Не родные. Малышка в награду (СИ) - Левашова Елена
Варюха просыпается и хнычет. Раздеваю ее, подмываю, делаю массаж, пою песенки… Что угодно, лишь бы отвлечься от пожирающего волнения.
Наконец, в комнату входит Анна. Оставляет мне завтрак, наводит порядок в уборной и бесшумно ускользает.
Пользуясь хорошим расположением духа дочурки, оставляю ее играться на кровати и медленно иду в санузел.
В мусорном ведре письмо.
«Маруся, приходили из полиции, спрашивали о тебе. Сизов — хозяин этого дома. Он встретил названных гостей с конвертом, сказал, что без ордера не пустит внутрь. Теперь они и не придут… Зачем им напрягаться после такой-то взятки? Сегодня на берегу много рыбаков, лодок и прогулочных яхт. Я заварила волшебный чай для охранников. Устрою им чаепитие, они и заснут. Надо только дождаться, когда Сизов уедет. Он сюда нечасто захаживает. После обеда Зоя Николаевна спит. Единственный человек, способный нам помешать — Роман. Я успела изучить привычки хозяев — он любит мучное. Надеюсь, не откажется от пирога с чаем. Не суетись и жди меня. Вяжи или читай, помни, что за тобой наблюдают».
Мамочки… Сегодня все случится. Только бы Роман выпил этот чай. И охранники вместе с ним… Стучу спицами, делая вид, что ни о чем, кроме вязания не думаю.
Поглядываю на Варю, заслышав шаги за дверью.
— Вяжешь? — спрашивает Роман. — Ну, вяжи. Плед пригодится дочке. В понедельник приедут адвокаты. Все бюрократические преграды, наконец-то, завершились. Они проверили на подлинность завещание и готовы приступить к переоформлению на меня активов при условии обитания в доме ребенка. Этот пункт отмечен особенно. Завтра дом будут отмывать и благоустраивать. Он должен быть похожим на настоящее семейное гнездышко, а в нем ты, Маруся — улыбающаяся и любящая жена. Мама принесет тебе косметику и новое платье. Только посмей все испортить, — шипит он.
— Хорошо, Рома. Я не испорчу, не волнуйся, — продолжаю вязать я.
Он уходит, а я снова дышу… Как же ненавижу его… В понедельник адвокаты, а во вторник врач-психиатр… Наверное, так?
Время тянется как резиновое… Голоса с побережья реки стихают, звуки лодочных двигателей тоже. Вероятно, мы упустили время?
Осторожно собираю в рюкзак подгузники, смену одежды и пристраиваюсь на краю кровати. Боже, дай мне сил! Помоги спастись и вытащить ребенка из плена. На всякий случай кладу в рюкзак спицы… Другого оружия у меня все равно нет.
Наконец, в двери тихонько входит Анна. Она машет руками, молчаливо показывая на дверь.
— Можем выходить?
Она кивает. Показывает жестами, что охранники спят.
— А Рома?
Качает головой. Сует под нос записку:
«Он разговаривает по телефону. Заперся в кабинете. Быстрее, Маруся!»
Дважды повторять не надо. Сую Варе соску и водружаю на плечи рюкзак. С гулко бьющимся сердцем ступаю по коридору к выходу. Анна осторожно идет за мной. Вот и двор. Синее небо, острый запах речной тины и леса. Проклятые собаки лают как оглашенные, разбивают морды о прутья вольеров, скулят… Роман точно услышит их жуткий вой. Их и на берегу слышно, не иначе…
Дорожка из гальки, палисадник, заросший флоксами, калитка. Вот она, родимая…
Оборачиваюсь лишь на миг, но его хватает, чтобы заметить в окне грозную фигуру Романа.
Анна распахивает калитку и выходит вместе со мной.
Идет в другую сторону, ведущую вглубь посёлка. Взмахивает рукой, показывая, как пройти к берегу. Я целую ее в щеку и бегу что есть силы к реке. Подворачиваю ноги, слыша, как ревет за спиной мотор черного джипа. До реки метров сто…
Глава 35
МАРУСЯ
Рюкзак за спиной вмиг превращается в неподъемную ношу, как и дочка, испуганно прижавшаяся к груди.
Хватаю горячий воздух ртом, ощущая, как от страха немеют мышцы. Я парализованной себя чувствую… С трудом переставляю одеревеневшими ногами, отбрасывая мелкие камни и попадающиеся по пути обломки веток.
