Ты (не) выйдешь за меня (СИ) - Лефлер Арина

Но нет, тащить Люсю в сомнительную комнату отдыха, желание пропадает, особенно после того, как вижу мужика в полотенце посреди туалетной комнаты.

Тот же самый что ли? Он что живет тут? Пля. Живут же люди без горя и печали. В общественных туалетах моются.

Выхожу в фойе, жду Люсю, а ее все нет. Уже волноваться начинаю.

Что так долго?

Заказал нам кофе, взял по рогалику. Буфетчица настойчиво предлагает тульский пряник. Их тут широкий выбор. Показываю на парочку среднего размера. Маму обрадую. Она любит такие с чаем пить, травяным. Сзади кто-то ласково касается плеча.

— Миш, ты пряники берешь? Давай, вот эти и эти возьмем? — тычет указательным пальчиком в витрину. — Они с начинкой самой вкусной, с корицей и еще чем-то. Я всегда беру, когда останавливаемся на техническую стоянку на этой заправке.

Слово моей женщины закон. На вопросительный взгляд буфетчицы киваю. Та быстренько добавляет еще парочку пряников.

Куй железо пока горячо.

Рогалики запиваем кофе. Я как обычно черный без сахара, Люся с молоком. Слоеное тесто сыпется, на губах и щеке у Люси крошки. Не сдерживаюсь, дотрагиваюсь и нежно стряхиваю крошечные кусочки. Взгляд притягивают, манят ее влажные от кофе губы. Встречаемся взглядами. На дне вижу огонь и страх.

Не волнуйся, милая, по посадкам я тебя не потащу. И в машине не стану заниматься с тобой сексом. Потерплю, не пацан.

А сам… Черт, так бы сейчас и занырнул в эту сладкую глубину.

Замечаю нездоровое внимание соседей по столику. Смотрят, будто понимают, что происходит. А я уже жалею, что отказался от комнаты отдыха. Но нет, домой, значит, домой.

Сворачиваемся быстро. Покидаем кафешку, заправляю машину. Светят придорожные фонари, трасса сияет разделительными полосами. В салоне играет веселая попса. Наша отечественная музыка сменяет зарубежку. Вот тут не могу сдержать улыбку. Смеюсь, словно дурак. Моя Люся танцует, сидя на пассажирском сидении.

Словами не рассказать. Это надо видеть!

Да-да. Приплясывает. Водит в такт музыке плечиком, пальцы то в кулачок сожмет, то ладонью лодочки вырисовывает. Приподнимает колени. Повторяет слова за певцом. Еще и глазки успевает мне строить.

Ах ты ж, учительница начальных классов! Да ты зажигалка. С тобой не заскучаешь!

На восемьсот двадцать третьем километре Люся засыпает.

Укатали сивку горки!

Это она еще долго продержалась. А мне нужно срочно энергетик прикупить. Что я и делаю на очередной заправке. После огненной жидкости сердце начинает биться чаще, но хоть в глаза не надо спички вставлять. Дальше еду в одиночестве. В том смысле, что Люся спит. Тихо похрюкивает и сопит. Мое сердце сжимается от невообразимого тепла и любви. Рядом желанная женщина, и ничего больше для счастья не нужно.

В родной город возвращаемся глубокой ночью. Люся просыпается, когда я останавливаю и глушу машину во дворе своей многоэтажки.

— Миш, а мы где? — Смотрит на меня глазами наивного совенка.

— Дома, Люсь, — устало вздыхаю. Больше тысячи километров позади. Меньше, чем за сутки управились.

— А-а-а… Это чей… Дом? — смотрит выжидательно. По лицу вижу, что узнала местность. Люся переводит взгляд на меня и говорит строго: — Отвези меня домой.

Глава 37

— Люсь, отвезу утром рано, хорошо? Время заполночь, родители уже спят, чего беспокоить, завтра утром и поедем, хорошо? — говорю, а у самого язык заплетается. Устал.

Провожу ладонью по лицу, пытаюсь хоть немного смахнуть сонливость. Куда там? Доползти бы до кровати!

Открываю дверь машины и выхожу на улицу. Тело затекло. Колени подгибаются. Теплый воздух с соленым привкусом неприятно обволакивает. Душно. В салоне с кондиционером было комфортнее, чем на свежем воздухе. Но все равно.

Свобода!

Потягиваюсь до хруста в суставах, закидывая руки за голову.

Хорошо-то как!

Вздрагиваю, с кряхтением сбрасывая с себя морок дороги.

Люся выходит с другой стороны, вздыхает, смотрит на меня пытливо, в глазах мелькает недоверчивость. Подозревает меня.

