Спастись любовью(ЛП) - Харт Кэмерон

Кассиан

Я провожу пальцами по волосам, теребя пряди, расхаживая из одного угла гостиной в другой. В глубине души я думал, что, проснувшись сегодня утром, обнаружу пустую кровать, либо потому, что Блейкли убежала, либо потому, что я ее выдумал. Но когда я заглянул к ней ранним утром, она крепко спала, и ее негромкое посапыванте отдавалось у меня в ушах.

Я позаботился об этом. Благодаря мне она чувствовала себя в достаточной безопасности, чтобы заснуть.

Это только начало. Моя Блейкли побывала в аду и вернулась обратно, и у нее даже остались шрамы, подтверждающие это. Я до сих пор не знаю подробностей того, что она пережила до того, как я встретил ее, но теперь, когда она здесь, я не хочу ее отпускать.

В какой-то момент, когда я ворочался с боку на бок прошлой ночью, мое сердце решило включиться после многолетнего перерыва. Впервые с тех пор, как я покинул «Рейнджеров», мне не снились кошмары, а мысли о том, как я могу завоевать доверие Блейкли.

Будь я проклят, если, наконец, не понимаю, через что Хаксли и Уайлдер прошли со своими женщинами. Буквально за одну ночь все мои цели и смысл жизни изменились.

Размышляя о том, как поднять настроение Блейкли и помочь ей увидеть женщину, которую вижу я, я решил испечь три дюжины кексов. Это было в четыре утра, и теперь, несколько часов спустя, мне ничего не остается, кроме как ждать, когда проснется моя девочка. Не то чтобы она была моей, по сути. По крайней мере, пока.

Вздохнув, я направляюсь в ванную и ополаскиваю лицо, глядя в зеркало, как мне кажется, впервые с тех пор, как мы поднялись на гору. Мужчина, отражающийся в зеркале, выглядит немного потрепанным. У меня мешки под глазами и волосы торчат дыбом, что вполне объяснимо, учитывая, сколько я с ними возился этим утром. Моя борода... по меньшей мере, непослушная. Я выгляжу немного диким. Просто чудо, что я не спугнул Блейкли, когда она очнулась на моем диване.

Намочив волосы и бороду, я пытаюсь укротить свои непослушные локоны и придать бороде такую форму, чтобы она выглядела презентабельно. Не могу сказать, что меня когда-либо сильно заботило, как выгляжу, но я хочу, чтобы Блейкли понравилось то, что она видит.

Знакомый звук открывающейся двери спальни заставляет мое сердце бешено колотиться, и все во мне приходит в состояние повышенной готовности. Она проснулась. Ее милые маленькие ножки ступают по деревянному полу, и я в последний раз смотрю на себя в зеркало. Я не заслуживаю милого ангела, который вторгся на мою землю и проник прямо в мое сердце. Я не смогу жить спокойно, если она подумает, что я пользуюсь ею или тем уязвимым положением, в котором она находится, но, с другой стороны, мысль о том, чтобы оставить ее на попечение кого-то другого, вызывает у меня рычание, исходящее из самой глубины души.

Когда Блейкли произносит мое имя неуверенным голосом, я понимаю, что мне крышка. Она моя, чтобы заботиться о ней. Моя, чтобы лечить. Моя, чтобы... любить?

Я выхожу из ванной и мельком замечаю Блейкли, когда она заходит на кухню. Ее черные волосы собраны в беспорядочный пучок, несколько прядей падают на лицо, обрамляя его и делая ее похожей на куклу с широко раскрытыми голубыми глазами.

Понаблюдав за ней мгновение, я наблюдаю, как Блейкли поглощает гору маффинов, разложенных на трех тарелках на моем кухонном столе. На ее лице отражается недоверие, а затем она улыбается про себя, как будто выиграла в лотерею. Блейкли протягивает руку за одним особенно вкусным маффином с черничной начинкой, затем замирает, ее рука зависает над тарелкой, как будто она не знает, можно ли ей есть.

Эта женщина убивает меня.

— Давай, выбирай, — говорю я, направляясь на кухню. Блейкли подскакивает и отдергивает руку, глядя на меня через плечо с печалью в глазах и извинениями на губах.

— Прости, Кассиан, я не...

