Жестокие чувства - Агата Лав
Проходит время, и я слышу, как моторы меняют тональность, яхта плавно сбрасывает ход. В иллюминаторе уже не бесконечный горизонт, а очертания причала и бледное солнце на фоне тропического побережья.
– Мы прибыли, – говорит Лебедев, подходя ко мне с новым сухим полотенцем. – Нас уже ждут.
– Даже так?
– Они, кстати, предлагают носилки.
– Я, пожалуй, откажусь, – отвечаю с улыбкой.
Сервис и правда оказывается удивительным. И явно очень дорогим. У пристани нас дожидается медицинский минивэн с логотипом частной клиники. Все происходит быстро и слаженно, на уровне хорошей режиссуры. Роман сопровождает меня в клинику, где меня тут же оформляют – без очередей, суеты и лишних вопросов. Очевидно, здесь привыкли работать с состоятельными клиентами.
Мне даже становится неловко, потому что я уже отдохнула и чувствую, что я в полном порядке. Но я прохожу МРТ, после которого наблюдаю за молодым врачом с вежливой улыбкой.
– Сотрясения нет. Есть ушиб мягких тканей и легкое рассечение, – сообщает он Лебедеву. – Мы обработали рану, наложили медицинский клей, заживет без следа.
– Хорошо.
– Рекомендую просто отдохнуть пару дней, без стресса, без сильных физических нагрузок.
Он говорит еще что-то, но я не прислушиваюсь. После мы с Романом уезжаем в отель. Нас встречает белоснежное здание в колониальном стиле, окруженное пышной зеленью. Я хочу спросить насчет Германа с Марианной, но вскоре замечаю их на территории отеля. Они сидят у барной стойки, в шезлонгах под навесом из белых тканей. У нее – коктейль с розовым зонтиком, у него – хмурый взгляд, направленный прямо на меня.
– Люкс? – зачем-то уточняю у Лебедева в лифте и сама же утвердительно киваю: – Конечно же, люкс. И дай еще угадаю…
Я провожу пальцами над панелью.
– На верхнем этаже?
Лебедев с усмешкой кивает. После чего обхватывает мои пальцы и помогает нажать на нужную кнопку. Больше в лифте никого нет, и его прикосновение сразу превращается в интимное. Он не отпускает меня, а наоборот, направляет к себе, обнимая крепче. Я пропитываюсь его запахом и теплом, и это все меньше кажется странным. Неправильным.
Я прекрасно понимаю, как на него могло подействовать произошедшее на яхте. Как психолог и как женщина, ведь тут достаточно обычного сострадания. Он снова пережил ужасные мгновения в своей жизни, и я невольно оказалась на месте его супруги. Только тогда все кончилось трагедией, а вот меня он спас. Такое растопит сердце даже самого черствого ожесточенного мужика.
Но это только полбеды.
Я тоже смотрю на Романа иначе.
Я тоже оттаиваю…
Тем более этот день – с криком, болью, адреналином – будто длился целую неделю. Мы с ним успели пройти маленькую жизнь. И поэтому его прикосновения все меньше воспринимаются как вторжение.
Когда мы входим в номер, я замираю. Это не просто отельный люкс, это сцена из фильма о красивой, почти нереальной жизни. Изысканная мебель, приватная терраса, джакузи и хрустящие простыни цвета айвори.
– Мы здесь надолго? – спрашиваю Романа.
– Тебе не нравится?
Он так спрашивает, словно такое место действительно может кому-то не понравиться.
– Нет, конечно. Я в восторге.
– Это хорошо, – он кивает. – Не знаю, на сколько задержимся. Посмотрим.
Я ухожу в ванную комнату, которая отделана розовым мрамором. Принимаю душ, наслаждаясь, как горячая вода стекает по коже, успокаивает и расслабляет. Когда я выхожу, закутавшись в халат, в комнате уже темно. Только торшер рядом с кроватью уютно подсвечивает подушки. Лебедев стоит на балконе и разговаривает с кем-то по телефону.
– Нет, отгрузку в Турцию нельзя сдвигать, – доносится его твердый голос. – Пусть меняют логистику, но сроки нужно оставить. И пусть проверят юрлицо, я не хочу снова связываться с теми болгарами.
Я выключаю торшер и забираюсь в постель. Через несколько минут слышу, как открывается дверь ванной. Лебедев тоже принимает душ. Я закрываю глаза, то ли делаю вид, что сплю, то ли действительно стараюсь побыстрее заснуть. Но Роман проводит в ванной считаные минуты. Вскоре я чувствую, как матрас мягко прогибается с другой стороны под его весом. Лебедев молча ложится рядом. Проходит секунда, другая, и его рука тянется ко мне. Сначала мужская ладонь ложится на мою талию. Потом он придвигается ближе и прижимается всем телом. Спокойно, без рывка. Но крепко. Жарко. Его горячая рука поднимается выше, распахивая халат, и ложится на мой живот. Я замираю, пытаясь решить, что должна сделать дальше, и ощущаю, как его грудь сильнее прижимается к моей спине. Я не двигаюсь, не открываю глаз. Просто дышу. Слушаю, как стучит его сердце.
Он напирает бедрами, и я чувствую, что он возбужден.
У меня до сих пор нет решения.
Хотя я понимала, что к этому придет.
Я чувствую, как его прикосновения становятся увереннее и настойчивее, он уже ласкает меня, мягко поглаживает и погружает в наэлектризованный сумрак. Я ловлю его ладонь и сжимаю крепкие пальцы, но это не выглядит как протест. Как стоп. И Лебедев считывает это.
– Я помню, что ты сказала мне, – произносит он с хрипотцой, и его слова запутываются в моих волосах. – Я не буду груб.
Его рука устремляется к моему подбородку, сжимает и делает движение за меня. Роман направляет, поворачивая мое лицо к себе… к своим губам. Он сразу погружает меня в разнузданный пульсирующий поцелуй, в котором чувствуются жадное желание и крупицы сладкой нежности. Как искры, они вспыхивают и дарят новый вкус, расслабляют и дают возможность забыться. Рядом с Лебедевым вообще преступно легко потеряться, он умеет целовать, умеет заключать в сильные руки, умеет заводить, умеет…
Черт…
Воздуха совсем не остается. Последние капли слетают с моих губ, когда Роман второй рукой дотрагивается до меня между ног.
В голове остается только одна мысль:
«Почему нет?»
Почему нет, Алина?
Герман сам хотел этого.
Он это придумал.
Он привел тебя в эту кровать.
И он тоже сейчас не один, он сам рассказывал, глядя прямо в глаза, как изобретательна и хороша Марианна в постели.
Так почему нет?
Мне так нужна ласка.
Защита…
И вдруг Лебедев может дать все, что мне нужно?
Можно хотя бы попытаться узнать, так это или нет.
– Будь нежен, – выдыхаю ему в губы, едва справляясь с дыханием.
Я замираю, а его губы касаются моей кожи у самого плеча. Сначала осторожно, затем с нажимом. Роман все-таки немного замедляется, словно услышал в моем голосе, что меня что-то сдерживает. Он разворачивает меня к себе сильнее, и наши лица встречаются в темноте. Его губы находят мои, и поцелуй получается жадным, затяжным, как будто мы оба слишком долго ждали именно такой
