Папа по контракту, или Дракона нет, но вы держитесь! - Селина Катрин
Я понимал. Честно, понимал. И старался не давить. Но каждый раз, когда Киора проходила мимо, я ловил её запах – терпкий, с нотками морской соли и чего-то сладкого, будто грозового воздуха перед бурей, – и дурел. До мурашек по спине, до желания просто забыть обо всём и держать её крепче, чем можно себе позволить.
Она была… неземной. Её уверенность, её плавные движения, её голос, который звучал так мягко, но мог резать, как самый острый клинок. Я смотрел на неё и понимал, что влип. По уши. Без шансов на спасение.
Я хотел помочь ей. Искренне, от всего сердца. Хотел быть рядом, подхватить, если она оступится, поддержать, если мир вокруг рушится. Но боялся быть навязчивым. Боялся, что лишний шаг в её сторону испугает, заставит отступить, спрятаться за броню отстранённой вежливости и безразличия, которую она с лёгкостью умеет надевать.
И всё же, нет-нет, но я выкраивал короткие минуты, когда нас никто не видел. Просто чтобы притянуть её к себе, обнять. Почувствовать, как она мягко прижимается, на мгновение забывая обо всём. Чтобы наклониться ближе и украсть поцелуй с восхитительных губ. Дети, будто почувствовав, что между мной и их мамой что-то происходит, старались чаще оставлять нас наедине. И каждый раз, когда Киора поддавалась, пусть даже на секунду, я чувствовал себя самым счастливым человеком в двух мирах.
Но счастье это было зыбким. Будто стоишь на берегу, а волны то накатывают, то отступают, оставляя тебя с пустотой и холодным песком под ногами. Потому что как только Киора отстранялась, её взгляд становился закрытым, а голос – слишком ровным. Она возвращалась к своим обязанностям, к своей броне, которую я так хотел пробить, но боялся сделать лишний шаг.
Я видел, как она переживает за детей, за свой род, за этот замок, за всё то, за что ей приходилось нести ответственность на своих хрупких плечах. И мне хотелось кричать: "Позволь взять часть! Позволь мне стать для тебя кем-то важным, таким же, как ты для меня!" Но я молчал. Потому что понимал – её доверие надо заслужить, а не требовать. Особенно, если учесть, сколько раз она теряла или её предавали. Смерть Родерика. Таями-сан с танто. Ниотамори. И это только то, о чём я знал.
И я? Я мог только ждать. Ждать, когда она позволит мне стать чем-то большим. Ждать, когда её ледяная броня треснет окончательно. И между этими моментами я ловил её взгляды, её лёгкие прикосновения, её редкие, но такие искренние улыбки. И мне этого хватало, чтобы понять – она тоже чувствует. Даже если пока боится признаться в этом.
За месяцем танцующих листьев – как я прикинул, это примерно октябрь – пришёл месяц дыхания северного ветра. И вот тут-то я осознал, что зима во влажном климате – удовольствие весьма сомнительное. Как выяснилось, Кураяма-дзё отапливался магией, запитанной на леди Морской Лотос лично. Это было совершенно неэффективно, времязатратно и ужасно тяжело физически для самой драконицы, ведь она занималась обогревом помещений после долгого рабочего дня во дворце и перелёта над морем.
Обычно волшебные сущности «в фоновом режиме» брали по чуть-чуть магии от всех членов рода, но у близнецов и Юми магии фактически не было, Теон обладал не той магией, которая требовалась, а у меня (к роду я не относился, но Кураяма-дзё меня всё же принял) – её не было и вовсе. Итого, вся нагрузка фактически приходилась на одну Киору.
Очень кстати пришёлся мой осушитель воздуха, который экстренно пришлось «размножить» (благо Сём и Рём оказались отличными помощниками), а также пришлось изобрести батареи на скорую руку.
За всеми бытовыми заморочками, изменениями погоды, моими попытками быть одновременно учителем, учеником и сантехником-изобретателем, а ещё с учётом того, что отношения с Киорой начали обретать тепло… я совершенно забыл про расследование. Вернул в реальность ледяной душ: новости, что в деревне Живая Бухта пропал очередной ребёнок. Семилетний.
Утро выдалось ясным, хоть и морозным. Солнце только-только появилось над горизонтом, когда я спустился на крыльцо, чтобы помочь разгрузить рикшу с продовольствием. Тяжёлая работа не пугает – она даже успокаивает. К тому же эта идея с доставкой еды раз в неделю была целиком и полностью моей. Ещё летом я заметил, как Аянэ несколько раз таскала тюки и корзины из Живой Бухты. Тогда мне это показалось неправильным: пожилая женщина не должна снабжать весь замок на своих плечах. Вопрос был решён просто – я договорился с деревенскими, чтобы еду доставляли на рикше за каких-то восемьдесят три скрипта.
И вот сейчас, пока я проверял ящики с овощами и рисом, мужчина из Живой Бухты как-то подозрительно крякнул и выдал:
– Ивэнь-сан, вы всё проверяйте, но скажу сразу, двух мешков с нори нет и не будет. Вакаме и комбу тоже. Больше не пишите в заказ.
К этому моменту я уже более-менее выучил название местных продуктов и знал, что нори, вакаме и комбу – это разные виды водорослей. Первые – сушёные, используют для приготовления суши и роллов, вторые – мягкие, слегка сладковатые, кокку часто добавляла в супы и салаты, а последние использовала для приготовления бульонов.
– Почему? – выдал скорее на автомате.
– Так поругались мы с сиренами, всё, – мужик наморщился, явно не одобряя поведение сородичей. – А кто водоросли ещё доставать будет? Есть вариант с заморскими, но купцы тридорога цену ломят, так что мы решили, зачем оно нам? Мы и на рисе зиму проживём, а глядишь, к месяцу вишнёвого цвета, может всё и поменяется.
– А почему поругались? – уточнил я, переставляя тяжёлые ящики с крупой на крыльцо.
– Так наши дамы дурные, одного сирену камнями закидали… Я им говорил не делать этого, но они как заголосили, что ребёнок пропал…
– Кого закидали?!
Первой мыслью было проверить Теона, но как оказалось, камнями кидали в мужчину, по описанию очень походящему на того самого четвёртого мужа троюродной тётушки. Извозчик сообщил, что сам не верит в то, что тот сирена имеет отношение к пропаже ребёнка, потому что вот уже как два года исправно поставляет
