Сласти, страсти и тайны королевского двора - Тиро Томое

И в эпицентре этой ненависти – я, которая должна вывести заговорщиков на чистую воду. Всё так, как и рассчитал хитрый йоментри.

Мы выстроились вдоль стен и неподвижно замерли, ожидая, когда окончится обряд бракосочетания, который проходил в храме Богини. Начался он ранним утром, с высоких плакальниц храма, чей хрустальный перезвон разнёсся в сонном воздухе, когда мы только прибыли на кухни. Закончится должен восторженным пением хора детей Богини, которое перекроет хрусталь звонниц храма. Первыми появятся гости, следом Лунный Принц и высшая знать, а потом, в свете волшебных фонарей – сам Король-Солнце и Юри, новая Королева.

Вот тут и начнётся веселье, храни меня милость Богини и всеотца хранителя.

От долгого стояния затекли ноги и спина, как после тяжелейшей операции, которая длилась десять часов. Но было существенное отличие: после операции наступало облегчение, что всё закончилось и можно выдохнуть, а тут всё было иначе. Напряжение только нарастало, тяжёлым комом давя на сердце и душу. Неизвестность рвала на куски: а вдруг не получится, вдруг не удастся? Вдруг…

Страшное слово неопределённость, вносящее смуту в чистый разум и планы на жизнь.

Чистые голоса детей Богини смешались с хрустальным звоном плакальниц храма, понеслись по сторонам и ворвались в пиршественную залу. Пение подхватили музыканты и певцы, скрывающиеся от глаз в густых кустарниках резиденции. По зале пронёсся вихрь-распорядитель, на бегу командуя девушками-подавальщицами.

— Выпрямись! Оправь рукав! Юбка-юбка загнулась! – он замер посредине залы, развёл руки в стороны и гаркнул так, что уши заложило, — готовьсь!

Я непроизвольно вытянула руки по швам, исполнительно выпучила вперёд подбородок и выпрямила спину. Судя по шороху, девушки-подавальщицы в точности повторили мои движения.

Распорядитель, которому впору войсками командовать, а не блюда к столам подносить, уже семенил к парадному входу, откуда слышались шаги и весёлые голоса первых гостей – тех, что чином помладше.

Глава 57

Глава 57

Основная часть пиршественной залы давно наполнилась весёлыми гостями, счастливыми до невозможности. Ещё бы, честь присутствовать на бракосочетании самого монарха выпадает не каждому! Им было чему радоваться и что обсудить. Столы перед гостями ломились от угощений, закусок и яств, аромат которых будоражил нос и заставлял мой желудок сжиматься в голодных спазмах. Поесть утром не сумела от волнения, а теперь расплачивалась.

В серебряных чашах плескались бодрящие напитки. Гости высоко вздымали их в воздух, провозглашали здравницу всему правящему дому. Часть здравниц адресовалось хозяевам дома – лично Мэдоку, после Юри и всему роду Кин. И, клянусь зелёными глазами Богини, я точно слышала голоса Мартина, городского головы и законника Трилло, голосящих здравницу громче всех!

Вот уж уважили весь городок, так уважили! На такие празднества вход лишь для знати, остальные – на улицах. Король знал, что повысит лояльность местных, всего лишь допустив знаковых для Трилло людей туда, куда обычным смертным вход закрыт. Разнесут они по всему району-региону весть о милостивом и прекраснодушном правителе, что только укрепит силу Короля-Солнце в народе. Потому что новости быстро разносятся, обрастая подробностями, а зная Мартина, могу предвидеть, что подробностей этих раз от разу будет всё больше.

Гости уже затянули поздравительные песни, провожающие наречённую в новую жизнь, а виновники торжества, как и высшая знать, до сих пор не появились. Мы, вынужденные стоять неподвижно, даже перешёптываться не решались, потому как старик-распорядитель каким-то шестым чувством всё чуял. Стоило кому-нибудь из нас начать переминаться с ноги на ногу, как он оказывался рядом с ажурной занавеской и каркал на нас так гневно, что отпадало всякое желание даже глубоко дышать.

Не распорядитель, а собака цепная!

Я даже немного позавидовала девушкам-подавальщицам, носящимся по залу с тяжёлыми подносами в руках, хоть и знала, что работа не из лёгких. Они хоть двигаться могли и ухватить кусочек-другой, пока ждут на кухне своей очереди блюд.

Когда я уже окончательно уверовала, что никто не явится и все планы хитромудрого йоментри пошли прахом, двери в «вип-зону» распахнулись, впуская рой ярких бабочек. Зазвучало чарующее пение, перекрывшее звуки празднования. В зале вдруг стало тихо, празднующие замерли, как были, в нелепых позах, с разинутыми в крике ртами, с поднятыми вверх руками, в которых были зажаты серебряные чаши. Рой бабочек, неся за собой свежесть весенних лугов и звуки неведомых голосов, преодолел ажурную завесу, рассыпался по пиршественной зале и растаял в воздухе, оставив после себя только чувство соприкосновения с чудом.

А в «вип-зону» уже входила царствующая чета. Под руку, как и положено новобрачным. Светлейший и лучезарнейший Король-Солнце Эдмунд Великолепный, первый своего имени, вёл воздушную, словно сделанную из лёгкой тюли, девушку из рода Кин, ясноокую Юри, новую Королеву, первую своего имени.

Я глаз не могла отвести от Короля. Нет, я видела его изображения раньше, их была тьма-тьмущая, но эти изображения, мягко говоря, не дотягивали до оригинала. На парадных портретах, распространяемых чиновниками королевского двора, всегда изображался прекрасный, аки ангел небесный, наивный вьюноша в тёмно-медовых кудрях с доброй, блуждающей на чувственных губах улыбкой. А тут был зрелый мужчина с твёрдой линией подбородка, с глазами цвета заката и цепким, внимательным взглядом, в котором наивности не было ни на грош. Широкие плечи подчёркивались парадным мундиром алого цвета с золотыми погонами, крепкие ноги обтягивала ткань чёрных узких брюк, говорящих, что владелец их проводит достаточно времени в седле, а тяжёлая поступь показывала мощь натренированного тела. В угольно-чёрных волосах змеились первые седые пряди, которые только подчёркивали мужественность Короля.

И при всей мужественности и явной силе Эдмунд Великолепный нежно сжимал в своей ручище, привыкшей к стальной рукоятке меча, хрупкую ладонь воздушной Юри, с кротостью и восхищением глядевшей на своего новоиспечённого супруга.

С первого взгляда было понятно, что отбор хоть и состоялся по старым правилам королевства, но этим двум повезло обрести истинную любовь. Такую яркую и реальную, какая бывает редко и то только в сказаниях древних. От неё светлеет в душах, губы растягиваются в добрых улыбках, расцветают сады… и злоба у завистников.

Толпа таких завистников шла церемонным шагом, придерживая церемониальные мантии Короля и Королевы. И хоть столоначальники изо всех сил изображали радость, злость всё равно просачивалась сквозь сжатые зрачки, свисала с кончиков презрительно опущенных губ, искривлённых в подобии улыбок, тянулась