Темный голод - Кэтрин Диан

Гидеон вздохнул, ему больше не хотелось развлекать себя их предсказуемым, ограниченным мышлением.

— В октагоне, — устало сказал он.

Все поднялись со своих мест и подошли к смотровым окнам, глядя вниз, на ринг, где сошлись лицом к лицу демон под кайфом от Дымки и вампир (не под кайфом).

Демон, вопя, как баньши, бросился на самоуверенного вампира… который быстро понял, что это зрелище было не ожидаемым моментом его триумфа, а его смертью.

Он продержался дольше, чем ожидал Гидеон — целых шестьдесят секунд. Он нанёс несколько отчаянных ударов.

Демон ничего не почувствовал. Он рубил, визжал и повалил вампира на землю. И раскроил ему лицо своими ужасными клыками.

Демон завыл, склонившись над своей жертвой…

Пока Малотов не выстрелил ему в голову четыре раза.

Зрители отшатнулись, испуганные и очарованные, их взгляды обратились к Гидеону в поисках объяснений.

— Что, чёрт возьми, это было? — спросил кто-то.

— Это, — ответил Гидеон, — был демон, лишённый атрибутов цивилизованности. Это, джентльмены, была Дымка. А теперь представьте себе более равный бой. Представьте себе гораздо более грандиозное и ужасное зрелище.

— Зачем кому-то хотеть, чтобы демоны были такими?

— Представьте себе такое невероятное пренебрежение к собственной безопасности — со стороны более мыслящего существа. Я устраиваю демонстрацию. Вы бы удивились, узнав, что можно сделать с таким уязвимым разумом в мощном теле — с мыслящим существом, чьими мыслями вы управляете.

Хмурые лица. Интерес.

Потому что они начали размышлять о возможностях. Потому что им стало любопытно. Потому что они могли сказать, что за этим кроется нечто большее. Конечно, это нечто большее.

Они просто не знали, что это «большее» означало их собственную гибель. Разве не он всегда говорил, что людьми легко манипулировать? И это даже без Дымки.

Гидеон сказал:

— Завтра вечером. Я назначу время и место. Я хочу, чтобы вы все приняли участие в этом великом начинании.

Один из больших засранцев пожаловался:

— Я не люблю, когда со мной играют. Выкладывай, Гидеон. Что. Когда. Где?

— Завтра вечером, — невозмутимо настаивал Гидеон.

Раздалось недовольное ворчание, но Гидеон просто выжидал. Тот факт, что они раздражались, означал, что им было интересно.

Потребовалось ещё двадцать минут, чтобы заставить их всех двигаться. Они хотели задержаться, потягивать свои напитки и притворяться, что не приходят и не уходят по его приказу. Он позволил им проявить небольшую независимость. На данный момент это не имело значения.

Когда последний спустился по лестнице, прошёлся по ликёро-водочному заводу внизу и осмотрел трупы, намеренно оставленные в октагоне, Зара присоединилась к Гидеону у окна.

— Почему агент ВОА? — спросила она. — Разве это не опасно?

— Ты же знаешь, мне нравится жить в опасности.

— Что ты собираешься делать с Дымкой в конечном счёте?

— Я не уверен.

Гидеону пришло в голову несколько вариантов. Широкое распространение ради хаоса. Скорее всего, это привело бы к разоблачению вампирского вида. Это было бы интересно, но после первого раунда чистки это загнало бы вампиров ещё глубже в подполье, что в конечном счёте оказалось бы контрпродуктивно. Скрытых и настороже вампиров было бы ещё труднее уничтожить.

«Лучше, — подумал он, — использовать это выборочно, сохранять контроль над этим, уничтожать вампиров постепенно, начиная с ВОА». Ликвидация этой организации лишила бы вампиров основной защиты от демонов.

Почему бы не позволить демонам выполнять тяжёлую работу?

В конце концов, они созданы для того, чтобы уничтожать вампиров.

Лицо Зары стало непроницаемым, как будто она хотела подчеркнуть свою нейтральность, как будто хотела показать ему, что ей всё равно, что он делает. Она не хотела, чтобы он знал, что она сама принимает решения — или думала, что принимает.

В конце концов, людьми легко манипулировать.

Глава 32

Клэр вдохнула божественный аромат выпекающегося печенья. У неё потекли слюнки в предвкушении сегодняшнего творения. Арахисовое печенье с шоколадной крошкой.

Ана возилась с эспрессо-машиной, безумно сложным устройством, к которому Клэр не решалась прикоснуться. В закусочной Бетти использовались только обычные кофейники.

Таймер духовки запищал, и Клэр выключила его. Взяв со стола прихватку, она открыла верхнюю духовку. Горячий воздух стремительно вырвался наружу, обдав её лицо, когда она вытащила противень с роскошной выпечкой.

Клэр поставила противень с печеньем на холодную плиту. Кухня была огромной и изысканной, даже более изысканной, чем в аббатстве. Обычно здесь готовили сотрудники, но они не возражали против того, чтобы они с Аной пекли. Клэр понравился персонал. Они были милыми.

Ана тоже была милой.

Днём они снова спали в одной постели. Клэр это нравилось, потому что боль от тоски по Ноксу была не такой острой, когда Ана находилась рядом. Это всё ещё ощущалось как нож в сердце, но, по крайней мере, она могла дышать.

— Ты грустишь, — мягко заметила Ана, нажимая кнопки на кофемашине для приготовления эспрессо.

— Да.

— Ты скучаешь по нему.

У Клэр защемило в груди. Вчера вечером, когда они ели овсяное печенье с шоколадом, она немного рассказала Ане о нём. Во всяком случае, Клэр рассказала первую часть истории. Как Нокс спас её. И что она жила у него.

Она ограничилась этим.

Клэр знала, что Ана считала, что Нокс должен навестить её или, по крайней мере, позвонить, что она вроде как обвиняла его в том, что он задел чувства Клэр. Клэр знала, что ей следует сказать Ане, что это она сама виновата, что причинила боль Ноксу.

Из всего, что произошло за последние несколько недель — или месяцев? — это единственное, что причиняло невыносимую боль сердцу Клэр.

— Эй, — Ана обняла Клэр и прижала её к себе, чтобы успокоить. Но ведь Ана не знала правды.

— Я повела себя подло, — призналась Клэр, понимая, что это единственное слово, которое и близко не соответствует истине.

— Когда ты пробудилась? Ты, наверное, была настоящей стервой. Так уж бывает. Всё в порядке.

— Нет, не в порядке!

— Он вернётся, Клэр.

Нет, он не вернётся. Зачем ему это? Что Клэр когда-либо делала, кроме как брала у него и использовала его?

Она не винила его за то, что он держался в стороне.

Ана обняла её, как будто всё было хорошо. Это не так, совсем не так, но Клэр обняла её в ответ и начала успокаиваться.

Когда кофемашина заурчала, аромат эспрессо наполнил воздух, восхитительно смешиваясь с ароматом печенья.

— В один из таких вечеров, — сказала Ана, продолжая обнимать Клэр, — нам придётся съесть что-нибудь ещё, кроме печенья.

— Но зачем?

Ана рассмеялась и пошла снова к машине.

— Я перестану влезать в свои джинсы.

Клэр посмотрела на штаны для йоги, которые обычно носила Ана.

— Я никогда не