Спастись любовью(ЛП) - Харт Кэмерон

Я подхватываю ее на руки и сажаю к себе на колени на диване. Блейкли сворачивается калачиком у моей груди, уткнувшись носом мне в шею и плечо.

— Держу тебя, — шепчу я, успокаивающе поглаживая ее спину, пока ее дыхание не приходит в норму. — Ты в порядке? Это было слишком? — спрашиваю я, внезапно осознавая, насколько увлекся.

— Я в порядке, — доносится ее приглушенный голос. — Так ли это было… для тебя?.. — я морщу лоб, не совсем понимая, что она пытается сказать. Блейкли вздыхает и, наконец, запрокидывает голову, ее голубые глаза встречаются с моими. — Я просто имею в виду… Я никогда не… так похоже... — она разочарованно выдыхает, но я не позволяю ей долго сомневаться в себе.

— Блейкли, ты — опьяняющая смесь нежности и нахальства, сексуальности и невинности, мудрости не по годам и в то же время необъяснимой игривости, несмотря на то, что жизнь дает тебе все основания для горечи и гнева. Каждое мгновение, проведенное с тобой, лучше предыдущего.

— Ты вообще настоящий? — бормочет она, глядя на меня своими большими, как у куклы, глазами. Боже, она такая драгоценная, такая красивая, что у меня щемит в груди, чем дольше я смотрю на нее.

— Такой же настоящий, как и ты, — отвечаю я, целуя ее в лоб, а затем в макушку. Я вдыхаю ее аромат полевых цветов и меда, уже зная, что не могу без нее жить. Я просто надеюсь, что она готова к такому одержимому горцу, как я. — Я намереваюсь принять душ, — говорю я ей, меняя тему. Я тверд, как гребаный камень, и мне нужно пойти подрочить в душе, прежде чем я сойду с ума и растерзаю свою милую девочку. — Тогда я могу устроить тебе настоящую экскурсию по месту проведения работ. Как тебе это?

Блейкли открывает рот, без сомнения, чтобы в десятый раз извиниться за вторжение, но я заставляю ее замолчать целомудренным поцелуем.

— Если ты хотела извиниться, то побереги дыхание, красавица. Как я могу злиться на тебя за вторжение, если это привело меня прямиком к тебе?

Я снова могу сказать, когда для нее этот момент становится невыносимым. Я никогда не хотел отпугнуть Блейкли или прослыть каким-то дрянным халтурщиком.

— Я пойду ополоснусь, — молвлю я, в последний раз целуя ее в лоб. Я ничего не могу с собой поделать. Хочу, чтобы какая-то часть меня постоянно прикасалась к ней, но я никогда не хотел ее душить. Блейкли слезает с моих колен, ее щеки все еще горят от всего, что произошло между нами этим утром. — Не стесняйся, возьми себе на завтрак кексов и фруктов. Не знаю, в курсе ли ты, но у нас есть большой запас черничных маффинов, — сообщаю я ей с улыбкой на губах.

Блейкли смеется, и этот приятный звук находит отклик в глубине моей души. Я чувствую… завершенность, как будто все кусочки моего сердца наконец-то соединились воедино. Только сейчас я лучше, чем когда-либо был до того, как в моей жизни появилась Блейкли.

Через пятнадцать минут я приведен в порядок и готов ко всему, что принесет мне этот день. Когда я в последний раз мог это сказать? Но это правда. Пока моя прекрасная девушка рядом со мной, я чувствую, что могу все.

Я направляюсь на кухню и останавливаюсь, когда вижу Блейкли, стоящую у раковины, солнечный свет, льющийся через окно, запутывается в ее темных локонах. Ее соблазнительный силуэт зовет меня, как сирена, и я подхожу ближе, испытывая потребность прикоснуться к ней каким-нибудь образом.

Она слегка покачивается назад-вперед, и чем ближе я подхожу, тем отчетливее понимаю, что она тихо напевает себе под нос. Это совсем другая женщина, не та, которую я встретил всего несколько дней назад. Вместо того, чтобы съеживаться от страха и шарахаться от каждой мелочи, она более уравновешенная. Более спокойная. Хотелось бы думать, что я имею к этому какое-то отношение.

Я знаю, что Блейкли не исцелилась волшебным образом от травмы, которую она переживала годами, но это только начало. Мы будем выздоравливать вместе и справляться со всем, прибегая к помощи терапевтов и медикаментов, если потребуется. Все, чего я хочу, — это чтобы Блейкли жила счастливой, наполненной жизнью, зная, что ее любят.

