Поглощенные туманом - Нана Рай

– Черт возьми, где «Скорая»?! – в конце концов не выдерживает Паола.

В ответ входные двери распахиваются и впускают холодные капли дождя вперемешку с яростным ветром и диким громыханием грозы. Ника ежится.

В зал входит промокшая насквозь Джианна со сломанным зонтом, а следом двое мужчин в ярко‑оранжевых формах. Они кладут носилки возле Мими и отработанными движениями переносят на них девочку.

– Она промокнет! – рявкает Джианна и швыряет бесполезный зонт в угол. – Стойте здесь, я принесу клеенку с кухни. И вколите какое‑нибудь успокоительное Люсе, она скоро океан нальет!

Ника поражается холодному расчету Джианны.

На лице ни капли жалости, только злость, которая уже въелась в кожу, искривила губы и превратила глаза в узкие щелки. Она широко шагает и скрывается в коридоре. Один из фельдшеров пытается открыть аптечку, но Люса с трудом встает и отшатывается.

– Нет! – быстро вытирает слезы. – Я спокойна. Только помогите моей девочке.

– У вас красный код 9. Как только доберемся до госпиталя, она сразу получит необходимое лечение, – заявляет фельдшер.

Он говорит холодно, но, несмотря на это – лицо добродушное и круглое.

– У нее ладони обожжены, – произносит Паола и указывает на Люсу.

Стефано подходит к сестре и помогает встать, но женщина так и остается в его объятиях, не в силах отойти.

Фельдшер кивает:

– Поедете с нами, накиньте верхнюю одежду.

Но Люса не двигается. Апатично смотрит на дергающуюся внучку и копит внутри себя слезы.

– Заберите ее так. Мы привезем вещи и документы, – вставляет Стефано.

– Нет! – Мими вдруг открывает глаза и в ужасе смотрит на фельдшера. – Нет! Я никуда не поеду. Я же молчала, никому не сказала. Вы обещали, что не отправите меня в интернат! Нет!

– Она бредит, – выдыхает Паола.

– Мы отвезем тебя в больницу, малышка. – Фельдшер присаживается возле нее, но Мими яростно качает головой.

– Нашла! – Джианна возвращается с клеенкой в руках. – Черт, еле откопала в залежах Люсы.

– Нет, я никому не рассказала! Не хочу в интернат! – орет Мими и пытается сползти с носилок, но от боли снова теряет сознание.

– Ей хуже. – Джианна накрывает девочку клеенкой, и мужчины подхватывают носилки. – Быстрее, идите! Люса, – рычит она на повариху, – не будь тряпкой, езжай с ними. Мы приедем следом. – И почти силком выталкивает женщину из замка.

Дверь закрывается за поварихой, отсекая стихию, и на секунды повисает давящая тишина.

– Ника, – впервые обращается к ней Паола, – идите отдыхать. Мы съездим в больницу, проконтролируем. Через пару часов вернемся. На утро я вызову нового повара, так что не пугайтесь незнакомым лицам, – устало шутит она.

– Я за документами, – чеканит Джианна и уходит из парадной залы.

– Не волнуйтесь за меня. У меня достаточно работы. – Ника встает, опираясь на стену. Несчастный случай, свидетелем которого она стала, выбивает почву из‑под ног.

Она бредет по пустому замку. Кажется, что она до сих пор слышит крики Люсы и Мими. И вспоминает, что так и не сумела разговорить девочку. А ведь та знала гораздо больше и предупреждала: «Беги».

Ника замирает возле лестницы, пытаясь переварить запоздалую мысль.

Слова Мими, которые та прокричала в бреду: «Я же молчала… Вы обещали, что не отправите меня в интернат!»

Воспаленный разум окружил Мими страхами из реальной жизни. Девочка боялась, что ее оторвут от семьи, боялась остаться одной только потому, что услышала нечто запретное.

А следующая мысль заставила Нику взбежать по ступенькам и спрятаться в спальне. Мими не могла открыть правду, но пыталась предупредить.

Ника со стоном оседает на пол и прячет лицо в коленях. Перед глазами стоит обожженное тело девочки. А голова разрывается от мыслей. Маленькие стрелки на наручных часах указывают на второй час ночи. Заснуть? Смехотворная затея. Только не этой ночью.

Глава 22. Маддалена давно мертва

Ника уснула только под утро. Точнее, это напоминало падение с башни, когда организм устал бороться и рухнул в объятия спасительного сна. Она закрыла глаза в шесть утра и открыла в половину двенадцатого. Пять с половиной часов выпали из жизни как недостающая деталь конструктора лего. Если время начинает сыпаться сквозь пальцы, его тяжело остановить.

Ника через силу приводит себя в порядок и впервые пользуется тональным кремом, чтобы замазать темные круги под глазами. Зачесывает волосы в конский хвост и натягивает мохеровый свитер. Погода такая же сумрачная, как и на душе Ники. Серые ленивые облака ползут по небу, раздумывая, пролить дождь или нет. Ненавистная туманная дымка клубится вокруг замка.

В Кастелло ди Карлини совсем не та солнечная Италия, в которую влюбилась Ника давным‑давно. Здесь другая страна, и она живет по своим законам.

Ника осторожно спускается на первый этаж. Крадется, как воровка. Но в поместье тихо, безлюдно. Не видно даже горничных, которых Люса вечно обзывала тощими тенями. На кухне тоже никого. Вряд ли Паола успела найти временную повариху. Скорее всего, после ночных бдений ее так же сморил сон.

Но Ника только рада возможности побыть наедине с собой. Выносить молчание чужого человека сейчас было бы тяжело. Она быстро находит ручную кофеварку, в холодильнике – молоко, яйца и ветчину, в хлебнице – вчера испеченный хлеб. И с удовольствием начинает готовить. Обыкновенные рутинные действия доставляют ей больше удовольствия, чем прогулка по морю. А когда по кухне разлетается ароматный запах кофе, губы поневоле растягиваются в улыбке.

– Ммм, так вот кого Паола наняла поваром?

Ника чуть не роняет венчик в яичную смесь от насмешливого голоса графа. Он стоит в проеме, скрестив на груди руки и прислонившись плечом к косяку двери. Волосы взлохмачены, и вряд ли расческа касалась их этим утром. Просторная белая рубашка свободно висит на Стефано. Она едва застегнута до середины, оголяя смуглую кожу. Ника смущенно отворачивается и принимается еще усерднее взбивать яйца.

– Да, деньги лишними не будут, – бурчит она. Затем неохотно добавляет: – Омлет с ветчиной? – вопросительно изгибает левую бровь. – Могу добавить «по‑французски», чтобы звучало красивее.

– С удовольствием отведаю твоего омлета, но сначала, – Стефано с улыбкой подходит к кофеварке и разливает темно‑коричневую бодрящую жидкость по кружкам, – кофе.

Пока Ника готовит завтрак, спиной ощущает его цепкий взгляд.

Стефано не стремится нарушать тишину, но, когда молчание становится невыносимым, она первая сдается:

– Как Люса и Мими?

– Люса в относительном порядке. Ей обработали ладони и еле выдворили из больницы. Она хотела остаться с Мими. Сейчас, наверное, спит, но как только проснется, Анджело в ее распоряжении.

– А Мими? – У