Царица барахолки или мой магический сэконд-хэнд - Элла Яковец
– Наоброт! – с жаром сказала я. – Очень интересно!
– Хорошо, – Конрад бросил на меня быстрый взгляд, усмехнулся и продолжил.
Говорил он довольно долго. Рассказывал драматичную и замысловатую историю своей семьи. Я довольно быстро запуталась во взаимоотношениях его многочисленных родственников. Но главной линией там была судьба его матери. Которая во времена, когда он был подростком, влезла в какой-то дворцовый переворот, кому-то подмешала яд, потом ее раскрыли, был громкий скандал, в котором братьев-близнецов Конрада и Касселя чуть было не отправили на костер вместе с матерью. Костер вовсе не фигуральный, ее на самом деле казнили через сожжение.
А близнецов после скандала и заговора отправили сюда. В отдаленное княжество, отрезанное от остальной империи цепью плохо проходимых гор. По какой причине именно Касселя назвали старшим, сложно сказать, они же в один день родились. А Дикону братья устроили побег. Тогда они еще были дружны, а не как сейчас.
– Получается, что вы должны быть очень близки, – задумчиво сказала я. – Но это совсем не так. Почему? Что произошло?
Шериф собрался ответить, но замер, а потом метнулся ко мне и резко оттолнкул к стене.
Этот яд действует медленно.
Бой был настолько стремительным, что я даже не успела испугаться. Буквально какие-то секунды. Или даже доли секунды.
Вот из мрака выдвигается жутковатая морда с круглыми стрекозиными глазами.
Вот шериф делает размашистый жест, и на кончиках его пальцев сверкают крохотные молнии.
Еще мгновение, и вот уже непонятное чудище превратилось в обугленную кучу непонятно чего.
Один раз моргнула, и все закончилось. Только запах паленого хитина напоминает о том, что только что здесь был непонятный монстр.
– Что… кто это? – спросила я, выдохнув с облегчением.
Но шериф метнулся ко мне и… сначала мне показалось, что обнял. Но потом я поняла, что не могу стоять на ногах. И только сильные руки шерифа удержали меня от падения.
– Что…? – начала я, но голос тоже отказался мне подчиняться, как и тело. Шериф осторожно опустил меня на каменный пол и присел рядом. Он что-то делал с моей рукой…
Случайно или нет, но уложил он меня так, что я видела его манипуляции.
Чуть выше кисти из моей руки торчало что-то черное, вроде пчелиного жала, только большое. Как я могла не почувствовать, как это в меня воткнулось?!
– Яд скварла убивает медленно, – сказал шериф невозмутимо. – Они предпочитают живую пищу, но не любят, когда она трепыхается. Только в отличие от пауков не умеют плести паутину.
И тут я осознала, что произошло! Эта тварь, которую так быстро убил Конрад, успела выстрелить этим вот шипом, который шериф очень быстро выдернул из моей руки. От яда меня парализовало. Когда мы выберемся, непонятно. Где мы находимся – хрен знает. Противоядия нет. Оружия нет. Ну, кроме той здоровенной кости, которую шериф прихватил с собой. Мне показалось, или она как-то потускнела?
– Но нам нужно выбраться из катакомб как можно быстрее, – сказал шериф. – Мне придется нести тебя на плече, как мешок. Но это лишь потому, что мне нужно держать руки свободными, потому вряд ли это последний скварл…
Я не могла шевелиться и говорить, но видеть-то я могла!
И мне точно не показалось, что он волнуется за меня.
Мой суровый шериф сидел рядом со мной, объяснял мне, что произошло и держал меня за руку. Я не чувствовала его пальцев, но видела их. Видела, как он осторожно держит мою кисть. И как трогательно оправдывается, что сейчас ему придется очень неуважительно меня нести.
Но только долго умиляться у меня не получилось. Потому что шериф подхватил меня на плечо и понес.
Дальше все слилось в какой-то сюрреалистичный сон.
Я видела как ноги шерифа ступают по каменному полу. И свою косу, свешивающуюся почти до земли.
Иногда шериф переходил на бег.
Он что-то негромко говорил, будто считая повороты.
Я иногда прислушивалась, пыталась переспросить.
У меня это, ясное дело, не получалось.
Но да, кажется, он проговаривал дорогу.
Направо, направо, прямо, направо, каменный столбик, направо…
И все это казалось мне бесконечным.
Будто вообще никакого мира нет, только босые пятки шерифа и моя коса, болтающаяся как маятник.
Закончилось все как-то внезапно.
Шериф осторожно опустил меня на пол в тот момент, когда я, кажется, или заснула, или потеряла сознание.
– Выход рядом, – сказал он, склонившись надо мной. Он коснулся пальцами моей щеки, потом убрал в сторону выбившуюся из косы прядь волос. – Сейчас мне придется немного пошуметь, но не бойся. Просто этот выход давно уже заложили кирпичами, чтобы контрабандисты им не пользовались. Теперь мне придется выломать эту стенку. Мы выйдем не в самом лучшем районе, но у нас мало времени, так что выбора особого нет.
Шериф поднялся, и мне стало его не видно.
Мне хотелось крикнуть, чтобы он положил меня как-то по-другому.
Блин, как же трудно молчать, оказывается! Никогда не считала себя особенно болтливой, да даже просто разговорчивой. Но когда я ни слова не могу сказать, это просто катастрофа, оказывается!
В воздухе разлился запах озона, как перед грозой. Понятно, это мое благородие снова вызывает молнии из пальцев. Прошлый раз запах был похожий, пока не завоняло сгоревшим тараканом.
Раздался грохот и треск, стало видно клубы пыли под потолком.
Потом снова загрохотало.
Потом шериф вернулся ко мне и снова склонился к моему лицу.
– Милая, осталось совсем немного, – сказал он. – Сейчас мы поднимемся на поверхность, доберемся до ближайшей аптеки и купим нейтрализатор для яда скварла. И с тобой снова все будет в порядке.
“Милая? Он назвал меня милой?” – сердце так радостно застучало, что я почти забыла, в каком беспомощном положении я нахожусь. Парализованная и немая, очаровательно.
Шериф осторожно подхватил меня на руки и понес. Больше не как мешок, а бережно и нежно.
Мы пролезли в неровную дыру в кирпичной стене и оказались в сводчатом помещении, заполненном коробками, ящиками и бочонками.
Почему-то я решила, что это подвал.
И дело было даже не в том, что окон не было.
Просто есть какое-то ощущение у подвалов… Ни с чем не перепутаешь.
Но тишина продлилась недолго.
Грохнула распахнувшася дверь. В одно мгновение нас окружила толпа каких-то темных личностей. Сначала мне показалось, что их человек тридцать вообще.
