Спастись любовью(ЛП) - Харт Кэмерон

— Гребаная физиотерапия в течение трех месяцев, — начинает он, разражаясь тирадой о том, как его тошнит от всей этой медицинской херни, и он готов закончить, чтобы присоединиться к нам на горе. Ему нужно исцелиться и обрести покой больше, чем кому-либо из нас, но Эллиот упрям, как гребаный мул.

— Есть ли здесь место, где ты мог бы пройти курс физиотерапии? Таким образом, тебе не придется ждать еще несколько месяцев.

Мой друг молчит, затем хмыкает, прежде чем прочистить горло.

— Полагаю, я не думал об этой идее, — признается он. В последнее время мало что вызывает у меня улыбку, но его ответ вызывает ухмылку.

— Рад, что смог помочь, — говорю я, посмеиваясь про себя, когда Эллиот ворчит себе под нос.

Мы прощаемся, и я засовываю телефон обратно в карман, делая глубокий, очищающий вдох. Мои опасения по поводу Эллиота уже отходят на второй план, когда мысли о женщине, вырубившейся на моем диване, снова начинают поглощать меня.

Кем бы, черт возьми, она ни была, она нашла убежище прямо здесь, у меня. Я защищу ее от всего, что этот жестокий мир, черт возьми, преподнесет ей, и тогда, возможно, она решит остаться здесь. Со мной.

Гребаный псих — вот кто я такой. Я знаю это. Слышу это в своих навязчивых мыслях о женщине, которая упала в обморок еще до того, как мы успели должным образом представиться. И все же меня тянет к ней, мои ноги движутся почти без моего разрешения, неся меня к моей загадочной незнакомке.

Я сажусь на стул напротив дивана, но тут же решаю, что это недостаточно близко. Вместо этого я обнаруживаю, что сижу на полу, прислонившись спиной к дивану. Я считаю ее вдохи и выдохи и синхронизирую свое дыхание с ее дыханием, желая каким-то образом быть связанным с ней.

Господи, если я так себя веду, когда она даже без сознания, я почти боюсь представить, каким одержимым стану, когда она очнется. Думаю, время покажет.

Глава 4

Блейкли

Я очнулась, окруженная мягчайшим одеялом и теплыми, пушистыми подушками. Я знаю, что, должно быть, сплю, потому что никогда в жизни мне не было так уютно. Я еще несколько мгновений наслаждаюсь сном, пока он не рассеялся, а затем глубоко вздыхаю, уже страшась наступающего дня. Но сегодня все по-другому. Что произошло прошлой ночью?

Я резко открываю глаза и выпрямляюсь, когда воспоминания о последних нескольких днях проносятся в моей голове.

О Боже. Я сбежала и пряталась на стройплощадке, когда меня нашел самый высокий и мускулистый мужчина, которого я когда-либо встречала, и…

После этого я ничего не помню.

— Я что, умерла? — шепчу я себе под нос.

— Только не в мое дежурство, — раздается голос рядом со мной.

Я подпрыгиваю и напрягаюсь от грохочущего звука, закрываю глаза и прикрываю лицо, чтобы защититься от нападения, которое, как я знаю, готовится. На данный момент — это автоматическая реакция.

— Эй, — говорит мужчина гораздо мягче и сдержаннее. — Я не причиню тебе боль. Никогда. Я обещаю, что здесь ты в безопасности.

В безопасности?

Я качаю головой и еще больше замыкаюсь в себе, жалея, что не могу превратиться в сингулярность и исчезнуть в черной дыре. Всего слишком много, слишком непроверенно, слишком ошеломляюще. Даже с закрытыми глазами я чувствую, что испытываю сенсорную перегрузку, у меня кружится голова, и я повторяю одно-единственное слово: безопасность.

— Ты можешь сделать глубокий вдох? — спрашивает мужчина тихим голосом. — Я не могу допустить, чтобы ты снова потеряла сознание.

Мое тело подчиняется его приказу еще до того, как я осознаю его слова. Я ловлю себя на том, что хватаю ртом воздух, не осознавая, что задерживаю дыхание.

— Хорошо, теперь помедленнее, — успокаивающе говорит незнакомец. Он дышит вместе со мной, молча поощряя меня подстроиться под его ритм.

