Испорченная кровь (ЛП) - Кенборн Кора
Я сказал Бакстеру вернуться через несколько часов с новыми припасами. Вместо этого он появился пятьдесят минут спустя с затуманенными глазами, таща за собой почти целую операционную.
Он ничего не сказал, пока он и его протеже Джина работали как машина с избыточным содержанием кофеина, заменяя прежний восьмипробиваемый антисептик стерильной версией, наряду с инструментами медицинского класса, множеством капельниц и дренажных трубок, а также одной эпидуральной анестезией, вызывающей серьезные споры, для подачи постоянного потока обезболивающих препаратов в основное место раны.
Я признал, что спас Сандерсу жизнь. Я никогда ничего не говорил о том, что не хочу, чтобы он страдал. Теперь мой темный подвал превратился в неприлично светлую больничную палату, и из него торчит достаточно проводов и трубок, чтобы обесточить весь Атлантик-Сити.
Мы с ЭрДжей стоим бок о бок, скрестив руки на груди, ни один из нас не произносит ни слова, уставившись на все еще находящегося без сознания Сандерса. Это знакомая сцена, которая постоянно повторяется.
Истекать кровью.
Смотреть.
Ждать.
В конце концов, ЭрДжей нарушает молчание. - Они должны знать, Санти.
Господи, он начинает звучать как заезженная пластинка. - Не начинай это дерьмо снова. Я уже говорил тебе, что это...
- Это не проблема Карреры, - утверждает он тоном, который мне не особенно нравится. - На случай, если ты не заметил, ни один из наших людей не получил пулю. Они хотели убить Сандерса, а Талию забрать.
Ему не нужно напоминать мне. Это все, о чем я могу думать.
- Целью были Сантьяго, - добавляет он, развязывая галстук-бабочку. - Они должны знать, что случилось с их собственными. Никто не зальет мир кровью, чтобы найти Талию, как это сделает Сантьяго.
- Неправильно.
- Она его дочь, Санти.
- И она моя жена. Я слышу вызывающую страсть в своем тоне. Обвинение моего отца все еще витает в комнате. Душит меня.… Преследует меня...
- Dios mío. Ты любишь эту девушку.
- У меня есть обязательства, - добавляю я, стиснув зубы.
Он издает сухой смешок. - Верно.
- Что ты хочешь этим сказать?
Он мгновение смотрит на меня, засунув большие пальцы в карманы и поджав губы, словно взвешивает варианты. Я не уверен, на что я надеюсь спровоцировать — на его честность или на его молчание. И то, и другое сопряжено с риском.
Честность побеждает. ЭрДжей вздергивает подбородок, его позиция непримирима. - Ты думаешь, я слепой? Я вижу это — черт возьми, это видят все, — кроме тебя. А может быть, и знаешь, но просто отказываешься признать, насколько сильно она прорвалась сквозь твою защиту, пока ты был занят планированием мирового господства.
Сукин сын.
Он наблюдает, как я сжимаю кулаки, затем его прежняя нерешительность исчезает, самодовольная улыбка растягивает его губы. - Несмотря на все ваши усилия, великий Санти Каррера был поставлен на колени Сантьяго.
Его слова проникают глубоко, а затем взрываются. Я позволяю нервирующему молчанию повиснуть в воздухе, прежде чем поворачиваюсь к нему лицом. - Я ни перед кем не преклоняю колени, мрачно говорю я, каждое слово подчеркнуто намеренно. - Ты понял?
- Санти, я—
Страдальческий стон, раздающийся в нескольких футах от нас, привлекает наше внимание. Мы оба поворачиваемся, не смея дышать, когда через пять часов после проведения рискованной и незаконной операции губы Сандерса приоткрываются, и он издает сдавленное шипение.
- Нет... Хммм… Беги...
Черт, он в плохой форме. Бакстер предупредил нас, что его шансы выжить все еще невелики. Черт, мне почти жаль этого ублюдка, когда мы слушаем, как он, хрипя и кашляя, приходит в сознание. Его лицо цвета мела, смешанного с грязной посудой. Это напоминает мне о грязном снеге, покрывавшем темную улицу десять лет назад. В ночь, когда я впервые встретил дерзкого американца.
В тот момент, когда я вижу, как его веки дрогнули, я делаю шаг вперед, но ЭрДжей хлопает меня рукой по груди. - Дай ему минуту. Ты не можешь добиться ответов от мертвеца.
