Гнев изгнанника (ЛП) - Джей Монти

Прилив знакомого адреналина пронзает мои вены, когда шины издают пронзительный визг. Ветер хлещет по кончикам моих волос, развевая пряди за мной, как ленты, зацепившиеся за ветер, когда я влетаю в первый поворот.

Я чувствую, как напрягаются мышцы живота, когда резко наклоняюсь вбок, черные джинсы скользят по раскаленному асфальту. Тихое шипение срывается с моих губ, когда колено царапает шероховатую поверхность, разрывая тонкую ткань.

Но я почти не чувствую боли, потому что она не настоящая, не сейчас.

Джуд вырывается из поворота на миллисекунду раньше меня, серая полоса проносится в нескольких сантиметрах впереди. Я знала, что Джуд хорош, это никогда не было секретом, я видела, как он гоняет.

Я даже видела, как он победил Рейна.

Но чтобы победить меня, ему нужно быть лучше, чем просто «хорош».

Несмотря на то, что сотни людей ступали на эту проклятую землю, включая моих брата, сестру и друзей, Кладбище принадлежит мне.

Своего рода семейная реликвия, переданная мне отцом, даже не подозревая об этом.

Каждая трещина и выбоина запечатлелись в моем теле, как инстинкт. Я знаю, в какой момент нужно затормозить, когда нужно выжать газ. Как далеко я могу завести свой мотоцикл до абсолютного предела, прежде чем он потеряет сцепление с разбитым, безжалостным асфальтом.

Это игра на сантиметры, и я точно знаю, как ехать по тонкой грани между победой и поражением.

Джуд намеренно сворачивает ближе, настолько близко, что я чувствую тепло, исходящее от его двигателя. Его колено едва не задевает мое, когда мы мчимся по прямой, а впереди уже виден последний поворот.

Я знаю, что единственный способ выиграть – это занять внутреннюю траекторию.

Мои мышцы напрягаются, пальцы сжимают руль, и я вырываюсь вперед настолько, что когда резко сворачиваю внутрь, Джуд не имеет ни малейшего шанса заблокировать меня.

Единственная проблема в том, что в тот момент, когда я вхожу в поворот, я понимаю, что взяла слишком резкую траекторию. Мои шины заскользили по асфальту, весь мотоцикл задрожал подо мной. Вкус металла наполнил мой рот, когда заднее колесо занесло, и на долю секунды наступил полный хаос, и я, блять, клянусь, что сейчас съем дерьмо.

Мое колено снова касается земли, но на этот раз останется не просто ссадина – это жестокое трение об асфальт, разрывающее ткань джинсов и кожу.

Я стискиваю зубы, заставляя тело наклониться сильнее, нога горит, когда я возвращаю контроль над мотоциклом. Черт, я не хочу сегодня накладывать швы, но уже чувствую, как кровь пропитывает джинсы.

Выходя из поворота, как и ожидалось, Джуд все еще у меня на хвосте, приближаясь к моему заднему колесу. С его дыханием на шее у меня нет времени думать, когда его переднее колесо касается моего заднего, намеренно пытаясь вывести меня из равновесия.

Этого недостаточно, чтобы нанести серьезный ущерб, но достаточно, чтобы мой мотоцикл закачался.

— Ублюдок, — шиплю я, сжимая зубы так сильно, что удивляюсь, что они не сломались.

Я видела, как он делал это раньше, а значит, у меня есть преимущество.

Давай поиграем, Джуд.

Я переношу вес в сторону, резко дергая руль, чтобы вырвать мотоцикл из его траектории и создать между нами небольшой зазор. Его мотоцикл поворачивается, чтобы компенсировать этот разрыв, как я и предполагала, приближаясь к встрече с дерьмом.

Мой запястье ударяет по ручке газа, и я вырываюсь вперед, как только он пытается восстановить равновесие. Вместо того чтобы ускориться, я резко сворачиваю в его сторону, мое плечо касается его руля с силой, достаточной, чтобы выбить его из равновесия.

Это незаметно, но этого достаточно.

Я слышу звук, прежде чем вижу – его шины визжат по асфальту, когда он пытается восстановить контроль. Его мотоцикл заносит, заднее колесо выскальзывает из-под него.

На секунду кажется, что он сможет спастись, но затем его плечо ударяется о землю, и он скользит по асфальту в черно-сером тумане, искры летят, когда металл скрежещет по дороге.