Через несколько мгновений моя голова перестает кружиться, и я не чувствую, что стены сжимаются вокруг меня. Я все еще потрясена всем, что произошло за последние несколько дней, но почему-то мужчина, приютивший меня, кажется, хочет... заботиться обо мне? Должно быть, это ловушка, но прямо сейчас я слишком вымотана, чтобы бежать или сражаться.

Я медленно открываю глаза и с удивлением вижу, что передо мной на коленях стоит мужчина, с которым мы виделись прошлой ночью. Он на уровне моих глаз, и что-то в этом заставляет меня расслабиться. Он не использует свой рост, чтобы запугать меня, хотя вполне мог бы. На самом деле, этот мужчина, вероятно, мог бы справиться с моим дядей, а это о чем-то говорит. Мой дядя был профессиональным боксером до того, как пристрастился к наркотикам и алкоголю.

— Вот и ты, — раздается нежный, но глубокий голос мужчины, который приютил меня. — Как ты себя чувствуешь? Могу я тебе что-нибудь предложить? Воды? Еды? Душ?

Я несколько раз моргаю, не уверенная, что правильно расслышала его. Он хочет накормить меня? Отвести в душ? Я этого не заслуживаю. Только не после того, что я украла с объекта. И все же, в этих изумрудных глазах светится что-то совершенно незнакомое мне. Не могу понять, что именно, но я теряю бдительность. Совсем чуть-чуть. Ровно столько, сколько нужно.

— Хм, — начинаю я, прежде чем захлебываюсь кашлем. Я не осознавала, насколько пересохло у меня в горле, пока не попыталась заговорить.

— Вот, — говорит мужчина, протягивая мне стакан воды, который, должно быть, стоял на соседнем столике. — Я уверен, что ты хочешь пить. Не пей слишком быстро, иначе тебя стошнит.

Я киваю и дрожащей рукой тянусь к стакану. Наши взгляды встречаются, и на одно короткое мгновение я заглядываю в глубины души этого человека. Глубоко в его сердце спрятана боль, которая перекликается с моей.

По какой-то причине это придает мне смелости обхватить стакан рукой и взять его у него из рук. Вняв его совету, я отпиваю воды, хотя мне требуется немалое самообладание, чтобы не выпить все залпом.

— Я Кассиан, — говорит он, одаривая меня тем, что, по-моему, должно было изображать улыбку. Ясно, что у него уже давно не было повода улыбаться, и от этого у меня щемит в груди.

— Блейкли, — отвечаю я между глотками.

— Блейкли, — повторяет он. — Красивая.

Мои глаза расширяются от его слов. Я? Красивая? Нет, просто мое имя.

«Успокойся, девочка», — говорю я себе.

— Теперь, когда ты выпила немного воды, не хочешь ли нормально поесть или принять горячий душ?

— Принять душ, — выпаливаю я. В то же время мой желудок неприятно громко урчит, и я кладу руку на живот, пытаясь заглушить этот звук.

Вместо того, чтобы отчитать меня или сказать, что я могу обойтись без еще нескольких приемов пищи, как это делала моя тетя, Кассиан усмехается и протягивает мне руку.

— Ты иди прими душ, а я накрою на стол. У меня есть кое-какая чистая одежда, сложенная на полочке у раковины. Можешь надеть ее, если тебе в этом будет удобнее, чем в том, что на тебе сейчас.

Я все еще не знаю, что делать с добротой этого мужчины, но какая-то часть меня действительно хочет доверять ему. Я и раньше обжигалась, особенно с моими тетей и дядей, но Кассиан… он другой. Робкая надежда расцветает в моей груди, хотя я и пытаюсь подавить ее. Мне никогда не позволяли такой роскоши, как надежда и доверие.

Несмотря на это, я ловлю себя на том, что протягиваю руку и вкладываю ее в его гораздо более крупную ладонь. Его мозолистая кожа говорит о многочасовом труде, который он вложил в этот строительный проект, не говоря уже о его рельефных мышцах. Когда Кассиан поднимает меня с дивана, я наклоняюсь к нему, желая вдохнуть его аромат кедра и специй.

— Спокойно, — шепчет он, положив одну руку мне на бедро и очень нежно удерживая меня на месте. От одного этого прикосновения по моей спине пробегают искры, заставляя меня задрожать от неожиданной волны удовольствия, прокатывающейся по моему телу. — Извини, — тут же говорит Кассиан, опуская руку, как будто я обожгла его. — Я не хотел вторгаться в твое личное пространство или прикасаться к тебе без твоего разрешения.