Все началось с развода (СИ) - Томченко Анна

Кожа саднила на руках.

А когда я оказалась возле двери, то ударила по светильник. Противный, яркий свет разлился по комнате и я, прижав ладони друг к другу постаралась начать дышать через раз, а потом не выдержала, опёрлась спиной о стену, подтянула колени к груди и заорала.

Хриплым голосом, сорванным, но орала.

Глядя на то, как на постели остался лежать без чувств муж, который собрался меня изнасиловать.

Я орала так долго, что уши заложило от собственного крика.

Но когда первый шок прошёл я все же, схватившись за дверную ручку, постаралась встать, ноги тряслись, каждая мышца была сведена настолько, что вот-вот начались бы судороги. В прорези подола сорочки на бедре были видны красные отметины его пальцев.

Трясти стало ещё сильнее, тремор какой-то расползался по всему телу.

Что же он наделал, что же он наделал?

Нахрена надо было приезжать, зачем все это нужно было?

Я все-таки встала.

В груди клокотало так, как будто бы у меня самая запущенная пневмония. Хотелось тут же сигануть в ванну, схватить самую жёсткую мочалку и тереть тело до тех пор, пока не исчезнут следы его прикосновений, но вместо этого я все-таки перевязала лямки порванной сорочки за шеей, чтобы хоть как-то не выглядеть совсем побитой бродяжкой, сделала несколько шагов в сторону ванны.

А потом замерла.

Альберт здоровый.

Здоровый, как медведь.

Какая нахрен разница бутылка это была, лампа или ещё что-то. Вырубить с первого раза его никому не удавалось, а он дрался на свадьбе у друзей. Я отчётливо помнила, что там не только мужики кулаками орудовали, но кто-то и стул тащил, Альберт только лихо выскочил из драки, хохотал.

Да и вообще, он же…

Он же сильный, как не знаю кто. Он и спортом занимался. И один удар лампы не мог его вырубить, не мог.

Дурацкое осознание подобралось ко мне на пушистых кошачьих лапах.

Я его убила.

На задворках сознания качнулась мысль.

Качнулась и забилась в красной рамке тревоги «сос», помощь, кто-нибудь?

Опираясь ладонями о стену, я медленно вернулась к кровати.

— Альберт. — Произнесла я онемевшими губами. — Альберт.

Но муж как лежал, уткнувшись лицом в подушку, так и не шевелился.

Я нервно прошлась глазами по всей его фигуре, стараясь вычленить, что он по-прежнему дышал, и все нормально.

Но нет, ни черта нормального не было.

Я как умалишённая снова вернулась на кровать, встала коленями на неё и потянула мужа за плечо на себя так, чтобы он перевернулся.

А на лице ни кровинки у него.

Дрожащими руками я ощупала шею, пытаясь найти сонную артерию, или что там, как правильно ищут-то?

Приложила два пальца, желая услышать заветные удары и биение сердца:

В ушах стоял такой гул, что я абсолютно не слышала, как кто-то что-то крикнул с первого этажа, как взметнулись по лестнице несколько пар ног.

Как кто-то со спины окрикнул меня.

Я ничего этого не слышала.

Я смотрела на бледное лицо мужа и понимала, что я его убила.

31.

Я стояла в таком шоке над Альбертом, что не могла ничего с собой поделать, поэтому, кота меня перехватили за талию, попытались оттащить, я, словно тряпичная кукла, повисла на руках.

— Что здесь случилось? — Спросил мужчина, сдвигая маску-балаклаву с лица.

Я помнила, как выглядят сотрудники охранного агентства, у которых мы обслуживали дом, но все равно сначала несколько раз моргнула.

— Вот ворота муж вынес.

— То есть это был ложный вызов? — Спросил мужчина и второй охранник подошёл к Альберту, попытался нащупать пульс, нахмурился.

— Скорую надо вызвать, — бросил он в сторону, а у меня холодный пот на коже выступил.

— Нет, это бывший муж.

— То есть вызов был не ложным?

— Он... Он полез с руками. Я схватила лампу. — Едва шевеля языком, произнесла я. — Полицию успела вызвать.

— Как давно?

— Как только сработала сигнализация.

Мужчина нахмурился, посмотрел на часы.

