Испорченная кровь (ЛП) - Кенборн Кора
Каким-то образом я вытесняю их лица из своей памяти. Если я позволю им взять верх, я потеряю концентрацию. Их жизни зависят от моей способности разделять. Быть аналитиком и стратегом… Мой пульс замедляется до ровного гудения, когда я возвращаюсь в привычную шкуру босса картеля.
Мужчина опаснее всего, когда он спокоен.
- Где они находились в последний раз, о чем известно? спрашивает мой отец.
- На юге Франции. Грейсон снова разливает всем по бокалам. - Где-то в окрестностях Канн была штаб-квартира. Я попрошу Найта проверить это. Посмотри, есть ли какое-нибудь движение в поместье.
Начало… Но если этого недостаточно. Я сравняю с землей каждый город и деревню в Европе, если потребуется. Я не остановлюсь, пока не найду их.
Входящее сообщение от Рокко отвлекает мое внимание. Я опускаю взгляд на свой телефон, и его ответ заставляет меня потянуться за бурбоном.
Ничего.
- Пользуетесь моим гостеприимством, Каррера?
Я поднимаю глаза и вижу, что Сантьяго пялится на почти пустую бутылку, как будто я украла его любимую игрушку. Просто ради этого я наливаю себе еще двойную порцию.
- Мой начальник службы безопасности, говорю я, постукивая пальцем по экрану своего телефона. - Он снова подметал парковку — никаких малиновых ключей не найдено.
- Интересно.
- Или расскажи... Возражаю я. - Почему ты так уверен, что топор Риччи и Вильфорт, принадлежавший Вильфору, лежат в одной постели? Человек, освободивший Марко Барди, не носил малинового ключа. У него была татуировка Риччи с топором. insignia...an
- Потому что они работают как единое целое, - говорит Грейсон, уставившись в свой телефон. Все разговоры прекращаются, когда четыре пары глаз следят за его рукой, когда он поворачивает экран. - Предварительный просмотр нашей поступающей доставки с Канал-стрит. Мои люди работают быстро.
Это крупный план окровавленной шеи мужчины. Точно так же, как на видео с камеры наблюдения, на нем татуировка с топором. В отличие от того, что на видео, в его центр глубоко воткнута малиновая булавка для ключа.
Это правда. Это все, блядь, правда. Риччи и Вильфор были единой тенью, омрачающей оба наших города. Все спланировано… Все рассчитано...
-А как насчет корреляции временной шкалы? - спросил ЭрДжей.
Все взгляды устремляются туда, где ЭрДжей сидел без звука всю встречу, впитывая все происходящее. Наблюдаю за развитием событий. Меня это не удивляет. Его молчание намеренно. В то время как все вокруг него ведут войну, он разрабатывает стратегию контратаки.
- Напомни еще раз, кто ты, черт возьми, такой? Растягивает слова Сантьяго.
ЭрДжей отвечает ему каменным взглядом через стол. - Долгосрочная жертва La Boda Roja.
Колумбиец рассматривает его с легким любопытством, как будто он назойливая муха, жужжащая в разговоре. Но я знаю лучше. За арктическим взглядом ЭрДжей скрывается два десятилетия ненависти. Двадцать лет шрамов. Двадцать лет молчания.
В конце концов, мужчина, сидящий напротив за столом, сделал его сиротой в три года...
Вот тут до меня доходит суть его вопроса.
- Срань господня, выдыхаю я. - La Boda Roja.
Сантьяго рычит. - Только не это дерьмо снова.
- La Boda Roja, повторяю я снова, на этот раз сквозь стиснутые зубы. — Это случилось примерно в то же время, что и...
- Падение Вильфора, задумчиво произносит мой отец, его челюсть сжимается.
- Несмотря на то, что вы оба утверждаете, на свадьбе была третья сторона из ада. Я перевожу взгляд с него на колумбийца. - Это были люди Риччи, не так ли?
Никто не отвечает. Не то чтобы я этого ожидал. Кроме того, это был риторический вопрос. Я играю в "Соедини точки", а не в "Правду или действие".
Черный
Багровый
Топор
Клавиша
Все четыре линии пересекаются, образуя идеальный квадрат.
