Спастись любовью(ЛП) - Харт Кэмерон

Мое сердце растаяло бы, если бы оно у меня было.

Хмурясь про себя, я тащусь по проторенной дорожке, которая ведет от наших домиков к настоящему городу. Я в ужасном настроении, из-за чего мне почти стыдно за всех, с кем я встречаюсь сегодня вечером. Я не собираюсь ничего скрывать, так что им лучше быть готовыми к грубому предупреждению.

Глава 2

Блейкли

Мои бедра и икры горят от того, что я просидела на корточках за этим деревом последние пятнадцать минут, но для меня это самое безопасное место, чтобы подождать, пока расчистится строительная площадка, на которую я наткнулась несколько дней назад. Честно говоря, мои ноющие мышцы — ничто по сравнению с некоторыми царапинами и ушибами, которые я получила во время гонки по густому горному лесу посреди ночи.

Я закрываю глаза, вспоминая тот ужасный вечер. Большинство людей предпочли бы остаться в уютном отапливаемом домике, вместо того чтобы отправиться в лес в одной одежде. К сожалению, в данный момент для меня это был самый безопасный вариант.

Однако три дня спустя я начинаю пересматривать свое решение. О чем, черт возьми, я думала? Я прожила двадцать лет со своими тетей и дядей, так почему я не смогла продержаться до конца нашего «отпуска на выходные»?

Стыд и смущение охватывают меня, когда я вспоминаю разговор, который состоялся у меня с моей самой старой подругой Далилой прямо перед нашим отъездом. Она предупреждала меня, что отпуск может оказаться своего рода ловушкой, но я проигнорировала ее, решив жить в отрицании как можно дольше. Это продолжалось всего несколько дней, пока мы не добрались до хижины. И тогда…

Я качаю головой, пытаясь отогнать эти мысли. Сейчас это бесполезно. Я просто пытаюсь продержаться достаточно долго, чтобы обдумать свой следующий шаг.

Снова сосредоточившись на недавно отремонтированных зданиях и недостроенных сооружениях, я с облегчением вижу, что вокруг никого нет. Я в последний раз осматриваю окрестности в поисках своих тети и дяди, а также любого, кто может поймать меня и вышвырнуть со своей территории или, что еще хуже, вызвать полицию. С другой стороны, тюрьма сейчас звучит не так уж и плохо. Кровать с подушкой и одеялом? Трехразовое горячее питание? Не говоря уже о том, что мои тетя и дядя не доберутся до меня из-за запертой камеры…

Но нет. Я не хочу начинать следующую главу своей жизни взаперти в камере. Вот так я провела первые двадцать лет своей жизни. Следующие двадцать лет я собираюсь прожить на моих условиях… какими бы они ни были.

Я встаю с корточек, сдерживая стон, когда мои ноющие мышцы напрягаются, чтобы поднять меня. Ковыляя вниз по пологому склону к строительной площадке, я стараюсь пригибаться к земле, чтобы не привлекать к себе внимания.

Мое сердце бешено колотится, когда я пробегаю между строительными машинами и наполовину возведенными стенами, пригибаясь всякий раз, когда слышу поблизости малейший шорох. Наконец я добираюсь до маленького гнездышка, которое соорудила для себя из старого брезента, нашедшего поблизости, и простыни на резинке, которая использовала в качестве защитного покрытия для малярного проекта.

Я не горжусь своей кражей, и я не особенно горжусь собой за то, что вчера я просто украла чей-то с любовью упакованный вручную обед. Огромный сэндвич с индейкой, вяленой говядиной, морковными палочками и яблоком наполнил мой желудок настолько, что хватило бы на следующий вечер. Мне повезло, и я нашла бутылку с водой объемом в галлон, которая была почти полной, что позволило мне получать достаточное количество жидкости, хотя и с трудом. Еще одна кража, которая будет числиться в моем послужном списке до конца моих дней.

Я падаю на брезент, расстеленный в темном углу одного из почти законченных зданий. Я подумала, что, поскольку в этом здании не требовалось много работы, строительная бригада, надеюсь, оставит его в покое, пока я не придумаю план получше. Кроме того, даже если они обнаружат мое укрытие, это всего лишь две вещи с их собственного рабочего места. По крайней мере, это то, что я говорю себе, чтобы успокоить свою и без того нечистую совесть.

