Спастись любовью(ЛП) - Харт Кэмерон

Медленно, очень медленно Кассиан поднимает руку к моему лицу, давая мне достаточно времени, чтобы отстраниться. Я не хочу. Когда он нежно касается моей шеи, я вздрагиваю и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Подушечкой большого пальца он проводит по круглому следу от ожога в нескольких дюймах над моей левой ключицей, и я закрываю глаза, вспоминая, как я его получила.

— Тебе не обязательно мне что-то говорить, — шепчет он. — Просто знай, что я считаю тебя красивой. Невзирая на шрамы.

Я морщу лоб, с трудом веря в то, что слышу. На этот раз он определенно назвал меня красивой. Его нежные слова стали последней каплей. Я делаю еще несколько глубоких вдохов и собираюсь с мыслями, прежде чем пробормотать:

— Мой дядя всегда пил, но в покерные вечера это выходило из-под контроля. — Кассиан перестает дышать, каждый мускул его тела напряжен, пока он ждет продолжения сцены. — Я старалась держаться подальше, когда поблизости были его друзья, но во время покерных вечеров моей обязанностью было следить за тем, чтобы у всех всегда было вдоволь пива и закусок.

Кассиан кивает, молча поощряя меня продолжать, и успокаивающе проводит круговыми движениями по моей поврежденной коже подушечкой большого пальца.

— Ближе к концу покерных вечеров дяде Терри нравилось использовать меня в качестве развлечения. Он швырял в меня все еще тлеющие окурки, зарабатывая себе очко за каждое попадание.

— Господи Иисусе, мать твою, — рычит Кассиан себе под нос. Никогда никто не расстраивался из-за меня, и, признаюсь, приятно, когда кто-то на моей стороне. Я была чертовски долго одна.

— Как только дядя Терри набирал десять очков, он закуривал сигару, чтобы отпраздновать, потом тащил меня к себе и решал, где отметить меня в следующий раз. На этот раз это была моя шея, — шепчу я, уткнувшись носом в руку Кассиана, которая все еще держит меня там. — В других случаях это были мои руки, ноги, плечи… везде, куда он мог дотянуться.

— Он использовал тебя как табло для своих извращенных игр, — произносит Кассиан, заканчивая за меня мою мысль. — Блейкли, милая, — бормочет он. — Мне жаль, что ты росла в таком отношении. Твои родители когда-нибудь останавливали его?

Я отрицательно качаю головой.

— Я никогда не знала своих родителей, — признаюсь я. — Моя мама оставила меня на крыльце дома своего брата и невестки через неделю после моего рождения. Больше о ней ничего не было слышно. Я не уверена, кто мой отец и знает ли он, что у него есть дочь, но меня это давно перестало волновать, — говорю я ему, пожимая плечами.

— Прости, красавица, — повторяет Кассиан.

— Что мы говорили об извинениях за то, в чем нет нашей вины? — поддразниваю я, надеясь немного разрядить обстановку. Я не хотела все портить своей слезливой историей.

Кассиан одаривает меня мягкой, печальной улыбкой, затем наклоняется вперед и прижимается своим лбом к моему.

— Может, я и не был причиной твоих страданий, но осознание того, что тебе пришлось пройти через все в одиночку, разрывает мое сердце на части. Жаль, что я не смог быть рядом с тобой раньше. Никто не заслуживает такого обращения, ты понимаешь?

— Да, — киваю я и выдыхаю, переводя взгляд на его губы, а затем снова встречаясь с его изумрудными глазами. В его глазах смесь тоски, сочувствия и печали, а также чего-то еще. Что-то первобытное и голодное.

Боже, я тоже это чувствую. Я тосковала по нему с тех пор, как случайно застала его без рубашки. Теперь, когда мы подолгу касались и гладили друг друга, и делились секретами, эта боль только усилилась.

— Тебя когда-нибудь целовали? — шепчет Кассиан, его дыхание касается моих губ и заставляет меня задрожать. Я отрицательно качаю головой, зачарованно наблюдая, как расширяются его зрачки и раздуваются ноздри. — Окажешь мне честь?

Вместо того чтобы ответить словами, я сокращаю расстояние между нами, прижимаясь губами к его губам в моем первом в жизни поцелуе.

