Жестокие чувства - Агата Лав
Перед глазами оказывается комната, которая напоминает просторную гостиную в красивом доме. Кроме Третьякова и главного гостя Лебедева на борт пустили только персонал. Никакой массовки, других девушек или партнеров. Или хотя бы парочки затейников. Люди из бизнес-элиты частенько приятельствуют с актерами, комиками или писателями, которые умеют раскрашивать вечера обаятельными и смешными историями. Но сейчас здесь никаких посторонних.
– Я решила не ждать на острове, а выдвинуться вам навстречу, – до моего слуха доносится голос Марианны. – Там все равно нечего смотреть, лучше больше времени проведем на воде. Тут поблизости отличные виды.
Виды уже шикарные.
А если дождаться момента, когда горизонт начнет окрашиваться в розовые предзакатные цвета…
Я принимаю бокал с шампанским и понимаю, что мне сегодня понадобится больше одного. Я замечаю, как Лебедев недолго раздумывает и все-таки берет напиток. Тоже шампанское, минуя крепкие напитки. А вот Герман выбирает виски. Он первым устраивается на диване, широко расставив ноги, и всем видом показывает, что собирается отлично проводить время.
Наши взгляды случайно встречаются, и я прохожу по самым осколкам, по нервным окончаниям, по трещинкам в его защите. Я знаю, как нужно на него смотреть, и я знаю, что он чувствует намного больше, чем пытается показать. Такие мужчины если пускают кого-то в сердце, то потом вырывают вместе с плотью, закрываются шрамами от всего мира. Я незаметно салютую в его сторону, а потом опустошаю бокал залпом. Горьковатая сладость растекается по языку, а эффект не заставляет себя ждать. Я истощена переживаниями, так что даже небольшая доза алкоголя сразу ударяет в голову. Я запускаю ладонь в прическу Лебедева, ловя себя на том, что мне приятно дотрагиваться до его волос. Приятно чувствовать, как разряды тепла от близости с другим человеком проходят по подушечкам пальцев.
– Так что с долей в терминале? – вдруг спрашивает Третьяков, переключая Лебедева на дела.
– Мы выкупили долю, – отвечает тот и разворачивается к Герману. – Договор с турками закрыт. Осталось синхронизировать по линии доставки.
Я отворачиваюсь к воде, но внимательно прислушиваюсь к их интонациям, чтобы понять, кто они все-таки друг другу. Разговор сначала идет фоном, как гул моторов, мужчины беседуют негромко, но в их голосах нет ни расслабленности, ни доброжелательности. Это шахматная партия. Слова – фигуры. Интонации – стратегия. Улыбки – дымовая завеса.
– То есть ты все-таки решил влезть в портовую логистику, – протягивает Герман с ленивой усмешкой. Он откидывается на спинку дивана, будто не придает словам значения. Но я вижу, как его пальцы постукивают по стеклу. Он напряжен. – И так быстро… Ты кому-то обещал сверхрезультат?
– Я никому не обещаю. Я делаю, – спокойно парирует Роман. – Но, если твоя компания зайдет в связку, мы оба получим выход на Азию раньше, чем все ждут.
– Щедро. Но я вот думаю, зачем тебе партнер? – Герман поворачивает голову, и в его взгляде уже нет игры. – Ты ведь обычно предпочитаешь держать все под контролем. Один.
– Иногда выгодно, чтобы кто-то другой принял удар. Или вложился в риски, – Лебедев отвечает с легкой полуулыбкой. – Или просто засветился первым.
– То есть ты предлагаешь мне сыграть в приманку? – усмехается Третьяков.
– В громоотвод. – Роман отпивает шампанское спокойно, даже небрежно. – Мы с тобой работаем на разных уровнях, нас знают разные люди. И мне нужна твоя дурная репутация, чтобы стало понятно, что место занято, и не пришлось терять время на разборки.
Между ними встает пауза. Напряженная, мрачная. Они напоминают двух хищников, которые оценивают друг друга на расстоянии вытянутой руки.
– Порт – это не только контейнеры, – говорит Лебедев чуть тише, – это еще и доступ к инфраструктуре. К данным. К потокам.
– А данные – это власть, – заканчивает Герман. – Ты действительно готов делиться ключом?
– Дубликатом, – холодно отвечает Лебедев. – Я предлагаю открыть двери одновременно.
– Так много слов, – раздается голос Марианны, которая выглядит раздраженной. – Господи, вы же не на совещании! Сколько можно о делах?
Я понимаю, что она как раз выбрала напитки покрепче. И явно не рассчитала свои силы. Герман поворачивает к ней голову, недобро щурясь.
– А что ты хочешь? – спрашивает он. – Что будем делать, Марианна?
Она поднимается, проходит пару шагов по палубе и осматривается. Я следую за ее взглядом и только сейчас угадываю, что яхта остановилась. Мы находимся рядом с бирюзовой лагуной. Вода здесь прозрачная, как горный хрусталь, а по краям возвышаются невысокие скалы, поросшие сочной зеленью.
– По-моему, это идеальное место, – мурлычет она. – Время купаться!
И прежде чем кто-то успевает ответить, она стягивает с себя легкое платье. Под ним оказывается изящный белый купальник, который больше подчеркивает, чем прикрывает. Она идет к борту, и ее шаги звучат как вызов. Она вдруг разворачивается ко мне, подступает ближе и резко хватает меня за руку. Ее ногти больно впиваются в мою кожу.
– Пойдем, крошка, – ее голос наполнен приторно-сладкими интонациями. – Порадуем мальчиков.
Я не двигаюсь.
– Нет, – я коротко качаю головой. – Я не хочу…
Но она все равно тянет. Секунда, две… Я ловлю взгляд Лебедева, который поднимается с дивана, готовый вмешаться. Ему это явно не нравится. И именно в этот момент Марианна резко толкает меня.
Черт…
Мир вдруг вспыхивает белым светом.
Я чувствую удар.
Всполох.
Металл поручня.
Мой висок опаляет резкая оглушающая боль… Только это и остается. Раскаленная точка боли и шум в ушах. Тело наклоняется вперед, и я не сразу понимаю, падаю ли я или просто ухожу в темноту. Она подступает волной, и сквозь нее я слышу мужской злой крик и плеск воды.
А потом – ничего.
Глава 12
Сознание возвращается рывками.
Сначала пробивается звук, я как будто с запозданием слышу сильный всплеск и шум волн. Они кажутся такими тяжелыми, массивными, словно меня затянуло в воронку. Но потом я снова слышу чей-то крик, теперь сдавленный и неразборчивый. А следом приходит ощущение холода. Что странно, мы же на курорте… Или это из-за страха? Я чувствую, как вода обнимает меня с головы до пят, как тяжелое покрывало. И тянет в темную глубину. И только в этот момент я понимаю, что крик, который я только что слышала, мой собственный.
– Алина! – доносится рядом. – Алина!
Я не успеваю ничего сделать, как чувствую, как меня тянут наверх. Чьи-то руки… сильные, отчаянные. Меня подхватывают и вытягивают с таким мощным рывком, словно счет идет на секунды.
Я выныриваю на поверхность. Открываю глаза, кашляю, захлебываюсь
