Брачная афера, или Целительница в бегах - Татьяна Юрьевна Серганова
Отец снова тяжело вздохнул.
— Ты злишься. Я понимаю.
— И у меня на это есть веские причины.
— Может, нам стоит как-нибудь собраться всем вместе и пообщаться, узнать друг друга лучше?
Я ответила не сразу. На такой вопрос сложно было что-то быстро и четко сказать. Слишком сильной оказалась боль от предательства, слишком сильно кровоточило сердце, и я не забыла слова, которые наговорили мне родители. Нет, я чувствовала, что не готова пока к новой встрече. Не готова пока их прощать.
— Не сейчас. И не завтра. Когда-нибудь.
Через месяц, а еще лучше через полгода. Может, тогда моя обида хотя бы немного ослабнет.
— Понимаю, — кивнул отец, даже не думая спорить или настаивать. — Надеюсь, у нас получится завоевать твое прощение.
— Возможно. Но быстро это не произойдет. Я… мы с Форестом пока не готовы к гостям и встречам. Потом… когда-нибудь, мы сообщим… или пригласим вас к себе.
— Но самим лучше не являться, — понимающе улыбнулся он.
— Да, — совершенно серьезно произнесла я, — не стоит.
Отец снова кивнул, отступая.
— Что ж, спасибо, что не отказалась от разговора. Мы с мамой будем ждать твоего решения, Миранда.
Мы попрощались. И у меня возникла дилемма, куда деваться. Стоять за трибуной недалеко от Рендела не хотелось. Вон какие взгляды он бросал в мою сторону. Нет, лучше не провоцировать. Поэтому я направилась к мужу. Все равно мне больше нечего было сказать совету.
Форест тут же вскочил и шагнул ко мне. А я с радостью растворилась в его нежных объятьях.
— Все в порядке? — тихо поинтересовался он.
— Да. Он… извинялся. Сказал, что был не прав и желает нам счастья.
— Ну вот, а ты волновалась, — улыбнулся Форест, целуя меня в висок. — Все же хорошо.
— Так хорошо, что даже страшно, — призналась я.
— И чего ты боишься?
— Что случится что-нибудь нехорошее. После всего случившегося как-то сложно поверить, что все испытания закончились.
— Зря. — Он вновь поцеловал меня в висок, прижимая к себе и слегка сжимая плечо. — Теперь все точно будет хорошо. Я никому тебя не отдам. И не позволю нас разлучить. Обещаю.
Прикрыв глаза, я прислушалась к его дыханию и ровному биению сердца и поймала себя на мысли, что начинаю верить.
— Хорошо бы. Но я… я все равно не готова их прощать, — тихо заметила я и пояснила: — Родителей. После всего устроенного сложно поверить, что они изменили мнение. Поэтому я попросила дать нам время на подумать.
— Имеешь на это полное право.
— А ты? Готов их простить? — осторожно спросила я.
— Миранда, твои родители не самое страшное зло на свете, — усмехнулся Форест. — Так что мне не за что их прощать.
Ну вот как после таких слов не влюбиться в него снова?
Обсуждение у совета заняло примерно минут сорок, может, чуть больше. Рядом с мужем время пролетело значительно быстрее, да и я так сильно не нервничала.
В отличие от Рендела, который о чем-то шептался не только со своими помощниками, но и с другими сторонниками. Правда, часть из них довольно быстро перешла в разряд бывших, отстранившись и пересев на другую сторону. Я понятия не имела, чем закончится сегодняшнее заседание, но репутацию этот маг точно потерял. И, скорее всего, не только ее.
Обстановка в зале становилась постепенно накалялась. Я кожей чувствовала опасность и сильнее прижималась к мужу. В какой-то момент должен был наступить взрыв, и он все-таки наступил.
Нет, взрыва в прямом смысле этого слова не случилось. Стража такого просто не допустила бы, как и магия древних рун, которые были впечатаны не только в трибуну, но и в стены, пол и потолок. Я их не видела, но явственно ощущала. Никто бы не допустил начала кровопролития.
Но Рендел все-таки сорвался.
— Думаешь, что победил, Форест? — рявкнул он, шагнув к нам.
Близко не подошел, остановившись в паре шагов, но смотрел с такой яростью и ненавистью, что стало неприятно.
— Нет, не думаю. Я вообще о тебе мало думаю, — спокойно отозвался муж, вновь пытаясь хоть немного, но прикрыть меня собой.
— Ну, конечно. Решил отомстить мне, да? Думаешь, тебе удастся? Но ты ошибаешься. Я выкручусь. Всегда выкручивался. У меня есть друзья. А у тебя… у тебя ничего нет. Ни семьи, ни родных, ни работы. Жалкое существование в тридцать третьем форте, который уже почти сдох. И ты там сдохнешь. А девчонка твоя сбежит. Никто не любит неудачников.
— Он не неудачник! — возмутилась я.
Как можно молчать, когда происходит такое?
— Что ты за мужик такой, раз не можешь сам себя защитить? — презрительно скривился Рендел. — Так и будешь прятаться за женской юбкой?
— Никогда не прятался и не стану.
— А я вижу другое. Трусливый мальчишка.
Я почувствовала, как Форест напрягся. Его тело будто окаменело. Но он и тут сдержался.
— Мне глубоко безразлично, что ты видишь, Рендел, что ты думаешь, что ты хочешь и что тебе надо, — сухо проговорил он. — Повторяю еще раз: ты для меня никто, и твое мнение ничего не значит. Так что можешь не стараться меня задеть, не выйдет. Я еще несколько лет назад все про тебя понял, и с тех пор мое мнение не поменялось.
— Ты… — прорычал Рендел, задыхаясь, однако закончить фразу не успел.
Двери распахнулись, и в зал неспешно и величественно вошли члены совета. Ренделу пришлось быстро возвращаться на свое место.
Я идти за трибуну отказалась, решив остаться с мужем. Обниматься мы перестали, зато взялись за руки. Оба встали и застыли, ожидая вердикта.
— Совет постановил снять все обвинения с Бенджамина Фореста, — громко и четко возвестил пожилой маг, глядя перед собой. — Дело в отношении растраты и нецелевого использования средств закрыть. Вы свободны, Форест.
Я осторожно выдохнула, сжав его руку чуть сильнее. Неужели мы победили? Неужели все закончилось? Ох, я так боялась в это поверить!
— Вам очень повезло с женой, господин Форест, — неожиданно произнесла темноволосая дама, с улыбкой взглянув на нас. — Не потеряйте ее и не предайте ее доверие.
— Никогда, — тут же заверил муж.
И я не смогла сдержать счастливой улыбки.