Минута превращается в двенадцать.
Я потираю большим пальцем тыльную сторону своего обручального кольца, вращая его, как колесо рулетки, просто чтобы чем-то занять свои мысли. Чтобы удержаться от того, чтобы самому не откинуть веки этому ублюдку и не трясти его до тех пор, пока не выпадут какие-нибудь гребаные ответы.
К счастью для нас обоих, они наконец-то открываются сами по себе. Щурясь от резкого света, ему требуется несколько минут, чтобы сосредоточиться, а затем он обводит взглядом комнату, впитывая каждую деталь, по мере того, как в нем берет верх низший босс картеля.
Я ничего не говорю, продолжая крутить кольцо.
Пока его взгляд не останавливается на мне.
Я предвкушаю момент, когда его замешательство перейдет в ярость. Я жду этого.… У меня текут слюнки. Вместо этого его губы растягиваются в гримасу.
- Отличная вечеринка, Каррера, - хрипит он, его взгляд опускается на все трубки, торчащие из его груди. - Однако твоим навыкам гостеприимства не помешало бы немного поработать.
Я приостанавливаю свое безжалостное вращение. - Предполагается, что это шутка?
- Нет. Это был сарказм. Он снова кашляет, его ломкий голос теряется в борьбе за дыхание. - С другой стороны, я бы не ожидал, что Каррера заметит разницу.
Я бросаюсь к нему. — Ты, мать твою...
- Ты знаешь, где находишься, Сандерс? - Спрашивает ЭрДжей, блокируя меня от возможности придушить его еще одним взмахом руки поперек моей груди.
Он переходит все границы, и это вот-вот заставит меня перенаправить свой гнев.
- Я полагаю, — Сандерс стискивает зубы, в то время как в груди у него снова что—то хрипит, - что Каррера подло обошелся со мной.
¡Hijo de su putra madre! Конечно, я прирезал его в подвале казино, но можно подумать, что этот засранец мог бы проявить хоть каплю благодарности за то, что не оставил его истекать кровью до смерти.
- Это был не я, ты, идиот. Ты бы запомнил мою гребаную улыбку, когда я нажал на курок.
- Тогда зачем все эти хлопоты? Он подозрительно прищуривается. - Я не играю в игры, Каррера. Особенно те, которые заканчиваются выставлением на всеобщее обозрение моих кишок.
- Похоже, у вас сложилось впечатление, что у вас есть выбор.
ЭрДжей встает передо мной, чтобы разрядить напряжение. - Мы услышали выстрелы, а затем нашли тебя на задней парковке с двумя пулями внутри.
- И я должен поверить, что кучка Каррера дежурила у моей постели? - шипит он. - Дай мне, блядь, передохнуть.
С меня хватит. Оттолкнув ЭрДжей в сторону, я склоняюсь над ним, хлопая обеими руками по обе стороны от каталки. - Мне насрать, во что ты веришь, Сандерс. Я вылечил тебя не для того, чтобы ты прожил долгую и счастливую жизнь, pendejo. Ты понял? Ты пришел без приглашения на мою вечеринку, а потом заманил Талию в чертову ловушку! Я выкрикиваю последние два слова, каталку сотрясает, когда я ударяю ладонями по краю.
Я бы предпочел лететь на восемь дюймов севернее, но мне нужно, чтобы он был в сознании.
Я наблюдаю, как колесики крутятся в его голове по мере того, как тучи рассеиваются. Я чувствую конфликт, поскольку его преданность ведет беспроигрышную битву с реальностью, которая медленно овладевает им.… Я чувствую момент, когда истина хватает его за горло.
Ледяное выражение лица Сэма сменяется тупым страхом. - Талия. Она...?
- Как ты думаешь, если бы я знал ответ на этот вопрос, остался бы у тебя воздух в легких? Оттолкнувшись от каталки, я пересекаю комнату в пару шагов, засовываю руку в карман и сжимаю ее вокруг колец Талии. - Это все, что от нее осталось, - рычу я, тыча ими ему в лицо. - Итак, где она?
- Где ты это нашел? Его голос начинает заплетаться. - Я сказал ей...сказал ей подождать и выбросить их в Гудзон.
В моей груди разливается тепло. Она не снимала их сама. Затем серьезность его слов пускает корни в моей груди, превращая сгусток тепла в расплавленную лаву.
