По пути замечаю Люсины туфли, те самые. Свадебные.

Черт! У меня на них теперь капает, как у собаки Павлова. Нужно Люсю попросить, чтобы надела на свидание или хотя бы взяла с собой что ли. Надо бы повторить наше рандеву в туфлях. Вздыхаю. Это я вспомнил, как она не любит высокие шпильки. Ну и наши шалости тоже вспомнил.

— А Люсь… Людмила где? — спрашиваю, входя в комнату и не замечая женского общества, торопливо исправляюсь.

Считаю, что Люсей могу называть ее только я и только в наши интимные моменты.

Петр Васильевич многозначительно вздыхает.

— Они еще из супермакета не вернулись, — с заговорщическим видом говорит он, а сам открывает холодильник и достает заиндевевшую стекляшку с пивом.

— Ты за рулем?

Киваю в ответ.

— Жаль. — Снова преувеличенно вздыхает. — Последнее время и горло не с кем промочить. Может, поддержишь? — Машет в воздухе бутылкой. — Они не скоро явятся. — Смотрит на настенные часы над кухонным столом. — Там строительный до девяти, кажется, работает, а мы такси вызовем или трезвого водителя. Ну! Решайся!

— Да я тут недалеко живу, в двух кварталах, — смотрю на дверь холодильника. Умеет будущий тесть убедить. — А чего они в строительном-то забыли?