Адептка второго плана - Надежда Николаевна Мамаева
Но нет. Алый каким-то чудом ушел от столкновения в последний момент, взмыл почти вертикально, хлопая крыльями, одно из которых оказалось обожженным по краю. И в этих упрямых движениях инистого не было отчаяния – только холодная, яростная точность. Да, он был слабее, меньше, но злее. И эта злость покрывала все остальное. А еще он не боялся умереть. Поэтому, когда черный дракон ринулся в очередной лобовой таран, раззявив пасть для смертельного плевка, серебристый рванулся навстречу, и в тот миг, когда из глотки черного дракона хлынуло пламя, Дир перевернулся в воздухе так, что оказался спиной к земле и… пролетев под брюхом у Вайриса, располосовал то.
Черный, кажется, даже сразу не понял, что случилось. Лишь острая боль заставила его на миг потерять концентрацию. И этого для алого оказалось достаточно.
Серебристый, сложив одно свое крыло так, что мне показалось – сейчас он его сломает, на бешеной скорости развернулся в воздухе. Его хвост, гибкий, с шипом на конце, молнией взметнулся и со всей силы вонзился черному в основание крыла – в то самое место, где кость соединяется с телом.
Раздался звук, похожий на треск ледника, решившего сойти с горы. Черный дракон взревел. Его крыло сложилось, он стал заваливаться… А алый воспользовался моментом, этой единственной, купленной кровью и болью возможностью. Его лапы впились в спину поверженного гиганта, а челюсти сомкнулись на его шее. И вместе они понеслись к земле, чтобы упасть.
– Не-е-ет! – в отчаянии заорала я, даже не поняв, что сумела сломать запечатывающее рот заклятье.
А потом сорвалась на бег, туда, где на земле лежали черный ящер и ало-серебристый, так и не выпустивший из клыков шеи мертвого противника.
Победитель был весь в крови – своей и чужой.
Спустя несколько мгновений он все же разомкнул челюсти и поднялся, шатаясь, перешагнул через мертвую тушу.
Дир… Мой Дир… Израненный, с подпалинами на крыльях. Одраконившийся полностью.
Хоть все и говорили, что это невозможно. И у него нет крылатой ипостаси, что он всего лишь человек… Но тот, кто был сейчас передо мной, опровергал все эти «невозможно» своим существованием. Своей победой. Да, она не была красивой. Жесткой. Отчаянной. Кровавой. Такой, какой и бывают смертельные битвы.
Вдалеке от дворца уже неслись сюда другие крылатые тени. Спеша то ли помочь, то ли покарать…
А я и дракон смотрели друг на друга.
– Так вот ты какой, – вырвалось у меня, и я протянула руку к морде, что наклонилась почти к земле, так, чтобы я смогла ее коснуться.
Лицо обдало горячим дыханием, и я прижалась к теплой чешуе.
Ради меня Дир совершил невозможное… Говорят, чтобы зверь пробудился, нужны потрясения. Но у инистого, прошедшего пекло боев, их было столько, как и потерь, смертей… И лишь сейчас…
Только, если дракон внутри человека так долго спал, захочет ли он обратно уступить место человеку…
Словно вторя моим мыслям, чешуйчатый замотал головой.
– Ну уж нет, – фыркнула я. – Как от смерти спасать, собой рисковать – это мы можем, это мы с радостью. А как жениться – так у тебя лапки и крылья. Ну уж нет. Ты мне предложение делал? Делал! Так что будь добр отвечать за свои слова!
И я, больше не тратя ни мгновения, подбежала к крылу, которое распластал по земле мой дракон. И взбежала по тому, как по сходне. Хотелось верить при этом, что это я такая ловкая и шустрая, а не один ящерюга мне это позволил…
Но так или иначе, когда на погост начали пикировать два золотых дракона, черный, точно ночь, серебристый, рыжий в подпалинах и еще много других… да даже облезлый ворон – и тот на своих перьях примчался – я уже сидела на инистом, крепко вцепившись в шипы на его холке, готовая ко всему. Если надо будет – мы с Диром будем защищаться от всего мира. Вдвоем.
Но мой дракон выбрал иное – уйти по-эльфийски, не прощаясь – и резко взмыл в небо. Фигуры на земле начали стремительно уменьшаться, а звезды становиться ближе. А я поймала себя на мысли, что еще не успела выйти замуж, а на шее будущего супруга уже езжу… Хотя точнее будет – объезжаю. Потому как только что обернувшийся дракон оказался с норовом. И если Дир был спокоен до холода, то его чешуйчатый – тем еще подарком. Так что закладывал в воздухе зигзаги, петли, резвился и… летел строго на восток.
Куда именно – я узнала с рассветом. Ведь карту именно этих земель я не так давно рисовала… Долина водопадов. Колыбель драконов. Заповедная пуща, куда нет хода человеку. Сейчас Дир нес меня именно туда.
Мы кружили над долиной в утренних лучах солнца. Я сидела, вцепившись пальцами в шипы на шее алого, холодные и гладкие, как полированный обсидиан, и смеялась, смеялась, смеялась… Там, внизу на земле, остались все мои страхи, все условности, интриги и заговоры.
Дир – огромный, ало-серебристый – издал низкий, гортанный рык. Он кружил над водопадами, показывая мне мир с такой высоты, с которой я его еще не видела. А потом враз сложил крылья.
Пикирование.
Мой визг.
Ухмылка на морде обернувшегося на миг ко мне дракона.
Земля неслась навстречу с безумной скоростью, и я уже видела блеск воды, серебристую ленту реки и белую пену водопада.
В самый последний момент, когда казалось, что мы вот-вот врежемся в зеркальную гладь, Дир расправил крылья, смягчив падение, и мы вошли в воду с оглушительным всплеском.
Удар был сильным, но не болезненным. На мгновение все потемнело, в ушах зашумело, а потом я вынырнула, отчаянно хватая ртом воздух, откидывая с лица мокрые пряди.
И увидела его.
Он стоял по пояс в воде, всего в паре шагов от меня. Свет утренней зари целовал мужские плечи, влажную кожу, линии мышц, рассеченные шрамами. Один из них, на боку, еще сочился сукровицей.
Капли стекали с его светлых волос по лицу, груди, и он смотрел на меня – с тем же голодом, что и тогда, в коридоре его дома, но теперь в его взгляде не было и тени сдержанности.
А еще Дир был абсолютно наг. Вот совершенно. Нисколечко не прикрыт! Даже листиком фигового дерева. Только водой. Абсолютно прозрачной.
Сильный, уверенный, дикий. Дракон в облике человека.
Замерла, чувствуя, как кровь приливает к щекам и куда-то ниже, к животу, заставляя его сжаться в сладкой, тревожной дрожи. Я не отводила глаз. Да и не смогла бы. Даже