Напряжение, чудовищный страх, ползущий по спине ледяными струями, одышка, пульсирующая в висках кровь — я словно оголенный нерв. Реакция на пределе, возможности тоже, ощущения сильнее во сто крат…
И желание защитить свое дитя граничит с безумием… Я как волчица или тигрица, не иначе… Временная скованность отступает, позволяя адреналину наполнить каждую клеточку тела.
— Помогите! — кричу что есть мочи, сворачивая с грунтовой дороги в придорожную, пыльную траву.
Джип намеренно едет медленно, загоняя меня, как добычу. Оборачиваюсь, замечая, что за рулем сидит не Роман — он просто не успел бы выскочить из дома… Там Сизый в кричащей красной футболке, ее и за версту видно.
Гонит джип по бездорожью, отделяя меня от кромки берега.
— Люди! Помогите! Пожалуйста! — кричу, замечая на берегу пустую, покачивающуюся на волнах лодку.
Конечно, мы упустили время… В такую жару никто не станет рыбачить.
Господи, что теперь делать? Дом Сизова стоит на отшибе. До соседних домов добрых тридцать минут ходу. И на берегу никого… Бежать смысла нет — на машине он все равно меня нагонит и собьет.
Остается лодка…
Варя ревет, не понимая, почему я так сильно ее трясу. Я просто бегу, родная… Не могу по-другому, как ни старайся…
Выбираюсь из густой, колючей травы на влажный, болотистый берег. Почва проваливается, ноги тонут в болотной жиже. Кожа саднит от хлестких ударов торчащих отовсюду камышей и веток кустарников.
— Потерпи, милая…
— Как же ты достала всех, сука!
А вот и Сизов… Не стал рисковать машиной и оставил ее в метрах десяти от берега. Оборачиваюсь, на мгновение столкнувшись с его взглядом. Злой, обезумевший… Он ни за что не даст мне второго шанса, если только я сама не вырву его у судьбы.
— Думаешь, я не понял, что вы с этой немой идиоткой задумали? И ментов ко мне в дом привела, тварь! Сейчас я покончу с тобой раз и навсегда. Никакие уговоры Романа не подействуют.
Он плюется, пробираясь по липкой, пахнущей тиной квашне, все ближе. Еще немного и схватит меня за плечи…
Нога цепляется за корягу. Я тяну ее, оставляя в болоте обувь. Малышка разрывается от крика, выгибается, даря Сизову преимущество во времени. Он в два шага преодолевает разделяющее нас расстояние и хватает меня за волосы.
— Отпусти, гад! Я ничего тебе не сделала! Ничего не должна!
— Отпустить, чтобы ты в полицию пошла, дрянь? Мне хватило зоны. Второй раз я чалиться не собираюсь.
Боже, какая же у него мерзкая рожа — красная, вся в оспинах, с кривыми, желтоватыми зубами. И взгляд как у психа.
Между нами чудовищная пропасть и короткий шаг… Сизов пытается отдышаться и сгибается пополам. Уверен, что никуда я не денусь — так и буду стоять и ждать, пока он наберется сил перед моим убийством.
Меня скручивает отчаяние — за что все это? Я ведь ничего эдакого никогда не просила у жизни? Только любви и счастья. Тепла горячего тела, прижимающего к груди, малыша с глазами любимого…
И если сейчас я сдамся, позволю страху опутать меня — ничего уже не будет… Никакой надежды. Я кладу ребенка прямо на землю и вынимаю спицы. Жду, пока этот урод разогнется и со всей силы втыкаю ему их в плечо. Одну, потом вторую… Еще и еще раз… Сизов орет. Кровь фонтаном пульсирует из раны.
— Гадина! Дрянь!
— А это тебе за побои!
Он изворачивается и бьет меня по лицу здоровой рукой… Вот и все, Маша… Ничего у тебя не вышло. Варька орет, но сквозь ее голос я слышу и другие… Как будто меня зовут… Голова наполняется чугунной тяжестью, глаза закрываются. Где-то неподалеку шуршат шины, ревет мотор, кажется, кто-то кричит. Металлический лязг сменяется протяжным скрипом открывающихся ворот или калитки. Много мужских голосов, отрывистых приказов. Земля дрожит под лопатками из-за приближающихся тяжелых шагов. Кто еще сюда пожаловал? Сообщники Романа? Наверное, он вызвал все службы — полицию, психушку, скорую… Сейчас меня скрутят и увезут в неизвестном направлении. Я хочу подняться, но не могу… Не получается… Силы навсегда покинули мое тело. Я устала бороться. Сражаться в одиночку, как гребаная воительница… Сколько можно? Не могу, устала… Варюшка так звонко кричит, что, наверное, нас слышно на том берегу.
