Испорченная кровь (ЛП) - Кенборн Кора
Один.
Я позволил теням внутри меня, наконец, взять верх.
Выдергивая стрелу из икры, я бросаюсь на землю, заглушая свои крики выжженной землей. В то же время я чувствую, как легкий ветерок овевает мои лопатки, когда стрела Спейдера проходит прямо надо мной, приземляясь в паре футов от моей головы.
- Беги, Талия! Не дай ему поймать тебя!
Я снова оказываюсь на ногах и, прихрамывая, быстро удаляюсь. Позади себя я слышу, как Спейдер проклинает мое имя и дает сердитые указания Франко.
- Отведи собак обратно в замок. Я сам буду выслеживать эту суку всю ночь, если понадобится.
Я не жду продолжения и погружаюсь все глубже и глубже в лабиринт, не обращая внимания на раскаленный докрасна жар, охватывающий мои ноги, - отстреливаюсь от живой изгороди из остролиста яупона за живой изгородью из остролиста яупона, пытаясь увеличить дистанцию между мной и моим охотником.
Я бегу и бегу, как меня учит Элла, все еще сжимая окровавленную стрелу, которую я вытащил из собственного тела, делая неправильный поворот за неправильным поворотом и плача от полного изнеможения из-за этого. Но ты не должен терпеть этих слез, Спейдер. Вся эта боль - моя.
Оказавшись в очередном тупике, я останавливаюсь на мгновение, чтобы перевести дыхание, набирая полные легкие воздуха, от которого у меня кружится голова.
Я не могу здесь оставаться.
Я должна продолжать двигаться.
Но когда я поворачиваюсь, чтобы повторить свои шаги, мой доступ блокируется самым ужасным из возможных способов.
- В ловушке, - говорит Спейдер, снисходительно склонив голову набок, как будто я последний ребенок, которого можно найти в действительно запутанной игре в прятки.
Я отшатываюсь назад, вжимаясь в живую изгородь, чувствуя, как похожие на иглы ветви снова царапают и кусают мою кожу.
В ловушке.
Он сменил арбалет на старый кинжал, но то, как лезвие поблескивает в угасающем свете, меня мало утешает.
В ловушке.
Прежде чем я успеваю остановиться, я соскальзываю на землю, как раненое животное. Стараюсь казаться как можно меньше. Нахожу свою последнюю каплю безопасности в темных уголках этого лабиринта.
Надо мной Полярная Звезда низко над горизонтом. Луна - слабое обещание. С моей икры капает кровь. С моего сердца - еще больше.
Помоги мне, Элла. Я больше не вижу линии на песке.
- Ты молодец, ягненочек, хвалит он, подходя ближе. - Большинство девушек уже без сознания доставлены обратно в замок, но ты... Он указывает кончиком кинжала в мою сторону. - Ты только что устроил мне целый вечер развлечений перед главным событием.
- Почему я? - Хриплю я, сжимая пальцы вокруг окровавленной стрелы.
- Десять лет назад твой отец и его сообщники уничтожили мою очень прибыльную организацию по торговле людьми в Гондурасе, - говорит он, наклоняясь ко мне и постукивая лезвием по подбородку. - С тех пор я терпеливо жду своей мести.
Без очков он выглядит еще более крысоподобным и коварным...
Он выглядит уязвимым.
- Что ты собираешься сделать с моим телом? - шепчу я, удерживая его взгляд, и прячу стрелу за спину.
- Я полагаю, это еще одна пытка, изобретенная англичанами, - признается он, пожимая плечами. - Давай просто скажем, что у меня есть склонность причинять боль из всех эпох.
Где-то в моей голове начинается еще один обратный отсчет.
Три.
Он бросается вперед и поднимает меня на ноги.
Два.
Он прижимает меня к живой изгороди и держит в плену за горло. - Раздвинь для меня ноги, маленький ягненок. Я хочу услышать, как ты блеешь для меня. Когда я отказываюсь это делать, он сжимает и сжимает, пока другая тень не начинает красть мое зрение.
Один.
- Я собираюсь заставить каждую твою гребаную частичку истекать кровью. Начиная отсюда. Я чувствую, как тупая рукоятка его кинжала упирается мне между ног.
Не в этой жизни.
