Испорченная кровь (ЛП) - Кенборн Кора
Эта конкретная пуля пролетает слишком близко от цели.
Гложущее ощущение в моей груди прогрызает себе путь вверх по груди, погружая свои зубы в темное место, где я держу его в клетке. Я позволяю ему питаться осознанием, медленно прокладывая себе путь к ясности.
Две шальные пули. Два преступника, которые не видят ничего дальше собственной ненависти. Две невинные мишени.
Вот тогда-то я и знаю.
- Она с Талией. Их взяли вместе.
Отец поворачивается ко мне лицом. - Что заставляет тебя так думать?
- Эта банда мафиози, занимающаяся торговлей принцессами.… Тот, кто похитил Талию, не стал бы довольствоваться только ею. Они приложат усилия, которые того стоят.
Его глаза закрываются. - Dios ayude a mi cielito.
- Бог не может им помочь. Но мы можем. Мое сердце колотится о грудную клетку в неровном ритме ярости и надежды, когда я сосредотачиваюсь на умирающем американце. - Мы не сможем найти их без него. Он нужен нам живым.
Взглянув на отца, я вижу, как от ярости напрягаются мышцы его шеи. Секунды тикают, и он убирает свой "Глок" обратно в кобуру.
- Сделай это быстро.
Я поворачиваюсь к Сандерсу. - Нам нужно больше. Подумай хорошенько.
Кивая, он закрывает глаза, и я считаю каждую секунду тишины.
Раз. Два. Три.
Темные образы проскальзывают в мою голову.
Четыре. Пять. Шесть.
Талия и Лола, запертые в какой-то адской дыре, из которой нет выхода.
Семь. Восемь. Девять.
Талия и Лола, залитые кровью.
В десять я уже на грани срыва и тянусь за собственным пистолетом, когда его глаза внезапно распахиваются.
- I Vecchi.... Он качает головой, его пальцы сжимают простыню. - I Vecchi pecca… Черт, что я слышал, как они говорили...
- I vecchi peccati hanno le ombre lunghe.
Все взгляды устремляются туда, где стоит мой отец, одной рукой сжимая пистолет, другой сжимая браслет Лолы.
Сандерс пристально смотрит на него, провоцируя объясниться. - Я слышал голос, произносящий эти слова. Как будто он издевался надо мной.
- Итальянский, в отчаянии выплевываю я. - Нам тут нужен гребаный переводчик.
- У старых грехов длинные тени, - бормочет мой отец, удивляя всех нас. - Я не слышал этой фразы больше двадцати лет. Я думал, он мертв и похоронен.
- Что, черт возьми, это значит?
- Это кредо Общества Вильфора, - тяжело произносит он. - Элитная подпольная преступная организация с корнями по всему миру. Он снова сжимает мою руку в тисках. - Позвони Эдьеру Грейсону, приказывает он, поворачиваясь обратно к каталке. - Назначьте встречу прямо сейчас.
- Что за черт? Я рычу, запуская руку в волосы. Этой ночью обнажается больше, чем несколько скелетов.
В глазах моего отца появляется отстраненный взгляд, сопровождаемый легкой тенью смирения. - Есть один человек, который знает об этой организации больше, чем кто-либо другой... Тот же человек, из-за которого все рухнуло два десятилетия назад, и он, оказывается, близкий деловой партнер Сантьяго.
Сандерс бормочет что-то в знак согласия, затем поднимает руку. - Дай мне телефон. Я позвоню.
Я бросаю на него уничтожающий взгляд. - Я думал, что ясно дал понять, кто здесь отдает приказы. Если кто-то и собирается сделать этот звонок, то это я.
Хватка отца на моей руке усиливается. - Тогда сделай это. На кону жизнь моей дочери. Жизнь твоей сестры. Для семьи Каррера пришло время отложить в сторону нашу гордость и пойти на уступку. Скажи Грейсону что на этот раз мы переправимся через реку и придем к нему. Скрипя зубами, он засовывает браслет Лолы обратно в карман. - Я отказываюсь позволить La Boda Roja стать Похоронным Рохо моей дочери. Если есть хоть малейший шанс, что этот сотрудник знает, где находятся Лола и Талия, стены между Нью-Джерси и Нью-Йорком должны рухнуть... Начиная с сегодняшнего вечера .
