Адептка второго плана - Надежда Николаевна Мамаева
Сейчас на нем не было того придворного лоска и отстраненного величия – лишь холод, расчет и обещание моей смерти.
– Наконец-то очнулась, – процедил он и, взяв меня за подбородок, покрутил голову, словно проверяя, что та на месте. Хотя оказалось, просто решил удостовериться, нет ли на мне еще никаких амулетов. Зачарованной шпильки, сережки с заклинанием, следящего гребня… Кольцо и ожерелье, похоже, Вайрис уже снял.
А я во время этих поворотных моментов успела заметить, что нахожусь на кладбище, и, судя по тому, что вдалеке маячили огни дворца, – столичном. И, похоже, лежу на чьем-то надгробии, чуть поодаль от которого была свалена куча ритуальных свечей и не меньше дюжины мощных накопителей.
«Помнится, бабуля так хотела, чтобы мы попали на центральный погост… Что ж. Я тут. Мечты сбываются. Жаль, немного не так, как планировалось», – пришла на ум мысль, не лишенная горькой иронии.
– Меня будут искать, – собрав последние силы, выдохнула я. Не то чтобы рассчитывала, что похититель испугается. Скорее, тянула время, пытаясь его разговорить.
– Даже не надейся, – хмыкнул Вайрис. – Ты, дорогуша, для всех спустя четверть часа вернулась в зал под руку со мной. Я закружил тебя в танце, а после уже ты вальсировала с другим – молодым и прекрасным драконом, а после – с третьим… с третьим ты удалилась. Так что, когда начнется расследование, все припомнят именно его, а не меня.
Мозг зацепился за это «когда». Не «если». Значит, будет убийство. И, судя по кладбищу, ритуальное. Да, на это и намекали свечи и накопители.
– Решил напоследок выкачать силу? – решив, что уважительного «вы» мой убийца не заслуживает, произнесла я. – Неужели своей мало, с высшим-то уровнем дара?
Спросила, пытаясь незаметно пошевелиться. Бесполезно. Не смогла шелохнуть и пальцем. На все тело словно давил многотонный груз. И причиной тому оказался амулет, лежавший у меня на груди.
– Догадлива… – меж тем хмыкнул Вайрис. – Из-за этого и сдохнешь.
Я чувствовала себя рыбиной с поверхности, которая внезапно очутилась под водной толщей. И давлением ее вот-вот расплющит. Даже голову не повернуть… но соображать-то соображала. И я отчетливо понимала, что ритуал Левард замыслил, скорее чтобы отвести подозрения от себя. У каждого преступления должен быть мотив. И чем тот очевиднее – тем лучше.
Так что для дознавателей будет все прозрачно: девицу, сильного мага (ведь пока еще никто, кроме целителей академии, не знал, что мой дар ныне всего чуть выше среднего) выманили из дворца, чтобы выкачать всю магию. Могу поспорить, что через пару седмиц найдут в петле и труп какого-нибудь мага-неудачника, а в его каморке – накопители с остатками моей магии и предсмертную записку с раскаянием… И главный советник императора здесь будет ни при чем!
– Чем так поперек горла Вайрисам мой род, что ты решил продолжить дело своего предка Ровила? – меж тем продолжила я, осознав всю иронию: Вильда так стремилась отомстить роду своего кровника – и вот теперь мне самой уготована та же участь, что и ба.
– Какое еще дело? – нахмурился мой убийца.
– Твой предок убил моего. Несколько столетий назад. И так и не поплатился за это… – начала было я, но хохот, разнесшийся по кладбищу, не дал договорить.
– Так ты, паршивая, собралась мстить мне за предков? А я-то думал, что речь обо мне! Столько времени на тебя, заразу, угробил! Пытался понять, где просчитался…
Пощечина вышла сильной. Наверное, не находись я под действием фиксирующего артефакта, челюсть бы вылетела. А так – была лишь боль. Отрезвляющая. Я окунулась в нее с головой. Потому что так было легче сосредоточиться и…
Выходит, промашечка вышла… И я не про удар Вайриса – он нанес его точно. Так, что зубы ныли. А про то, что лорд решил: я что-то о нем знаю… так что сейчас мы оба в этой предсмертной беседе пытались выведать друг у друга секреты. И моему кровнику это даже удалось.
Подтверждением этой догадки стало то, что больше Левард не проронил ни слова, начав четко, без суеты и промедления готовиться к ритуалу. Ну еще бы! Ему и девицу нужно угробить, и на бал успеть… Расторопным надо быть при таком плотном графике.
Пока Левард был занят делом, мне оставалось лежать, смотреть на небо и пытаться связать те кончики нитей, что у меня были, в узор. Умирать не хотелось. Но умирать, не зная почему – не хотелось вдвойне.
К горлу подступил ком, а меня саму накрыло отчаяние, потому что я понимала: не выбраться. Никто на помощь не придет. Мое «долго и счастливо» оказалось очень коротким. И я уже примерно знала, как все будет, ведь почти то же самое случилось с Вильдой. Только она успела пожить чуть подольше и насобирать врагов чуть побольше.
Паника уже колотила в черепную коробку, пытаясь захлестнуть сознание. Но я упрямо этому сопротивлялась. «Думай, Ким, думай, думай! Какую подсказку оставить на своем мертвом теле, чтобы твоих убийц нашли? Чтобы за тебя отомстили?» – стучало у меня в висках.
Меж тем разрозненные обрывки фраз, воспоминаний с бешеной скоростью вращались и превращались в картины. Вот ворон сидит на ветке и шпионит за нами, когда мы с Одри разговариваем в комнате. Вечер.
А утром она выбегает, и мы с ба обсуждаем Вайриса. Она говорит, что ему нужно заплатить за совершенное зло. А после этого я получаю смертельное проклятие…
Выходит, оно было уготовано не подруге, а мне – за то, что я назвала имя… И, сама того не зная, догадалась о главном.
Но если смертельное чернословие адресовалось именно мне, значит, в этот момент я стала важнее прежних целей: принца и Хайрис. А это может быть лишь в одном случае: Вайрис и есть тот самый кукловод, который стоял за всеми покушениями.
Вот только как он узнал, о чем я говорила с Вильдой? А главное – все превратно понял, решив, что я все о нем знаю. Вывод напрашивался только один: в нашей с Одри комнате было подслушивающее заклинание… Иначе бы ничего не произошло: ведь, когда мы с ба вышли в коридор, она ясно дала понять, кого из Вайрисов имеет в виду.
Перед глазами вдруг встали строки личного дела. Помнится, тогда, читая его характеристику,