— Не за что извиняться, — заверяю я ее, стараясь, чтобы выражение моего лица оставалось мягким, а движения — плавными. Это настоящий подвиг для огромного мужчины, который топает, хлопая дверьми и ударяясь головой о потолок. — Пожалуйста, ешь. Я, наверное, смогу съесть половину из них самостоятельно, но другая половина не должна пропасть даром.

Это вызывает у меня легкую ухмылку, которую я расцениваю как победу.

Блейкли берет кекс, который она присмотрела ранее, а также виноград и апельсиновый сок, которые я приготовил для нее. Она ждет, пока я возьму свою еду, ее глаза следят за каждым моим движением. Клянусь, я чувствую, как ее взгляд ощупывает каждый дюйм моей кожи.

Только после того, как я сажусь и откусываю свой кекс, Блейкли, наконец, начинает есть свой. Мне это не нравится. Она не должна никого ждать и не должна спрашивать разрешения на что-то такое простое, как завтрак.

Мы оба поглощаем еду, и я могу сказать, что Блейкли хочет еще один маффин. Конечно, она никогда бы не взяла второй. Именно поэтому я беру маффин с самого верха стопки и кладу его ей на тарелку вместе с еще одной гроздью винограда. Она собирается возразить, но я беру еще один маффин и отправляю его в рот целиком.

Выражение ее лица бесценно. Ее светло-голубые глаза расширяются от шока, а затем происходит самое восхитительное: Блейкли смеется. От этого сладкого, нежного звука у меня щемит в груди. Я не могу сдержать улыбку, расползающуюся по моему лицу, что только заставляет Блейкли смеяться еще сильнее, когда крошки падают у меня изо рта.

Моя глупая уловка сработала, и теперь Блейкли откусывает от своего второго маффина, ее голубые глаза сверкают, заставляя мое сердце замирать от желания подойти к ней поближе.

— Ты не против небольшой экскурсии по моим владениям? — спрашиваю я, когда мы оба заканчиваем и я убеждаюсь, что она наелась досыта.

Блейкли напрягается, ее взгляд устремляется к окну над моей раковиной. Она определенно от кого-то убегает, и ясно, что она беспокоится, что они все еще там и ищут ее.

— Мы будем находится недалеко от моего домика, — заверяю я ее, наблюдая, как она немного расслабляется. — Боюсь, тебя не очень тепло встретили в горах, не говоря уже о городе, над которым мы работаем. Я бы хотел это изменить.

— Почему? — шепчет Блейкли. Я морщу лоб, не понимая, о чем она спрашивает. — Почему... ты так добр ко мне? Почему ты позволил мне остаться на ночь?

— Милая, — бормочу я, кладя свою руку поверх ее, лежащей на столе. На секунду я начинаю беспокоиться, что прикосновение было слишком сильным, но затем она переворачивает свою руку, переплетая наши пальцы. Голубые глаза встречаются с моими, и тогда я вижу это. Доверие. Принятие. Она не понимает, почему я хочу заботиться о ней, во всяком случае, пока. Но она верит, что я позабочусь о ней.

Я могу сказать, когда момент становится для нее невыносимым. Я сжимаю ее руку в последний раз и начинаю убирать со стола.

Десять минут спустя мы отправляемся на экскурсию по моему заднему двору. Обувь Блейкли превратилась в лохмотья, поэтому она надела мои старые кроссовки, хотя на ногах у нее, по сути, лодочки.

Моя девочка немного спотыкается на ступеньках крыльца, но я оказываюсь рядом, чтобы обнять ее за талию и поддержать. Точно так же, как каждый раз, когда мы прикасаемся друг к другу, от моей кожи летят искры и исходит жар.

«Не будь похотливым засранцем», — ругаю я себя.

Вместо того, чтобы высвободиться из моих объятий, как только она благополучно оказывается на земле, Блейкли прижимается ко мне, ее рука находит мою и сжимает ее. Не раздумывая, я притягиваю ее ближе и целую в макушку, вдыхая ее аромат.

Я почти опускаю руку и отступаю назад, не желая пересекать черту с моей милой девочкой, но когда она прижимается ко мне, я понимаю, что мне конец.

Мы обходим мой участок по периметру, и я показываю на разные вещи, например, на мой овощной сад, теплицу, строительство которой в самом разгаре, и курятник. Она проводит кончиками пальцев по листьям в моем саду, хихикает и визжит, когда курица кудахчет над ней, и делает несколько шагов вперед, бросая вызов.