— Привет, красавица, — шепчу я, подходя к ней сзади. Я волнуюсь, что могу напугать ее, но, услышав мой голос, Блейкли расслабляется и откидывается назад, прижимаясь спиной к моей груди. Я обнимаю ее за талию, крепко притягивая к себе, наклоняюсь и оставляю легкий поцелуй на ее шее.

— И тебе привет, — удовлетворенно вздыхает она.

Когда я заглядываю ей через плечо в раковину, то хмурюсь, увидев, что она моет посуду.

— Тебе не обязательно убирать, — говорю я ей. — Я займусь этим чуть позже.

— Я ведь должна как-то зарабатывать себе на жизнь, верно? — ее тон легкий и дразнящий, но я знаю, что в ее словах есть более глубокий смысл, чем тот, что лежит на поверхности.

Я кладу руки ей на бедра, осторожно разворачиваю свою девочку, так что мы оказываемся лицом к лицу. Одной рукой касаюсь ее щеки, приподнимаю ее голову, чтобы она могла видеть меня, когда я рассказываю ей эту правду.

— Блейкли, тебе не нужно зарабатывать себе на жизнь. Тебе не нужно зарабатывать свое право на существование. Я хочу, чтобы ты была здесь.

Она тихо ахает, в ее кристально-голубых глазах светится недоверие.

— Ты имеешь в виду, что это только на время, верно? Я уверена, что мне здесь не рады. Ты будешь раздражен или расстроен из-за меня...

Я прервал ее поцелуем, не в силах больше слушать ее бредни. Знаю, что это говорит о ее душевной травме, но мне все равно больно. Моя милая девочка не думает, что заслуживает любви, но это очень далеко от истины.

— Я больше не хочу слышать, как ты говоришь о себе в таком тоне, — шепчу я ей в губы, прежде чем нежно поцеловать ее, давая понять, что и в этом случае я буду заботиться о ней. — Ты не раздражаешь. Ты не обуза. Ты... — я вздыхаю и поднимаю глаза к потолку, надеясь каким-то образом подобрать нужные слова. — Ты — единственное светлое пятно в моей жизни, — наконец решаюсь я. — И я сделаю все, что в моих силах, чтобы показать тебе это.

Выражение глаз Блейкли окончательно выводит меня из себя. Она так сильно хочет мне верить, но боится, что я могу разбить ее хрупкое сердце. По ее щекам катятся первые слезы, за ними еще несколько, пока она не начинает рыдать в моих объятиях. Я заключаю ее в объятия, не отпуская от бури эмоций.

Когда она выплакивается, я отрываю Блейкли от своей груди и вытираю последние слезы с ее глаз.

— Ты мне доверяешь? — спрашиваю я уже не в первый раз.

— Да, — немедленно отвечает она. Мое сердце, блядь, взлетает вверх от одного этого слова.

— Хорошая девочка, — шепчу я, целуя ее в макушку. Она вздрагивает от моей похвалы, а в голову лезут всякие порочные мысли. Однако с этим придется подождать. — А теперь иди умойся, и я проведу для тебя экскурсию, — говорю я ей, подмигивая.

Блейкли кивает и направляется в ванную, оставляя меня смотреть ей вслед, потирая грудь тыльной стороной ладони. Я люблю ее так сильно, что это причиняет боль. Мне просто нужно придумать способ заставить ее тоже влюбиться в меня.

Глава 8

Блейкли

Я беру следующую рубашку из корзины для белья, заправляю рукава, а затем складываю оставшуюся ткань пополам, прежде чем положить её поверх стопки уже сложенных рубашек. Я не могу сдержать улыбку, даже когда занимаюсь таким обыденным делом, как стирка.

Когда я с Кассианом, все становится лучше. Дыхание ровное. Я чувствую, что наконец-то могу дышать полной грудью впервые за многие годы. Возможно, впервые за все время. Без давящего страха и парализующей тревоги я ощущаю себя легче и жизнерадостнее почти во всех отношениях.

Вчера мы с Кассианом провели вторую половину дня, осматривая строительную площадку. Он показал мне планы города, хотя и признал, что им еще многое предстоит сделать. Кассиан был так горд, когда рассказывал о строительных проектах и всей работе, которую он уже проделал в этом месте. Могу сказать, что он пытался произвести на меня впечатление или, по крайней мере, показать потенциал этого города. Я начинаю верить, что он действительно хочет, чтобы я осталась с ним навсегда.