- Это была игра власти. Вильфор тонул. Томмазо Заккария оказался за решеткой. Дон Риччи оказался на дне Гудзона. Что может быть лучше для вторжения через американские, мексиканские и колумбийские границы?
- Натравить два величайших картеля друг на друга и двадцать лет наблюдать, как они уничтожают сами себя, добиваясь окончательной мести, - категорично добавляет мой отец, когда годы кровопролития и мучений отражаются на его лице.
- Corazones sengrates, - я напрягаюсь, мои слова пропитаны богохульством.
- Да, кровоточащие сердца, - подтверждает он, привлекая всеобщее внимание. - Украсть их любимых дочерей и обречь их на участь худшую, чем смерть.
- Мы могли бы быть на шаг впереди, если бы ты не держал Барди связанным в своем подвале, - рычит Сантьяго, поворачиваясь ко мне.
- Ты думаешь, Барди - часть Вильфора? Я усмехаюсь. - Да ладно, даже у социопатов есть стандарты.
Факт остается фактом: если бы ты не приковал ее ложью к своему берегу реки, она была бы под нашей защитой. Вместо этого ты был слишком занят, пытаясь взобраться на вершину горы Каррера, и не потрудился оглянуться назад .
Я хватаюсь за край стола, готовая швырнуть его ему в лицо, когда слова моего отца возвращаются ко мне.
- Сантьяго построил империю на своей способности обращать внимание на бездушных. Не позволяй ему зажечь в тебе искру и позволить ей втянуть тебя в ад.
Он пытается спровоцировать меня, поэтому вместо того, чтобы отреагировать так, как он хочет, я реагирую так, как он заслуживает.
- Все это началось в ночном клубе Нью-Йорка, а не Нью-Джерси, - говорю я, выдвигая обвинение более резко. - Они бы забрали Талию в любом случае. Может, тебе стоит больше беспокоиться о своей собственном чертовом горе.
ЭрДжей откидывается на спинку стула. Он все еще прокручивает в голове обрывки информации, пытаясь привести их в соответствие. Глубокая складка пролегает между его бровями, когда он проводит руками по рту. - Откуда взялись транспортные контейнеры?
- Понятия не имею, огрызаюсь я, мучительные воспоминания о погибших женщинах не покидают меня. - Почему?
Он делает жест между мной и Грейсоном. - У вас обоих было по одной посадке на пороге. Одинаковые белые платья. Одинаковый стиль исполнения.… Если вы проследите происхождение обоих транспортных контейнеров, у нас будет отправная точка, если не местоположение.
Прежде чем он заканчивает, мы с Грейсоном обмениваемся сообщениями с докерами, которым мы платим зарплату в наших портовых терминалах. В течение пятнадцати минут никто не произносит ни слова. Никто не прикасается к очередному бокалу бурбона. Пока мы ждем подтверждения, каждое проходящее мгновение перетекает в следующее, все мы готовы выкрасить улицы в красный цвет.
Мой телефон звонит первым.
Все взгляды устремлены на меня, пока я отвечаю. - Каррера.
- Неподходящее время? - спрашивает мой собеседник, читая мой тон.
- Просто смирись с этим.
- Мне пришлось немного покопаться. Такие "Особые посылки", как эта, точно не сканируются и не регистрируются, ты же знаешь.
- Тогда почему ты тратишь мое время впустую?
У него хватает наглости казаться оскорбленным. - Я не смог отследить, откуда взялось это содержимое, но я могу сказать вам местонахождение последнего официального журнала регистрации этого конкретного контейнера за шесть дней до этого.
Шесть дней.
Мои мысли возвращаются к ночи дразнящих подшучиваний и абсолютной честности.
Вечер подачи и спагетти...
- Каррера… Ты все еще там?
Я прогоняю воспоминание. - Какое это место? - спрашиваю я.
- Нью-Хейвен.
Я замираю. - Ты уверен?
- Конечно, я уверен. Господи, ты думаешь, я стал бы звонить Санти Каррера с таким напускным...?
Линия обрывается, когда я заканчиваю разговор и убираю телефон обратно в карман. Я примерно в десяти секундах от того, чтобы сойти с ума, когда поднимаю глаза и обнаруживаю, что нахожусь на линии огня Валентина Карреры и Данте Сантьяго.