Лапа, поздно уже подозревать! Хотя.

Правильно подозреваешь. Я тебя в свою берлогу привез и выпускать из поля зрения надолго не собираюсь.

Древние инстинкты срабатывают, куда от них?

Вот такой я, да. Я не уверен, что хочу тебя отпустить сейчас, и завтра тоже отвозить к родителям не хочу, но чувствую, что придется.

— Идем?

— Хорошо, — кивает Люся и шагает к подъезду.

Вытаскиваю из багажника Люсину сумку. Громко хлопает крышка багажника.

Так дом разбудим, первый этаж точно. И пусть. Я не девку на ночь в дом веду, а мою Люсю.

Кругом пустынно, фонарь под козырьком светит мертвенным серым светом. Наши шаги гулко разлетаются между многоэтажек, будто в глубоком тоннеле. Домофон пищит в ночной тишине, словно сирена оповещения при пожаре.

Или этот противный звук так воспринимает мой уставший мозг?

В фойе за стеклом тоже пусто. Консьерж ушел спать. Поднимаемся на лифте в квартиру. Люся идет следом с видом обреченного на казнь. Спина напряжена, пальцы цепляются за край маечки. Замечаю легкий трепет ресниц и сжатые губки.

Да что ж такое! Я ж не монстр и не извращенец.

Расслабся, лапа. Я сейчас не в той форме, чтобы кидаться на тебя, как кобель на кость. Сам себе не рад. Наверное, не отказался бы сейчас, как тот в полотенце, в душ хоть на краю земли, хоть из писсуара умыться.

И все равно не выдерживаю личный целибат.

Как только за моей спиной закрывается дверь, швыряю сумку на пол и притискиваю Люсю к себе, прижимаю к разгоряченному телу, стараясь вжать, распластать ее тело на своем, слиться воедино. Нащупываю острые лопатки ладонью, поглаживаю. Поднимаю подбородок любимой и заглядываю в глаза. Ресницы трепещут, в глазах искры желания, полураскрытые влажные губы манят. Слишком долго мы не были вместе, друг в друге, целую дорогу.

Слышу полувсхлип-полустон любимой. Нежно прикасаюсь губами к мягким губам, легонько стукаюсь и трусь носом о ее нос. Мгновенно с напором целую с языком, успеваю пройтись по зубам, схватиться за язык, с наслаждением слизываю ее вкус. Тут же отстраняюсь и придерживаю обеими руками, снова обнимаю. Ну не могу оторваться от нее, прилип, липунюшка. Прижимаю голову к груди, шепчу в макушку:

— Ну что? В душ и спать?

— Угу!

Угу! Сама-то веришь в свое угу? Я точно нет.

Так и случается.

Люся идет в душ первая. Я иду в комнату, достаю с полки чистые полотенца и свою футболку для нее. Сомневаюсь, что понадобится, но беру и несу все это барахло в ванную.

Торможу на входе. Наблюдаю тонкую фигурку за стеклом. Белеют привлекательные ягодицы. Попа сердечком, тонкая талия, все, как я люблю. Из-под поднятых рук, гладящих мокрые в белой пене волосы, манят аккуратные полушария с темными ореолами. Держусь из последних сил, но когда Люся опускает руки и начинает смывать пену с груди, стаскиваю с себя футболку. Не могу оторвать взгляд от ее хрупкой фигурки, с напряжением слежу, как она проводит рукой там. А у самого уже все где надо напряглось.

Вода с тихим шипением обнимает желанное тело, стекает по спине, попе и по стройным Люсиным ножкам. Не сдерживаюсь, стаскиваю с себя джинсы сразу с боксерами. Швыряю в угол ванной и торопливо захожу в душ. Обхватываю Люсю со спины. В ладони ложатся ее упругие груди, между пальцев твердеют соски. Моя восставшая плоть прижата между нами, уткнулась в спину чуть выше Люсиной попы.

— Миш, — хнычет Люся и трется попкой об меня.

— Ш-ш-ш, — не могу ответить в первое мгновение из-за перевозбуждения.

Твою ж мать, Люся, я ж живой. Член распирает от желания, яйца, кажется, сейчас взорвутся.

— Сейчас, маленькая, сейчас все будет, — шепчу под шум воды и заставляю себя отпустить ее грудь. — Я быстро, я мигом.

Наливаю в ладонь гель и по-быстренькому намыливаю голову.

Пока моюсь, Люся поворачивается ко мне и помогает промыть волосы, запускает шаловливые пальчики в мою мокрую гриву. Улыбаемся друг другу, ласкаем взглядами.