Неладная сила - Елизавета Алексеевна Дворецкая
– Не страшно тебе – на ночь глядя?
– До полуночи обернусь, а страховидло только в полночь вылезет, – с видом бывалого борца с нечистью ответил Демка. – При солнышке не посмеет, хрен куричий.
– А ты все же… – Еленка явно колебалась и тревожилась, – осторожнее. Возьми с собой хоть что… не знаю… топор, что ли?
– Я молот свой возьму! – Демка обрадовался этой мысли. – Мне с ним сподручно. Полезет – любой зуб вышибу, на выбор.
Он не бахвалился: опыт молотобойца наградил его способностью попадать тяжелым молотом в нужную точку с нужной силой.
– Ну, храни тебя бог…
* * *
Пока Еленка седлала лошадь, Демка сбегал в кузню за молотом; замотал его в тряпье, чтобы скрыть с глаз, однако, выезжая из Сумежья, чувствовал себя Добрыней-богатырем, что собрался на бой с чудищем о двенадцати головах, двенадцати хоботах. Поначалу посмеивался сам над собой, но, когда дорога влилась под лесную сень, смеяться перестал. Вечер был ясный, солнце золотило верхушки берез, по обочинам дороги вместо желтых глаз лихорадок белели приветливые цветы земляники. Выдадутся солнечные дни – скоро и ягоды появятся, нальются жарким румянцем, как те девки, что пойдут их собирать. Мерещилась Устинья, тонкая и высокая, в белой девичьей вздевалке похожая на березку, как она идет с туеском через мелкую траву, опущенные глаза выискивают красные ягоды. Как присаживается гибким и ловким движением, протягивает руку, словно лаская теплую от солнца ягодную щечку, и та сама прыгает ей в ладонь… Толстая русая коса спускается по груди до пояса… Лицо Устиньи, вроде бы обыкновенное, освещало душу, словно в ней заключалась какая-то неизведанная ценность. И никого во всей волости Демка не знал, кто был бы достоин этим сокровищем владеть. Был Воята Новгородец – убрался восвояси, и слава богу.
Лес был пронизан птичьим пением – скачи да радуйся. Но следовало помнить, что таит в себе этот лес, и Демка пристально скользил взглядом по зарослям вдоль дороги. Если он успеет увидеть страховидлу – есть надежда от него ускакать, догнать лошадь оно, как вчера выяснилось, не может. Потому и нападает из засады… Но не при солнце же! Таким, как волколак, при ясном дне разгуливать не дозволено.
Что это за чудище, откуда взялось? Первая мысль – о Хоропуне – день спустя уже не казалась Демке убедительной. На его светловолосого, худощавого приятеля страховидло совсем не походило. Неужели тот свет наделил его не только волчьими лапами и хвостом, но еще черными с проседью волосами и такой же бородой? Нет, не Хоропуна оно напоминало. Но кого? Кого-то столь же знакомого…
А ведь Еленка, пожалуй, знает кое-что, раздумывал Демка. Что-то же она собирается поведать Куприяну? От Еленки мысль перескочила к ее сгинувшему мужу, отцу Касьяну, и связала эти два события. Хмурясь от усилия, Демка стал вспоминать. Незадолго до Купалий прошлого лета отец Касьян поехал на этой самой Соловейке в Ящеров погост и не вернулся, пропал. В дупле дерева нашли все его вещи, вплоть до нательного креста, а самого не нашли – ни живого, ни мертвого. Может, его страховидло сожрало? Было ли тогда полнолуние? Этого Демка почти год спустя не мог вспомнить. Однако сейчас до Купалий остается около месяца… Новое полнолуние с ними почти совпадает… Выходит, что и прошлогоднее исчезновение сумежского попа вполне могло прийтись на полнолуние. И не явилась ли им вчера жуткая разгадка этой тайны? Статочно, Еленка о чем-то таком и думает…
Но даже мысли о волколаке не могли приглушить невольное ликование, что лезло из-под тревог, как свежая трава из-под палых листьев. Еще немного – и он увидит Устинью. Она удивится, вопросительно взглянет на него своими серьезными серыми глазами в длинных черных ресницах: дескать, чего тебе здесь надобно, Бесомыга? А он ей и расскажет… В Барсуках тоже теперь гулянья по вечерам… Раза два сумежские парни уже ходили туда, отвоевав это право на бое в Зеленую Пятницу, но Устинью Демка видел только один раз, издали. Если Куприян опять предложит ему переночевать, можно будет сходить туда с Устиньей. Тогда уж верно слухов не оберешься: скажут, зачастил Демка к Куприяну… Демка понимал, насколько пустым был бы такой слух, но даже такая связь с Устиньей была приятна. Она узнает, что он умеет не только от нечисти бегать. Может и постоять…
В Барсуки Демка въезжал на закате, когда коров гнали с выпаса по домам. Пышнотелая молодуха со знакомым лицом помахала ему рукой: Оксенья, двоюродная сестра сумежского Сбыни. Несколько прежних зим они с Демкой виделись на здешних супредках, но с прошлой осени она замужем. При виде Демки Оксенья удивленно округлила глаза: чего это ему здесь понадобилось? Да еще и верхом едет, что твой боярин! Махнув Оксенье, Демка отвернулся и стал шарить взглядом по бабам, ведущих домой коров, – нет ли здесь Устиньи?
Однако ни на улице, пока ехал вдоль Барсуков, ни на Куприяновом дворе Устинья не попалась. А оставив Соловейку у крыльца и войдя в дом с обычным приговором «Здоровья в избу!», Демка, к своему изумлению, вместо девушки застал там Егорку.
– Лезь в избу! – не без удивления, но приветливо предложил Куприян и хмыкнул: – Долгонько ж ты бежал в этот раз!
– Чего долго-то? – Демка сразу не понял насмешки. – Я на Соловейке поповской ехал, а она, чай, не Сивка-Бурка, чтоб леса дремучие мимо глаз пропускать, озера синие хвостом заметать!
– На Соловейке поповской? – Егорка пристально взглянул на него. – С чего бы?
– Еленка мне дала. Еленка меня прислала к тебе, дядька Куприян, отца Касьянова вдова. Повидаться просит.
– Ну, мне пора. – Егорка встал со скамьи. – И так задержался…
Застать здесь сумежского пастуха было делом удивительным: тот не ходил по гостям, и Демка сообразил, что вообще не встречал его нигде, кроме лесов и лугов вокруг волостного погоста. Судя по лицам гостя и хозяина, разговор между ними был долгий и значительный. Не стоило гадать о его содержании: о ночном происшествии Куприян уже знал.
Егорка вышел, Куприян указал Демке на то же место. Садясь, тот украдкой огляделся, прислушаться: Устиньи не были ни видно, ни слышно где-то поблизости. Ни следов стряпни, ни забытого платка… На столе горшок и две ложки; проходя мимо, Куприян забрал их и бросил в бадью, стало быть, это они с Егоркой ужинали.
– Голодный?
– Благодарствую… Меня Еленка накормила, перед тем как ехать. Нынче целый день кормят. – Демка ухмыльнулся. – Будто Никольщины или еще какой праздник.
К тому, что уже сказал, Демка мало что мог добавить. Как