Глава Шестая
Талия
Я родилась с наценкой за мою голову.
Не тот, что в ФБР, а другой, о котором шепчутся в темных уголках преступного мира. Он обещает месть за доллары… Невинность за кровь.
У моего отца много врагов.
У врагов есть привычка залегать на дно.
Враги кусаются, когда вы меньше всего этого ожидаете, и обычно больше всего страдают самые близкие.
Сегодня эти враги здесь, чтобы собрать их, и я - его залог… Или, скорее, я принадлежу ему и Санти. Теперь я ношу имена двух картелей, а это значит, что я вдвойне ценен для тех, кто стремится извлечь выгоду из всего этого шоу ужасов, чем бы оно ни было.
Они придут за нами во второй половине дня, как и обещала Розалия — девушка, которую вчера втолкнули в нашу комнату.
Когда их пистолеты направлены нам в лицо, нас заставляют принять душ и надеть чистые белые платья-комбинации, не позволяя предварительно вытереться.
Тонкий материал все еще липнет к нашим телам, когда нас заставляют спускаться по извилистым каменным ступеням на первый этаж. Я делаю, как они требуют, но я считаю все… Охранник, не сводящий глаз с моей груди? У него не хватает двух пальцев на правой руке. Значок с эмблемой "Багровый ключ", который они носят на лацканах? Он совпадает с эмблемами на двадцати трех дверях, мимо которых мы проходим. Всего над рядами выцветших фресок установлено пять камер наблюдения, и ровно сорок пять ступенек от подножия лестницы до стальной входной двери.
Если в арсенале этого заведения есть брешь, я собираюсь ее найти.
Нас толкают через двойные двери, вниз по еще одному пролету каменных ступеней, и мы оказываемся в маленьком внутреннем дворике. Открывшееся мне зрелище заставляет меня замедлить шаг. Еще больше молодых женщин — все в тех же дурацких белых платьях и невидимых цепочках.
Никто не произносит ни слова, пока мы согнаны вместе, как овцы, окруженные сворой рычащих охранников.
Всего их шестьдесят три.
Нас всего тридцать один.
- Не смотри мне в глаза, - шепчет Розалия, ее мягкая мольба растворяется во всех всхлипываниях, раздающихся вокруг нас. - Что бы ты ни делал, не привлекай их внимания.
Я отрывисто киваю, когда меня затягивает глубже в группу, позволяя страху и неуверенности еще глубже проникнуть в мои кости. Внутри меня формируется тень, пуля, опутанная колючей проволокой, которая тянется вдоль стен моей души, разрывая и освобождая эмоции, которые я никогда не осмеливался себе позволить проявлять.
Ненависть.
Боль.
Гнев.
Эти чувства приводят меня в ужас. Я боролась с ними всю свою жизнь. Носила их. Сунула их в коробку для потерянных вещей, чтобы мой отец забрал их, а не я. Презирала его за это. Презирала своего мужа и за то, что он их обнимал.
Я вижу причудливый обеденный стол.
Я слышу, как мои собственные слова эхом отдаются в моей голове.
- Я хочу помочь миру, а не заставлять его вращаться для меня...
От моей наивности меня тошнит. Прямо сейчас эта же женщина ничего так не хочет, как заставить весь мир гореть ради нее.
Лола вкладывает свою руку в мою, как будто может почувствовать шок и хаос, творящиеся под моим застывшим выражением лица.
Моя зараженная кровь была там все это время, текла по моим венам. Дремлет. Ожидание темного пробуждения, которое, наконец, освободит его ...
Дыши, Талия. Дыши.
Мне нужна частичка счастья Эллы, чтобы вернуться. Лучик света моей матери.… В отчаянии я цепляюсь за коллаж из воспоминаний цвета сепии на Pinterest в моей голове. Я вижу лазурные границы острова моего отца. Я вижу, как Элла машет мне с берега, на ней широкополая соломенная шляпа на два размера больше, чем ей нужно. Я слышу смех моего мужа.… Редчайший из необработанных алмазов, но в то же время самый драгоценный.
- Оставайся сильной. Мы пройдем через это, Талия, - слышу я ее шепот.
Интересно, знает ли она, что ее зараженная кровь медленно отравляет и ее саму.
Они заставляют нас целый час стоять во дворе, освещенных палящим солнцем, потеть и дрожать, готовясь к следующему удару.
