Самая рыжая в Академии драконов - Марина Ефиминюк
Пострадавшему притащили с собой вкусняшки из столовой, привесили на белую крашеную стену самодельный плакат с разноцветной надписью «Настоящий истребитель нежити» и сунули в стакан с водой четыре кустика аптекарской ромашки, похоже, сворованной из огорода на острове лекарей.
— Эм… привет, — неуверенно поздоровалась я, оглядывая этот странный праздник жизни.
— Народ, вам пора, — мгновенно объявил Рэдвин, решив выставить друзей из палаты.
Что характерно, те не стали спорить и, переглянувшись, действительно собрались на выход.
— Я просто оставлю вещи и пойду! — поспешно уверила я. — У меня после обеда два факультатива.
В общем-то, не соврала: факультативы действительно стояли в расписании, но по идее прямо сейчас я с группой бороздила просторы северного края Разлома и искала оставшихся бельвистиарфов. На тот случай, если какой-то из этих монстров прятался в оплетенных лианами дворцовых развалинах и серных болотах.
С невозмутимым видом я вытащила из распухшего желтого рюкзака сменную одежду и, пристроив аккуратную стопочку в изножье больничной койки, протянула Рэдвину черный «дракос».
Словно случайно пальцы Даррела задержались на моей руке чуть дольше, чем следовало, и у меня вспыхнули щеки. Едва он забрал связеон, как метка потухла. Магия засчитала желание.
— Спасибо, Кат-Кат, — не стесняясь называть меня дурацким прозвищем при друзьях, поблагодарил он.
— Зайду к тебе после занятий, — пообещала я и, со всеми попрощавшись, улизнула в коридор.
Дверь закрылась, вновь создав обманчивое впечатление, что в палате тихо, мирно и пустынно. Видимо, боевики поставили заклятье приглушения звука, чтобы никто не догадался, сколько человек заглянуло проведать болезного.
На первом факультативе по воздушной стихии мы с Оливией обсуждали утренний инцидент. На второй — не явился преподаватель по основам некромантии. Он отправился прочесывать Разлом. Зато мы спокойно пообедали овощной похлебкой и мечтой поклонников здорового питания — паровыми котлетами. Ничего другого у тетки Берты выудить не удалось, хотя перед выходными кухня на плотные блюда не поскупилась.
— Я забочусь о твоей фигуре! — фыркнула Берта, плюхнув половником в миску похлебку. — Радовалась бы, а она рожу кривит!
Признаться, о своей фигуре даже я не заботилась так, как бессменная раздатчица. Пирожные нам обычно покупали парни. Они же сегодня добыли для Даррела крендель и кофе в съедобном стаканчике из миндального теста.
К счастью, в палате толпы народа не было, но Рэдвин спал. Пройдя на цыпочках, я пристроила бумажный пакет с выпечкой и стаканчик с кофе на тумбочку возле чахлого ромашкового букета. Только собралась бесшумно уйти, как Даррел схватил меня за руку горячими пальцами.
— Я сейчас проснусь, — неразборчиво промычал он, не открывая глаз.
— Тогда останусь, — прошептала в ответ.
До темноты я сидела на стуле возле кровати и готовилась к экзамену по стихийной магии. Ушла поздним вечером, а он так и не проснулся.
Утро началось с сообщения, полученного басовито загудевшим розовым «дракосом». Рэдвин написал, что уже вернулся в общежитие. Выспался на месяц вперед и жаждет смыться из академии, раз я добыла пропуск. Подозреваю, что он просто сбежал от неустанной и неотвратимой заботы лекарей.
— Открыто! — крикнул он из комнаты, когда я, ловко избежав встречи с комендантшей, добралась до его двери и постучалась.
Одетый в черную спортивную форму для выезда на природу, Даррел в большой задумчивости рассматривал плотоядный цветок. Тот распушил бархатистые листочки и, высунув набок язык, широко разевал клыкастую пасть.
— Что случилось? — осторожно спросила я, с подозрением разглядывая растение.
Мобиус выглядел свеженьким: листики не повяли, лепестки не осыпались, клыки не выпали. Ни намека, что вчера он подавился кормом. Хозяин цветка тоже выглядел прилично, от раны на лице почти ничего не осталось, словно вчера он не поднялся из Разлома залитый кровью.
— Похоже, Мобиус заболел, — нахмурившись, поделился беспокойством Рэдвин.
— Он кажется здоровым, — протянула я. — Язык так… эм… жизнерадостно вывалил.
— Ты права: вид у него придурковатый. Смотри…
Он взял со стола длинный пинцет, ловко вытащил из банки засушенный трупик саранчи и поднял к цветку. Тот мгновенно спрятал язык, сжал челюсти и, втянув пасть, сомкнул лепестки тугим бутоном. Стоило убрать корм, как Мобиус снова раскрылся и вывалил язык.
— Ты, выходит, его пинцетом кормишь? — пробормотала я.
— Пальцы у меня не лишние, — хмыкнул Даррел и, бросив засушенную саранчу в банку, пощелкал пинцетом. — Ты его вчера, что ли, не нашла?
— Ну… — промычала я, от неловкости спрятав руки за спину, словно мне-то откусили пару лишних пальцев. — Винни, я знаю, что случилось с твоим цветком! Он просто переел.
— А сколько ты ему дала корма? — насторожился тот. — Одну штуку?
— Сначала одну…
— Две⁈ — воскликнул Рэдвин и показалось, что сейчас он схватится за сердце. — Кат-Кат, только не говори, что ты ему скормила три порции.
— Ты ведь не сказал, сколько надо! — огрызнулась я. — Он просил. Я не стала жадничать…
— У него заворот кишок, — поставил диагноз Даррел.
— У цветочной нежити нечему заворачиваться, — с видом профессора возразила я.
— Просто скажи: сколько?
— На неделю хватит, — призналась я и, заметив, как Рэдвин меняется в лице, выпалила: — Зато я убрала твой шкаф!
— Я заметил, — со смешком ответил он. — Одного не пойму: в тебе проснулся бытовой маг?
— Да просто переворошила у тебя полку, — стараясь не встречаться с ним взглядом, пробубнила я. — Случайно! Я не копалась, на меня вещи посыпались.
— А я-то думаю, почему верхняя полка пустая, — хохотнул он. — Стол тоже убрала?
— Уронила конспекты.
— Есть что-нибудь, чего ты не успела разнести, а потом привести в порядок?
— Я не трогала обувной ящик, — нашлась я, указав на закрытую квадратную тумбу возле двери.
— Зря, — покачал Рэдвин головой. — Там как раз не мешает убраться.
Шутливый разговор прервала резкая мелодия пробудившегося связеона. Даррел посмотрел на «дракос», лежащий на письменном столе, как на ядовитого хиллиса, неведомым образом заползшего в комнату. По лицу прошла тревожная судорога. Рэдвин не пошевелился, чтобы ответить на вызов. Артефакт играл бесконечно долго и замолк, но секунду спустя вновь ожил.
— Если хочешь, я могу ответить.
На руке вспыхнул алый символ, подтвердивший, что я точно угадала желание.