Собрав все оставшиеся у меня силы, я опускаю руку между нами и сжимаю его член так сильно, как только могу, поворачивая его против часовой стрелки под уродливым углом.
- Ты гребаная сука! - визжит он, отшатываясь от меня, хватаясь за промежность, его лицо покрыто красными пятнами ярости и неверия.
- Я тоже знаю историю Англии, мистер Спейдер, прохрипела я, надвигаясь на него, голая и окровавленная, как какая-нибудь гребаная королева-воительница. Сводя на нет его угрозы и проклятия, я так быстро погружаюсь в свою собственную тьму, что больше не чувствую жжения. - Мне всегда нравилась песня о короле-мудаке, который умер со стрелой в глазу.
С этими словами я взмахиваю рукой и глубоко вонзаю острый кончик в его левую глазницу.
Глава двенадцатая
Талия
Только в темноте можно увидеть звезды.
Моя Máma хранит копию этих слов в рамке на своем прикроватном столике рядом с фотографиями меня, Эллы и папы, нашей сводной сестры Изабеллы, а также своей подруги детства Анны. Когда я был ребенком, я обычно извивался в ее объятиях на рассвете и наблюдал, как они становятся смелее и ярче с восходом солнца.
Мне так отчаянно хотелось понять, что они означают.
Я знала, что они, должно быть, важны, просто из-за их почетного места рядом со всеми людьми, которых она любила больше всего на свете. Но в восемь лет ты не склонен слишком глубоко копаться в подтекстах. Вы остаетесь в безопасности на поверхности, чтобы не быть укушенными ими.
Однажды, когда я стала старше, я набралась смелости спросить ее, и ее ответ был таким же загадочным, как загадочная улыбка, которую она приберегает для нашего отца. Она сказала, что они были похожи на тропинку — вроде той, что вела к нашему частному пляжу, — только эта вела ее обратно к недостающим частичкам ее сердца.
Я никогда не забуду ее ответ.
Со временем я поняла истинное значение слов Мартина Лютера Кинга, но так и не нашла способа сопоставить их с тем, что она сказала мне в тот день.
Только сейчас, когда я прикована к стене в кромешной тьме подвала, задыхаясь от агонии и заброшенности, я наконец понимаю... Когда-то она была в таком же отчаянии, как и я, но каким-то образом, в своей собственной темноте, она нашла способ вернуться к любви.
Как будто я найду свой путь обратно к нему.
Потому что в темноте даже ненависть приобретает более мягкую оболочку.
Инфекция в моей ноге вызывает у меня лихорадку. Я понятия не имею, сколько времени прошло с тех пор, как люди Заккарии нашли меня стоящей на коленях над мертвым телом Монро Спейдера с его средневековым кинжалом в руке. В тот момент, когда я наконец победила монстра и снова пересекла черту, заняв первое место.
Я перешла дорогу и множеству других, но меня уже не волнует утраченная мораль. Теперь все дело в выживании, и если мне снова придется убивать, я это сделаю. Если мне придется убить всех в этом забытом богом городке, чтобы снова ощутить вкус свободы, ощутить вкус любви, так тому и быть.
Это внутренняя риторика — наркотик, — который движет моим отцом. Странно, что я вижу это так ясно сейчас, там, где я вообще ничего не вижу. Я всегда предполагала, что им двигала ненависть, но на самом деле это любовь — во-первых, к нашей матери, а затем к его детям… Впервые я вижу, как все его составляющие складываются воедино, делая его таким бескомпромиссным, сложным, жестоким человеком, каким он является.
Если я когда-нибудь выберусь отсюда живым, я расскажу ему о своей тени, а он расскажет мне о своей тьме.
Пожалуйста, Боже, позволь мне выбраться отсюда.
Под теплым одеялом лихорадки все болит. Все загрязнено и в пятнах. Они притащили меня сюда за волосы, и у меня болит кожа головы. Моя нога горит. На моих руках и лице засохшая кровь, но это не моя. Я ударила Спейдера двадцать три раза, пока он не умер с моим именем на устах, и я не сожалею.
Мне не жаль.
Этот подвал - мое наказание за то, что я сопротивлялся, но я приму все, лишь бы они уберегли Лолу и Розалию от худшего.
