Сласти, страсти и тайны королевского двора - Тиро Томое

— Ага, а ещё меня хотела этой гадостью напоить.

— Хех, так ты же вообще не реагировала на меня. Тебя даже тот факт не обрадовал, что мы обе на первом месте, — Кьяра злорадно улыбнулась, — а Малена пыль глотает!

— С мокрого асфальта…

— Че-его?

— Да так, — махнула я рукой, — слышала где-то фразу про отстающих. Мол, будешь пыль глотать с мокрого асфальта.

Кьяра задумалась.

— Наверное какое-то название путей в далёких странах. В таверне слышала?

— Ага, в ней. Давно, — выкрутилась я.

— Тогда точно. А что, прикольно звучит. Запомню. – Кьяра дёрнула меня за рукав, — а скажи-ка мне, подруга моя скрытная, кто этот красавчик, с которым ты переглядывалась всю дорогу?

— Эрэн, — ответила я, чувствуя, как жар снова поднимается в груди. Из самого сердца и растекается по крови. М-да, кажется, втрескалась я в него по самые гланды.

— Эрэн… Эрэн… — нахмурилась Кьяра, вспоминая. Внезапно её лицо озарилось, — тот самый? Который в таверне?

— Угу.

— Очуметь!

Вот и ещё одно любимое словечко Кьяры, подхваченное от меня. Я частенько артефактами прошлой жизни разбрасывалась.

— Ты чего не сказала, что он такой красавчик?

— К слову не пришлось.

— Серьёзно?! – Кьяра вскочила на ноги, забыв про настой. Стакан полетел в сторону, расплескав содержимое по тропке, и упал на газон, — ай, блин! Да пофиг. Расскажи мне про него всё. Я должна это знать! Летта!

Я глупо улыбалась и молчала. Рассказать всё, значит впутать подругу в неприятности, а мне этого очень не хотелось. Но Кьяра не унималась, требуя подробностей. Спасла меня всё та же Нарисса, выскочившая из-за угла главного здания. Она издалека увидела нас, подняла руку в призывном жесте и прокричала.

— Девочки! Вас Нуна ищет! В главном зале сбор выпускниц! Быстрее, она уже злится!

Я злорадно усмехнулась, поднялась со скамейки.

— Вот видишь? Некогда рассказывать. Пошли.

— Вот ты коза, Летка, — беззлобно зашипела любопытная Кьяра, — всё равно ты не отвертишься!

Но я отвертелась. Пока, во всяком случае. Сначала был долгий и нудный разбор наших десертов. Потом обед, после которого Нуна отправила всех на подготовку платформ, а меня забрала для очередной беседы на тему «как избежать отправки на королевскую кухню», в процессе которой был сделан окончательный вывод. Никак. Придётся подчиниться. После этого, погрустив над чашкой чая и ромовой бабой, я отпросилась на пару часов, чтобы сбегать к папаше. Он жаждал поздравить меня с победой, а прийти в Медовый дом не мог, потому как на время отбора посторонним вход воспрещён. Если, конечно, ты не королевский чиновник или не йоментри.

Смеркалось. Я прошла к тайному лазу в заборе, выглянула наружу. Никого. Естественно, что им людям тут делать, если все сейчас празднуют первые экзамены и обсуждают ставки. Веселятся люди развлекаются.

Удостоверившись, что шагов не слышно, никто не маячит вдалеке, я выскользнула и заспешила к дому. Таиться приходилось всё по той же причине. Не только в Медовый дом нельзя было приходить, но и нам нельзя было выходить никуда, кроме как на экзамены. Во избежание так сказать. Мало ли кто из судейских решиться на подлог. Выдаст расписание экзаменов и рецепты, выбранные для испытаний. Не просто так, конечно, а за звонкую монету. Многие готовы были заплатить, чтобы наверняка обеспечить себе место на королевской кухне. Такие вот страсти вокруг, казалось бы, простого экзамена.

Петляя вечно пустыми проулками-переулками, я выбралась на обходную дорогу, которая обходила забор соседа и выкатывалась к пустырю, на котором всё собирались строить новые дома. Пустырь мне был без надобности, а вот забор соседа интересовал очень и очень. Я заглянула за него. Тихо. Даже собака не лает. Выждав некоторое время, перемахнула через него, быстренько перебежала грядки с развесистым укропом и оказалась перед собственным забором, который преодолела тем же способом. Чтобы не нарушать традицию прокралась через двор, стараясь не разбудить соседскую собаку, ветхую от времени, но всё такую же злую. Остановилась только у старой яблони, которая уже лет восемь, как перестала плодоносить. План был простой – влезу в комнату, проверю, нет ли гостей, а после выйду к папаше.

Только тут, под ветвями яблони, я окончательно выдохнула. Но как оказалось зря. Насмешливый голос позвал меня прямо с веток дерева.

— Быстро бегаешь, подкапустная!

Глава 49

Глава 49

Гибкое тело соскользнуло с веток, грациозно приземлилось на траву. Зеленоглазая Богиня насмешливо улыбалась и поправляла выбившуюся из причёски прядь золотых волос. И вроде всё было как обычно, только в глазах пряталась грусть.

— Как настроение, Марь Васильевна? – мелодично пропела она, старательно пряча тоску в голосе.

— Странное, — в тон ей ответила я, — вроде радоваться нужно, что побеждаю, а неприятно. Меня на королевскую кухню отправили ещё до начала испытаний, а теперь словно натягивают баллы, чтобы оправдать выбор. Неприятно, когда тебя оценивают странным образом.

Богиня хмыкнула. Перекинула косу, в которую были вплетены синие цветы, за плечо и села на траву. Потянулась гибко, по-кошачьи, разминая молодое тело. Лукавый взгляд скользнул в сторону. Она похлопала ладонью по траве.

— Садись, поболтаем в последний раз.

— В последний?!

— Ты садись, садись, в ногах правды нет, — усмехнулась Богиня, — всё расскажу. Ну, что можно, конечно.

Я так и шмякнулась на пятую точку. Богиня ободряюще похлопала меня по плечу.

— Не кисни, Марь Васильевна. Тут такое дело…

Зеленоглазая замялась. Странно было видеть Богиню в растерянности. Она покрутила носом, как мышка. Раздался вздох.

— В общем, нагоняй я получила за свои художества.

— Ты?! Нагоняй? От кого? Ты ведь Богиня!

— Ты зенки то закрой и звук убавь. Везде есть уши, — ворчливо откликнулась зеленоглазая, — знаю, что Богиня, только и у нас есть вышестоящие органы и определённый регламент, соблюдение которого обязательно. А я вышла за его пределы. Так-то. В общем, эксперимент объявляю закрытым. Ты вольна жить так, как хочешь. Впрочем, я и не ограничивала тебя в праве на жизнь и выбор, только память вопреки всему сохранила. Хотя это строго настрого запрещено. Что делать будем, Марь Васильевна? С памятью твоей иномирной? Стереть бы по-хорошему…

Прозвучало это как приговор, а не как предложение.

Знаете такое чувство, когда выходишь из тёплого дома на улицу, а там внезапно залповый ливень случается.