Глава 7

Кассиан

Блейкли приоткрывает для меня свои изящные губы, позволяя мне скользнуть языком к ней в рот и впервые по-настоящему ощутить вкус очаровательной женщины, которую я обрел всего несколько дней назад. Как я смог прожить так долго без нее?

Когда моя милая девочка хнычет, что-то ненасытное вырывается из моей груди, требуя большего. Руки Блейкли скользят по моей груди, одна скользит по моему телу, а другая запутывается в моих волосах. Ее ногти царапают мою кожу, давая понять, что она этого хочет. Ей, черт возьми, это нужно, так же, как и мне.

Я кладу руку ей на поясницу, прижимая свою соблазнительную богиню к груди, и отхожу на несколько шагов назад. Прислонившись спиной к стене, я продолжаю проникать в ее рот, поглаживая своим языком ее губы, пока она не начинает дрожать в моих объятиях.

Она, наконец, прерывает наш поцелуй, но я еще не закончил. Я не могу насытиться ею. Пульс Блейкли учащается на шее, и я облизываю губы, прежде чем оставить дразнящий поцелуй там. Моя девочка стонет и откидывает голову назад, давая мне больше места, чтобы поглотить ее.

Я рычу, облизывая полоску на ее шее и прикусывая мочку уха.

— Мне нравится, какая ты на вкус, — выдавливаю я, целуя ее в висок и вдыхая ее аромат. Блейкли извивается рядом со мной, потирая бедра друг о друга в отчаянной потребности в трении.

Ебать меня, она так чертовски невинна, так молода и мила, и в то же время сломлена, что будет преследовать меня вечно. Блейкли — это нечто большее, чем то, что случилось с ней в прошлом. С этого дня она та, кем хочет быть. Я просто надеюсь, что мне посчастливится стать частью ее жизни, когда она поймет, насколько она сильная и способная.

Возможно, я и не нужен Блейкли, но я уже пристрастился ко всему в ней, от игривого блеска в ее светло-голубых глазах до застенчивой улыбки.

— Кассиан, — наполовину скулит, наполовину стонет она. Мне нравится, какая она отчаянная, какая невинная в своих нуждах, как она верит, что я дам ей все, о чем она просит.

— Мне нравится, какая ты отзывчивая, — говорю я ей глубоким голосом, полным темного желания. Я пытаюсь держать себя в руках, но трудно сохранять здравомыслие, когда самая сексуальная женщина, которую я когда-либо видел, отдает мне свое соблазнительное, совершенное маленькое тело.

— Пожалуйста... — бормочет она, ее дыхание становится прерывистым. Блейкли даже не понимает, о чем просит, но, черт возьми, мне нравится слышать, как она умоляет меня.

Просунув бедро между ее ног, я стону, когда ощущаю жар ее киски через трусики. Черт, на ней мои штаны. Моя одежда пропиталась ее кремом, и будь я проклят, если не завидую паре спортивных штанов.

— Оседлай меня, детка, — рычу я, прежде чем снова завладеть ее губами. Блейкли сначала не двигается, и на мгновение мне кажется, что я перешел черту. Затем она наклоняет бедра вперед, прижимаясь своей сердцевиной к моему бедру. — Вот так, Блейкли, — хвалю я.

— Мм-м, — выдыхает она, закрыв глаза и приоткрыв припухшие губы, когда я впитываю ее всю. Она восхитительна, у нее черные, как полночь, волосы, большие, льдисто-голубые глаза, пышная грудь, округлые бедра, и я не могу дождаться, когда увижу, как они обхватывают мои бедра, когда я буду входить в нее снова и снова…

— Хорошие ощущения? — спрашиваю я резким и скрипучим голосом. Я едва держусь на ногах, но мне нужно, чтобы она достигла этого, достигла переломного момента и погрузилась в наслаждение.

— Д-д-да, — заикаясь, произносит она, прежде чем уткнуться лицом мне в плечо. Я слышу ее приглушенные стоны, когда ее ноги дрожат и сжимаются вокруг моего бедра. — Я… Я... о, боже...

Блейкли ахает и запрокидывает голову, приоткрывая губы в беззвучном крике. Я прижимаю ее к себе, позволяя ей пережить оргазм. Ее мышцы напрягаются и расслабляются, снова и снова, и, наконец, Блейкли выдыхает, содрогаясь, и обмякает в моих объятиях.