Когда я готовлюсь к очередной тяжелой ночи беспокойного сна, мои мысли возвращаются к тому первому утру, когда я проснулся здесь после того, как бежала через лес, спасая свою жизнь. Сначала я подумала, что мне все это приснилось. Только что я спотыкалась о поваленные бревна и пыталась прикрыть лицо от непослушных веток, цеплявшихся за мои волосы, одежду и кожу, а в следующее мгновение уже скатывалась с небольшого холма на поляну, которая напоминала о цивилизации.

В тот момент я подумала, что у меня галлюцинации. Тем не менее, мой мозг и тело продолжали двигаться вперед, не заботясь о том, что все это мираж. Когда я проснулась на следующий день, все еще находясь в укрытии внутри здания, я поняла, что наконец-то в моей череде ужасных неудач наступил перелом.

Теперь, если бы только я заставила себя покинуть гору и найти в себе мужество начать все сначала в каком-нибудь новом месте. Я даже не знаю, с чего начать и куда двигаться дальше. У меня нет ни жизненных навыков, ни опыта ни в чем. Я всегда разбиралась в книгах, но перестала проявлять эту сторону себя после того, как поправила своего дядю за что-то, а он запустил мне в голову пивной бутылкой.

Я переворачиваюсь, морщась, когда мое плечо врезается в твердую поверхность пола.

Я никчемная, потому что они сделали меня никчемной. Нет, я никчемна, потому что позволила им сделать меня никчемной.

На второй день моего пребывания в горах я обнаружила хорошо наезженную гравийную дорогу, ведущую вниз с горы, что вполне логично. Вся эта строительная техника должна была как-то сюда добраться. Я зашагала по дороге, стремясь оказаться как можно дальше от того, что осталось от моей семьи. Примерно на полпути по лесу разнесся визгливый голос моей тети, выкрикивавшей мое имя. Я замерла, полностью охваченная страхом. Только когда я услышала знакомый звук взводимого ружья моего дяди, я очнулась от панического оцепенения.

Я помчалась в противоположном направлении, пробегая по дикой местности, которая называется Дымчатые горы, во второй раз за несколько дней. Адреналин бурлил в моих венах, когда я бежала так быстро и так далеко, как только могла. Не знаю, как долго я бежала, пока, наконец, не остановилась, хватая ртом воздух и сгибаясь пополам от боли в боку. Я совершенно заблудилась, и остаток дня у меня ушел на то, чтобы найти строительную площадку, которая стала моим новым пристанищем.

Сегодня у меня не хватило смелости выйти на гравийную дорогу. Вместо этого я держалась поближе к своему лагерю, все еще прячась и стараясь не попадаться на глаза. Я знаю, что когда-нибудь мне придется набраться смелости и уйти, но прямо сейчас…

Мои мысли рассеиваются, когда звук шагов, хрустящих по гравию, наполняет мои уши. Я не могу дышать, не говоря уже о том, чтобы двигаться, пока жду, как добыча, которой, как я знаю, являюсь.

Это мой дядя? Один из строителей?

Не знаю, кто был бы хуже. Если мой дядя найдет меня, я, без сомнения, буду наказана до смерти за непослушание и побег. С другой стороны, я понятия не имею, что за люди здесь работают. Может быть, будет так же плохо, если не хуже, если меня найдет злой человек со злыми намерениями, особенно когда я наиболее уязвима.

Шаги раздаются все ближе, ближе, ближе, мое сердце замирает, а затем начинает биться чаще. На лбу у меня выступают капельки пота, я делаю неглубокие вдохи, стараясь вести себя как можно тише, хотя чувствую, что меня охватывает приступ паники.

«Заткнись», — говорю я себе. Если я начну учащенно дышать, меня наверняка поймают.

Я задерживаю дыхание, когда шаги проходят прямо мимо меня, по другую сторону стены, а затем затихают вдали. Когда я несколько мгновений ничего не слышу, я выдыхаю, позволяя кислороду наполнить мои вены и успокоить учащенное сердцебиение.