Папа по контракту, или Дракона нет, но вы держитесь! - Селина Катрин
Дети потянулись к нему с первого дня – даже Теон, который не подпускал к себе никого. Близнецы перестали хулиганить в его присутствии, потому что видели в нём не просто взрослого, а человека, к которому стоит прислушаться. Юми смотрела с обожанием, а ведь эта девочка никогда никого не идеализировала.
Даже сама богиня Аврора, как оказалось, послала его ей.
Но Киора не спрашивала разрешения у богов. Она не спрашивала разрешения у судьбы.
Она не спрашивала даже у него.
В тот миг, когда магический взрыв разорвал грудную клетку этого мужчины, когда она видела, как кровь заливает его руки, а губы теряют краски, она поняла – нет ничего страшнее, чем потерять его. Кровь Ивэня разливалась по палубе, пропитывала доски, как алая морская пена, несущая в себе разбитые надежды. Его губы посерели, дыхание затихло, грудь вздымалась всё реже, будто он уже был на грани, будто ещё одно мгновение – и душа уплывёт туда, откуда не возвращаются.
Нет.
Она не позволила.
Согласно легендам, считается, что боги дали драконам два сердца, потому что одно дракон должен отдать второй половине при Слиянии Жизни. Леди Киора Морской Лотос отдала второе сердце Ивэню, не сомневаясь, и отнюдь не метафорически. Драконица вскинула голову и, едва ли осознавая свои действия, выдохнула заклинание. Вены на её руках засветились холодным синим светом, а в глазах вспыхнули отблески магии – древней, живой, той, что передаётся в крови драконов с самого сотворения мира.
Один короткий взмах, и из-под ногтей выскользнули когти – длинные, острые, созданные не для охоты, а для защиты, как и у всех дракониц.
– Ты не уйдёшь, – прошептала она.
Сильнее, чем мольба. Громче, чем приказ.
Киора вонзила когти себе в грудь, разрезая плоть. Боль обожгла, прокатилась по телу огненной волной, но она даже не дрогнула. Магия вспыхнула под кожей, вздыбилась голубым сиянием, и сердце – её второе сердце – забилось сильнее.
Рассечённая плоть разошлась, и Киора вытащила голубое сердце. Оно сияло, истекая жизненной энергией, билось неровно, словно чуяло приближающуюся смерть того, кому предназначалось.
Киора не колебалась.
Голубое сердце вспыхнуло, когда пальцы вложили его в грудь Ивэня.
– Прими мой дар, прими мою жизнь, прими меня.
Слова вспыхнули в воздухе, разлетелись волной магии. Киора провела ладонью над раной, запечатывая кожу как могла. Она вложила в это последние силы. Нити энергии сплелись в артерии, сосуды соединились с новым сердцем, принимая его, сливаясь с чужим телом, делая своим.
Ивэнь отдал её детям всё и даже больше, он бесстрашно закрыл своим телом Юми, не думая о последствиях, он был тем Мужчиной, которого она искала всю жизнь…
Он был её парой.
Теперь.
Ирония судьбы, но тот мужчина, про которого она мысленно говорила «у него драконье сердце», теперь действительно его имел. А вместе с сердцем Киора отдала и любовь. Ритуал Слияния Жизни – то, что скрепляет судьбы существ в их мире, делая единым целым.
И именно тогда, когда леди Морской Лотос поверила, что нашла свою пару, когда сам исэи Такеши-сан подтвердил наличие печати богини на ауре, Теон опустился в кровавую лужу рядом и тихо прошептал:
– Мам, а ты знаешь, что у Ивэня остались дети в другом мире?
Глава 30. Слияние Жизни
Иван
Я медленно открыл глаза, уставившись в резной деревянный потолок. Всё тот же вид. Всё тот же день сурка. Сколько раз я уже просыпался в этой комнате? Шесть? Семь? Я потёр руками лицо, пытаясь вспомнить, какой сегодня день.
Время смешалось в липкую тягучую кашу. Ощущение словно от наркоза медленно проходило. Тело ныло уже не так яростно, раны, по ощущениям, затягивались, но чувство, что я медленно дохну от скуки, было куда более убедительным, чем остатки магического взрыва.
Нет, про меня не забывали. Аянэ каким-то непостижимым образом всегда приносила еду, когда я спал. Стоило открыть глаза и повернуть голову, на низком столике всегда ожидала или плошка с рыбным бульоном, или рисовая каша, или пудинг с бобовой пастой. Здесь же были графин с водой, стакан, палочки, ложка и даже нож – последний Аянэ приносила, памятуя, что иногда я любил сам почистить и нарезать огурец или морковь. Не сказать, что я был сейчас в состоянии это сделать, но забота пожилой кокку чувствовалась.
Сухенький исэи Такеши-сан из деревни Живая Бухта исправно посещал меня каждый день, водил руками над забинтованной грудью, одобрительно хмыкал «вам бы ещё немного полежать» и удалялся восвояси. Киора забегала, когда уже спускались сумерки. Торопливо осматривала и, кажется, даже обезболивала (или делала что-то другое, но от её магии по телу растекалось такое тепло, что я ощущал себя пьяным от счастья), рассказывала, что всё замечательно, ещё один ребёнок с острова нашёл своих родителей, и – убегала. Спала она, очевидно, теперь в других комнатах, полностью уступив мне свои покои. Дети за всё время не заходили вовсе.
Мир за пределами этой спальни, кажется, продолжал жить, но меня туда упорно не приглашали. Всё моё общение в итоге сводилось к мысленным разговорам с замком.
«Кураяма-дзё, приведи детей», – предпринял я миллионную попытку.
«Нет».
«Что значит нет?»
Я приподнялся на локтях и поморщился, пережидая предательскую боль не то в боку, не то в груди.
«Исэи приказал вам отдыхать».
«Исэи приказал? – Я хмыкнул. – Но я же вроде как твой господин. Или нет?»
«Господин. Я уважаю ваш статус, но приказы целителя имеют приоритет».
«Кураяма-дзё, я не ребёнок и вполне могу пережить небольшое посещение Юми, Сёма, Рёма и Теона. В конце концов, я хочу убедиться, что с ними всё в порядке».
«Уверяю, с ними всё в порядке. Я не могу соврать господам. Касательно вашего возраста – вопрос спорный. Мне несколько тысячелетий, поэтому для меня вы – ребёнок».
«У-у-у… Кураяма-дзё, знаешь, кто ты?!»
«Родовой замок?»
«Вредный Курятник! Вот ты кто! Ты вообще понимаешь, что я скоро повешусь от скуки?!»
«Для того чтобы повеситься, вам необходимо встать с постели, спуститься по лестнице в сад и перекинуть веревку через ветку дерева. Боюсь, ваша угроза неосуществима по причине того, что вы не сможете сделать часть этих действий физически…»
Это был очередной спор