— Время прибытия восемь минут, ментов ещё дольше ждать.

В непонимании я осмотрела всю спальню. Сотрудники охранного агентства медленно стали выходить.

— А что мне теперь делать?

— Ждать полицию. — Кивнул мужчина и заметил: — И скорую.

Я осмотрелась, пытаясь понять, что же в итоге произошло, как правильно в этих ситуациях работать. Я знала, что, если происходит ложный вызов, просто выплачивается штраф по результатам текущего месяца, когда приходит счёт на оплату. Один раз так произошло, что не сработала ключжарта, и сигналка продолжала поступать на номер охранного агентства и тогда также приехали сотрудники чопа, а я ещё стояла на кухне, мыла посуду, а один из сотрудников был в маске и в каких-то больших очках и с оружием. Тогда они просто все уточнили и уехали.

А сейчас что должно было быть?

Какие сейчас действия?

Но я не успела ничего понять, потому что следом приехал наряд полиции.

Меня снова куда-то отодвинули.

Тут же появилась скорая.

Фельдшер наклонился к Альберту.

— Все в порядке, все в порядке. — Произнёс мужчина и закрыл чемоданчик. —Алкогольное опьянение.

— НУ, я его ударила лампой, — тихо произнесла я, и врач, наклонившись, ещё раз посмотрел на Альберта.

— Крови нет, сотрясение выясним в больнице.

Я зажала ладонями глаза не зная, как ещё в этой ситуации реагировать, у меня что-то спрашивали полицейские, пытались составлять протокол, но я была настолько не в себе, что даже не понимала, что происходило поэтому, когда появилась каталка, на которую с трудом один из чоповцев вместе с фельдшером и водителем скорой погрузили Альберта, я дёрнулась в сторону шкафа, натянула спортивные штаны, поверх сорочки накинула худик. И побежала за ними вниз, мне давали подписать какие-то протоколы, я везде ставила подпись, не глядя, потому что не понимала, что теперь будет.

Меня даже не спросили ни о каком заявлении, ни о чем не спросили, что произошло, они все это списывали на бытовую какую-то драку, что ли.

А мне было так страшно, я никогда не попадала в такие ситуации, поэтому, когда дверь хлопнула, защёлкнулся замок, я быстрее залезла в машину скорой.

Альберта привезли в городскую больницу, врач осмотрел, пощёлкал пальцами Альберт начал приходить в себя, а я стояла и захлёбывалась слезами.

А позже поставили какую-то капельницу, и я тут же оплатила отдельную палату, потому что не представляла, что там будет дальше, а истерика накатывала с каждым разом все сильнее и сильнее. Мобильник в руке просто пылал от того, что мне писала Зина, мне звонил Гордей, я ничего не могла сейчас сказать.

И только когда Альберта перевели в палату, медсестра, зайдя внутрь, тихо спросила.

— Вам помощь не нужна?

Я перевела на неё заплаканные глаза и покачала головой.

— Вы уверены?

Я затравленно кивнула несколько раз, потому что не представляла, что вообще может быть из этой ситуации.

Я просидела, наверное, всю ночь в кресле напротив койки Альберта.

Когда рассвет начал тускло блестеть за окном, Альберт поморщился, взмахнул рукой, срывая новую капельницу.

Я знала, что его капают, чтобы привести в чувство и капают то, что выводит алкоголь. Я не думала, что у него была белая горячка, да, ему до этой белой горячки пить и пить в нём, блин, сто с лишним килограмм живого веса, явно четыре бокала вискаря на дне рождении внука не могли сыграть такую фатальность. Но я же не знала, сколько он потом выпил. Я же не знала, что его так переклинило, что он вынес машиной ворота.

— Какого черта? — Хрипло спросил Альберт, поднимая руку и пытаясь зажмурить глаза.

Я всхлипнула, и здесь он перевёл на меня уже более осознанный взгляд.

— Ален, что случилось?

А у меня губы тряслись.

— Я вчера конкретно перебрал, да?

Не могла ничего сказать, что я ему должна была сказать? Да, по идее, все так и было, но я зачем-то медленно встала.

Ноги кололо иголочками от того, что мышцы сводило судорогой периодически.