Я не оглядываюсь.

Я мельком вижу его в зеркале – просто ушиб или ссадина, ничего серьезного.

Он будет зол, но останется жив.

В очередной раз он обманул смерть благодаря мне.

В тот момент, когда мои шины пересекают блеклую оранжевую линию, я напрягаю мышцы живота и резко дергаю ручку газа, наклоняясь вперед, пока переднее колесо не отрывается от земли, и я не превращаюсь в облако дыма.

Это эйфория, и я купаюсь в ней. Толпа взрывается, когда я еще несколько секунд еду на заднем колесе, зная, что все глаза прикованы ко мне, а Джуд остается в тени, поднимаясь с земли.

Когда я наконец опускаю переднее колесо на асфальт, мотоцикл с грохотом приземляется, и я останавливаюсь, позволяя ощущению победы проникнуть в кости.

Я откидываю подножку, сползаю с мотоцикла, адреналин все еще бурлит в моих венах, когда я снимаю шлем. Я едва успеваю перевести дух, как слышу тяжелый стук ботинок по асфальту, и даже не оглядываясь, знаю, кто идет.

Не прошло и десяти секунд, а он уже нарушает наше соглашение.

Гребаные Синклеры.

Когда я поворачиваюсь, он уже приближается ко мне, забыв шлем, с мокрыми от пота волосами, прилипшими ко лбу, лицо покрасневшее от смеси пота и гнева. На плече у него ссадина от удара об асфальт, грязь и смоль размазаны по жестким линиям кожи. Но мое внимание привлекают его глаза.

Бурные, опасные, такие, что говорят: «Сделка или нет, я с тобой еще не закончил».

— Мило, — презрительно говорит он грубым голосом. — Ты считаешь этот дешевый трюк победой?

Я скрещиваю руки, не шелохнувшись, пока он приближается, и теперь наши тела находятся в нескольких сантиметрах друг от друга.

Я задираю подбородок в вызывающем жесте и улыбаюсь ему, обнажая зубы.

— Я просто играла в твою игру, грешник. Не моя вина, что ты не умеешь проигрывать.

Джуд делает шаг ближе, и на мгновение я задаюсь вопросом, не собирается ли он ударить меня или сказать что-то, что заставит меня нанести удар первой. Его губы дергаются, как будто он сдерживает что-то зловещее, его дыхание горячее, когда он наклоняется так, что я чувствую, как напряжение между нами резко возрастает.

— Независимо от того, как сильно ты себя за это ненавидишь, ты не сможешь избавиться от меня, Ван Дорен.

Слова ударили меня как пощечина, резко и точно. Его дыхание смешалось с моим, горячее и полное вызова, как будто он вызывал меня на бой. Я сжала челюсти, но не дала ему увидеть, как глубоко он меня ранил.

Не здесь, не сейчас.

Я встретила его взгляд, не отводя глаз.

— Может, и нет. Но я точно могу заставить тебя пожалеть о том, что ты это сделал.

На секунду мы оба замираем, пространство между нами вибрирует от тяжести всего невысказанного. Толпа все еще ревет, ночь все еще оживает от шума победы, но здесь, в этой тишине между нами, время как будто остановилось.

Я слежу за дрожью его челюсти, за жестким рельефом мышц, острых, как лезвие. Его кожа светится в тусклом свете, блестящая от пота, и то чувство, которое я испытала на водонапорной башне, возвращается.

Оно наполняет мой желудок, и я с трудом сглатываю. Грязная, предательская похоть пытается вырваться сквозь мою кожу, и я не знаю, как ее остановить.

Джуд для меня как кошачья мята.

Каждый безрассудный и опасный сантиметр его тела – это тот вид неприятностей, которые я люблю.

Те, которые делают меня бесчувственной. Дают мне такой адреналин, который заглушает всю боль, все воспоминания.

Это позволяет мне просто существовать.

Не говоря ни слова, Джуд отступает, спасая меня от глупости, и вытирает ладонью лицо. Его глаза задерживаются на моих, в них читается неразгаданное выражение, прежде чем он произносит последнюю фразу.

— Уже заставила, принцесса. Уже.

Сегодня я выиграла наше сражение.

Но в глубине души я чувствую, что эта война только началась.

Глава 8